Попросит у Туризина ключи от его
спальни? Скаурус поежился и решил даже в шутку не произносить этих слов -
Виридовикс мог пошутить подобным образом с самим Императором.
Несмотря на то что кельт ушел, его приятель Ариг все еще находился в
казарме. Он снова разговаривал с Горгидасом; грек что-то записывал.
- Кто же тогда лечит ваших больных? - оторвавшись от своих записей,
спросил врач.
Вопрос показался Аригу скучным. Он почесался под туникой и равнодушно
ответил:
- Шаманы отгоняют злых духов и демонов. Что касается легких ран и
болезней, то старые женщины знают какие-то травы. Спроси меня о войне, и я
расскажу тебе куда больше... - Кочевник хлопнул себя по бедру, на котором
висела кривая сабля.
К ним подошел Квинт Глабрио. Центурион улыбнулся, махнул рукой
Горгидасу, не желая прерывать его беседу, и обратился к Марку:
- Хорошо, что ты здесь. Двое моих солдат ссорятся, и я не могу
докопаться, из-за чего они переругались. Может быть, ты их утихомиришь?
- Сомневаюсь, раз даже ты не смог этого сделать, - сказал трибун, но
все же пошел с Глабрио.
Легионеры стояли с напряженными лицами. Марк предупредил, чтобы они
не позволяли взаимной неприязни отразиться на их службе. Они кивнули в
знак согласия, но Скаурус не был настолько наивен, чтобы его могло
обмануть их притворное смирение; если младший центурион не сумел излечить
болезнь, то короткое вмешательство трибуна едва ли возымеет какое-нибудь
действие; формально они, во всяком случае, предупреждены.
Когда он вернулся в казарму, Ариг уже исчез. Горгидас работал над
своими заметками, стирая отдельные слова и вписывая на их место что-то
новое.
- Виридовикс, наверное, подумал, что ты хочешь украсть его друга, -
сказал трибун.
- Какое мне дело до того, что подумает этот верзила? - ответил
Горгидас равнодушно, но не сумел скрыть раздражения. Иногда Виридовикс
поступал так, что друзьям хотелось сломать ему шею, но все-таки, несмотря
ни на что, они оставались его друзьями. - По крайней мере, кочевник может
кое-чему научить меня.
В голосе грека прозвучала горечь. Марк знал, что тот продолжал
встречаться с Нейпосом и другими жрецами, все еще пытаясь обучиться их
искусству, но пока безрезультатно. Неудивительно, что все свое внимание он
обратил теперь на историю - медицина уже не могла приносить ему прежнего
удовлетворения.
Скаурус зевнул и потянулся под теплым шерстяным одеялом. Ровное
дыхание Хелвис, лежавшей рядом с ним, свидетельствовало о том, что она уже
спит. Ее рука покоилась у него на груди. Мальрик спал справа от нее, а
Дости сопел в своей колыбельке, но дыхание его было хриплым - малыш
простудился, и Марк, засыпая, подумал о том, как бы ему самому не
заболеть. Однако заснуть трибуну не удалось: что-то тревожило его, не
давало покоя. Он перебрал в уме события прошедшего дня. Была ли его вина в
том, что Император не простил Тарона Леймокера? Туризин был близок к тому,
чтобы сдаться, но Марк не рассчитывал выиграть эту битву, он с самого
начала настроился на поражение. А был ли у него шанс победить?
Он снова вспомнил голос Алипии Гавры, когда та разговаривала с
легионерами у Великих ворот. Что бы принцесса ни знала об их обычаях,
понял внезапно Скаурус, она, несомненно, умела правильно произносить
римские имена.
12
Трибун чихнул. Гай Филипп посмотрел на него с отвращением.
- Ты что же, все еще не отделался от этой проклятой простуды?
- Прилипла и не проходит, - пожаловался Марк, вытирая нос. Глаза у
него слезились, а голова, казалось, распухла до невероятных размеров. -
Недели две прошло, как я ее подцепил, а?
- Не меньше. Такое всегда случается, когда пацан заболевает.
До безобразия здоровый, Гай Филипп прикончил свой утренний завтрак,
состоящий из тарелки каши, и сделал добрый глоток вина.
- А-ах, как хорошо! - Он расплылся в улыбке и погладил себя по
животу.
У Скауруса не было аппетита, а насморк начисто отбил у него обоняние.
В казарму широким шагом вошел Виридовикс, неотразимый в своем
роскошном плаще из шкур рыжих лисиц. Он закусил острыми бараньими
колбасками и кашей, налил себе вина и опустился в кресло рядом с трибуном
и старшим центурионом.
- Доброго вам утра! - Кельт высоко поднял кружку.
- И тебе тоже, - ответил Марк, окинув кельта испытующим взглядом. -
По какому поводу такое великолепие с утра пораньше?
- Для некоторых, может, это и утро, дорогой мой Скаурус, а кое для
кого еще только конец ночи. И чудесной ночи, к слову сказать, - подмигнул
он.
Марк промычал что-то невразумительное. Обычно ему нравились
хвастливые россказни Виридовикса, но с тех пор как тот загулял с Комиттой
Рангаве, он предпочитал слышать о его похождениях как можно меньше. Кислое
выражение на лице Гая Филиппа тоже не слишком ободрило Виридовикса - Марк
был уверен, что старший центурион завидует кельту, но скорее умрет, чем
признается в этом. Кельт, впрочем, ничуть не смутился и, шумно отхлебнув
большой глоток вина, заметил:
- Поверите ли вы, что эта шлюха имела наглость _п_р_и_к_а_з_а_т_ь
мне, чтобы я бросил всех остальных моих подруг и развлекался только с ней!
Не попросить, заметьте, а приказать! И чтобы я даже не пикнул! Ну какова
наглость у девки! А ведь я еще делю ее с прежним дружком... - Он откусил
кусок от колбаски, скривился от острого привкуса и отпил еще вина.
- Делишь ее с кем? - спросил Гай Филипп, удивившись тому, что кельт
не назвал имени соперника.
- Какая разница? - быстро сказал Марк. Чем меньше людей узнают о
подвигах Виридовикса, тем больше времени потребуется на то, чтобы слухи о
них дошли до Туризина. Даже кельт, видимо, сообразил это и замолчал. Но
его сообщение о словах Комитты не на шутку обеспокоило трибуна.
- Что же ты сказал своей даме? - поинтересовался он.
- То, что сказал бы ей любой кельтский вождь, разумеется, - чтобы она
убиралась ко всем чертям. Ни одна девка не смеет со мной так
разговаривать.
- О-ох, только не это, - выдохнул Марк. Он сжал ладонями
раскалывающуюся голову. Зная горячий нрав, мстительность и заносчивость
Комитты, безмерно кичащейся своим высоким происхождением, он вообще
удивлялся, что Виридовикс еще цел и мог рассказывать им о случившемся. -
Ну, и что же она ответила тебе?
- Она начала ругаться, но я выбил из нее дурь, как хороший копейщик.
- Виридовикс с наслаждением потянулся. Трибун взглянул на него с
изумлением, переходящим в ужас. Если это правда, то галл действительно
могучий копейщик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
спальни? Скаурус поежился и решил даже в шутку не произносить этих слов -
Виридовикс мог пошутить подобным образом с самим Императором.
Несмотря на то что кельт ушел, его приятель Ариг все еще находился в
казарме. Он снова разговаривал с Горгидасом; грек что-то записывал.
- Кто же тогда лечит ваших больных? - оторвавшись от своих записей,
спросил врач.
Вопрос показался Аригу скучным. Он почесался под туникой и равнодушно
ответил:
- Шаманы отгоняют злых духов и демонов. Что касается легких ран и
болезней, то старые женщины знают какие-то травы. Спроси меня о войне, и я
расскажу тебе куда больше... - Кочевник хлопнул себя по бедру, на котором
висела кривая сабля.
К ним подошел Квинт Глабрио. Центурион улыбнулся, махнул рукой
Горгидасу, не желая прерывать его беседу, и обратился к Марку:
- Хорошо, что ты здесь. Двое моих солдат ссорятся, и я не могу
докопаться, из-за чего они переругались. Может быть, ты их утихомиришь?
- Сомневаюсь, раз даже ты не смог этого сделать, - сказал трибун, но
все же пошел с Глабрио.
Легионеры стояли с напряженными лицами. Марк предупредил, чтобы они
не позволяли взаимной неприязни отразиться на их службе. Они кивнули в
знак согласия, но Скаурус не был настолько наивен, чтобы его могло
обмануть их притворное смирение; если младший центурион не сумел излечить
болезнь, то короткое вмешательство трибуна едва ли возымеет какое-нибудь
действие; формально они, во всяком случае, предупреждены.
Когда он вернулся в казарму, Ариг уже исчез. Горгидас работал над
своими заметками, стирая отдельные слова и вписывая на их место что-то
новое.
- Виридовикс, наверное, подумал, что ты хочешь украсть его друга, -
сказал трибун.
- Какое мне дело до того, что подумает этот верзила? - ответил
Горгидас равнодушно, но не сумел скрыть раздражения. Иногда Виридовикс
поступал так, что друзьям хотелось сломать ему шею, но все-таки, несмотря
ни на что, они оставались его друзьями. - По крайней мере, кочевник может
кое-чему научить меня.
В голосе грека прозвучала горечь. Марк знал, что тот продолжал
встречаться с Нейпосом и другими жрецами, все еще пытаясь обучиться их
искусству, но пока безрезультатно. Неудивительно, что все свое внимание он
обратил теперь на историю - медицина уже не могла приносить ему прежнего
удовлетворения.
Скаурус зевнул и потянулся под теплым шерстяным одеялом. Ровное
дыхание Хелвис, лежавшей рядом с ним, свидетельствовало о том, что она уже
спит. Ее рука покоилась у него на груди. Мальрик спал справа от нее, а
Дости сопел в своей колыбельке, но дыхание его было хриплым - малыш
простудился, и Марк, засыпая, подумал о том, как бы ему самому не
заболеть. Однако заснуть трибуну не удалось: что-то тревожило его, не
давало покоя. Он перебрал в уме события прошедшего дня. Была ли его вина в
том, что Император не простил Тарона Леймокера? Туризин был близок к тому,
чтобы сдаться, но Марк не рассчитывал выиграть эту битву, он с самого
начала настроился на поражение. А был ли у него шанс победить?
Он снова вспомнил голос Алипии Гавры, когда та разговаривала с
легионерами у Великих ворот. Что бы принцесса ни знала об их обычаях,
понял внезапно Скаурус, она, несомненно, умела правильно произносить
римские имена.
12
Трибун чихнул. Гай Филипп посмотрел на него с отвращением.
- Ты что же, все еще не отделался от этой проклятой простуды?
- Прилипла и не проходит, - пожаловался Марк, вытирая нос. Глаза у
него слезились, а голова, казалось, распухла до невероятных размеров. -
Недели две прошло, как я ее подцепил, а?
- Не меньше. Такое всегда случается, когда пацан заболевает.
До безобразия здоровый, Гай Филипп прикончил свой утренний завтрак,
состоящий из тарелки каши, и сделал добрый глоток вина.
- А-ах, как хорошо! - Он расплылся в улыбке и погладил себя по
животу.
У Скауруса не было аппетита, а насморк начисто отбил у него обоняние.
В казарму широким шагом вошел Виридовикс, неотразимый в своем
роскошном плаще из шкур рыжих лисиц. Он закусил острыми бараньими
колбасками и кашей, налил себе вина и опустился в кресло рядом с трибуном
и старшим центурионом.
- Доброго вам утра! - Кельт высоко поднял кружку.
- И тебе тоже, - ответил Марк, окинув кельта испытующим взглядом. -
По какому поводу такое великолепие с утра пораньше?
- Для некоторых, может, это и утро, дорогой мой Скаурус, а кое для
кого еще только конец ночи. И чудесной ночи, к слову сказать, - подмигнул
он.
Марк промычал что-то невразумительное. Обычно ему нравились
хвастливые россказни Виридовикса, но с тех пор как тот загулял с Комиттой
Рангаве, он предпочитал слышать о его похождениях как можно меньше. Кислое
выражение на лице Гая Филиппа тоже не слишком ободрило Виридовикса - Марк
был уверен, что старший центурион завидует кельту, но скорее умрет, чем
признается в этом. Кельт, впрочем, ничуть не смутился и, шумно отхлебнув
большой глоток вина, заметил:
- Поверите ли вы, что эта шлюха имела наглость _п_р_и_к_а_з_а_т_ь
мне, чтобы я бросил всех остальных моих подруг и развлекался только с ней!
Не попросить, заметьте, а приказать! И чтобы я даже не пикнул! Ну какова
наглость у девки! А ведь я еще делю ее с прежним дружком... - Он откусил
кусок от колбаски, скривился от острого привкуса и отпил еще вина.
- Делишь ее с кем? - спросил Гай Филипп, удивившись тому, что кельт
не назвал имени соперника.
- Какая разница? - быстро сказал Марк. Чем меньше людей узнают о
подвигах Виридовикса, тем больше времени потребуется на то, чтобы слухи о
них дошли до Туризина. Даже кельт, видимо, сообразил это и замолчал. Но
его сообщение о словах Комитты не на шутку обеспокоило трибуна.
- Что же ты сказал своей даме? - поинтересовался он.
- То, что сказал бы ей любой кельтский вождь, разумеется, - чтобы она
убиралась ко всем чертям. Ни одна девка не смеет со мной так
разговаривать.
- О-ох, только не это, - выдохнул Марк. Он сжал ладонями
раскалывающуюся голову. Зная горячий нрав, мстительность и заносчивость
Комитты, безмерно кичащейся своим высоким происхождением, он вообще
удивлялся, что Виридовикс еще цел и мог рассказывать им о случившемся. -
Ну, и что же она ответила тебе?
- Она начала ругаться, но я выбил из нее дурь, как хороший копейщик.
- Виридовикс с наслаждением потянулся. Трибун взглянул на него с
изумлением, переходящим в ужас. Если это правда, то галл действительно
могучий копейщик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118