- Ага. - Карла уселась на заднем сиденье и расслабилась. Мария выехала на дорогу и поехала на удивление быстро. - Куда мы едем?
- В особняк Валентайна, мадам. Там вам уже приготовлены комнаты.
- А Тимми?
- Он будет позже. Прилетит другим рейсом. Он предпочитает летать в одиночестве и снимает на рейс весь салон. Вы с ним встретитесь уже в доме. - Мария лихо заложила вираж в крутом повороте. Шины скрипнули по асфальту. Старая женщина оставалась совершенно невозмутимой. - Вы к нам надолго?
- Пока я буду ему нужна и пока он согласен платить за свои дурачества. Я психиатр, психоаналитик.
- Ба! Ему никакой аналитик не нужен.
Интересно, подумала Карла.
- А что ему нужно? - спросила она. - Вы, наверное, хорошо его знаете. Лучше, чем большинство. - Она сделала паузу, когда Мария выруливала на шоссе. Теплый ветерок шумел в ушах. Мария молчала и отвечать явно не собиралась. Карла решила попробовать обходную тактику. - А какой у него особняк?
- А вы чего ожидаете? Средневековый баварский замок (Мария сказала не “замок”” а “schloss”, по-немецки) на неприступной скале в окружении громов и молний? Повсюду гробы, паутина и пыль, и по связанной голой девственнице в каждой комнате? Я бы не допустила ни пыли, ни паутины. Я хорошая домоправительница, мадам.
- Да. - Карла невольно задержала дыхание, когда Мария выехала на крайнюю скоростную полосу чуть ли не поперек движения. - А шофер вы хороший?
- Вы мертвая?
- Нет.
- А мастер Тимоти мертвый. Так что мне незачем хорошо водить.
Минут через двадцать Мария круто взяла вправо и, снова проехав чуть ли не поперек движения через все четыре полосы, вы- рулила на съезд с шоссе. Дальше дорога пошла в гору. А вскоре они уже были на месте. Мария затормозила так резко, что Карла едва не свалилась с сиденья. За ее багажом подошел какой-то мужчина. Она вышла из машины и пару секунд постояла, теребя пальцами лацканы пиджака своего строгого делового костюма. Теперь она уже пожалела, что не надела чего-нибудь поскромнее.
Потом она обернулась.
У нее за спиной - кованые железные ворота и невысокая кирпичная стена. Впереди - совершенно невообразимый дом, который так будто сливался се склоном холма. Сюрреалистическая мешанина архитектурных стилей. Оранжево-розовая испанская галерея, стилизованное крыло в стиле эпохи Тюдоров, увитое плющом и диким виноградом, прозрачный пластмассовый купол над огромным бассейном. И что самое странное: в нишах крытой испанской галереи и на лужайке перед домом стояли статуи. Одну-две Карла даже узнала - например Венеру Милосскую - и поэтому поняла, что это были копии.
Она не сразу пошла к дому. Она была ошарашена этой монументальней эклектикой. Меньше всего это было похоже на особняк вампира.
Карла решила немного пройтись по лужайке. Там была гравиевая дорожка в обрамлении цветочных клумб. По этой дорожке она и пошла. Она вдруг поняла, что на улице стало прохладнее. Из-за всех этих дорожных волнений она только теперь заметила, что солнце уже садилось. Тропинка привела ее в рощицу. Истинная горожанка, Карла не знала, что это за деревья. Заходящее солнце светило прямо сквозь пышные кроны, и рваные тени от листьев - как бы очерченные по контуру алым свечением - рассыпались по гравию. В роще был небольшой фонтан, а за ним - каменное надгробие.
Мраморный мальчик-хорист в сутане и саккосе держит в руках нотный лист. Его губы слегка приоткрыты в песне. На камне надпись: “Конрад Штольц, 1935-1947”. Сначала Карла подумала, что это надгробие тоже входит в коллекцию копий-скульптур, разбросанных по лужайке. Но имя, высеченное на плите, показалось ей смутно знакомым… кажется, именно это имя - среди многих других имен - Стивен шептал в бреду. Еще тогда, в санатории. Да, похоже на то. Совпадение, разумеется. Но лицо мраморного хориста… Сумерки уже сгущались. Карла протянула руку и прикоснулась к статуе. И в этот миг луч заходящего солнца упал на каменное лицо, на долю секунды окрасив его закатным румянцем. Карла отдернула руку. На мгновение статуя как будто ожила. И она сразу узнала этого мальчика.
Тимми.
- Карла?
Она испуганно вздрогнула. Спокойно, сказала она себе, не паникуй. И медленно обернулась.
- Ой, Тимми. Ты меня напугал. А я тут хожу - смотрю.
- Ну конечно. - Мальчик стоял на гравиевой дорожке, и мягкий свет заходящего солнца придавал живой цвет его мертвенно-бледной коже. - Смотри все что хочешь. Я уже говори:. от тебя я не буду скрывать ничего, раз ты мне помогаешь вспомнить о прошлом, которое от меня прячется.
- На миг мне действительно стало страшно
- Тебе я не сделаю ничего плохого, - сказал он, и Карла подумала, странно, что маленький мальчик говорит мне такие слова. - Тебе понравился дом?
- Он - странный.
- Забавный, правда? Я купил его у одного араба, которому надо было вернуться к себе в страну, чтобы взойти там на трон или что-то такое. А внутри он еще страньше.
Она пошла следом за ним по направлению к дому. Рядом с кабриолетом на площадке перед крыльцом теперь стоял еще и черный лимузин. Рядом дежурил высокий мужнина в черной одежде, похожей на форму, и кепке.
- Спасибо, Руди, - сказал ему Тимми.
Они вошли в галерею, а оттуда уже - непосредственно в дом. В просторной передней не было почти никакой мебели, кроме огромной софы, обтянутой бархатом. На софе, в уголке, сидела
Мария. Когда Тимми с Карлой вошли, она разразилась хриплым надтреснутым смехом, как злая мультяшная ведьма.
И что самое удивительное: Тимми тоже рассмеялся. Это было уже слишком. Карла даже разозлилась. Сначала долгий перелет, потом незабываемые впечатления от поездки по шоссе, потом этот нелепый дом, а теперь еще эти безумные люди… совершенно безумные, просто психи…
- Я иду домой!
И неожиданно все прекратилось. Они разом перестали смеяться, и Тимми очень серьезно сказал Марии:
- Ну как ты, справилась?
- И очень даже неплохо справилась, - отозвалась она без всякого акцента.
- Что происходит? - нахмурилась Карла.
- Небольшая домашняя шутка, - сказал Тимми. - Карла, это Мария… на самом деле Мэри Керни, моя домоправительница, мой менеджер, так сказать, по связям с общественностью, отвечает на письма фанатов и вообще всячески мне помогает.
- Мы говорили по телефону, - сказала Мария.
- Правда?
- Да. Я у него еще и секретарь.
- Но зачем тогда… этот спектакль, акцент, мрачное черное платье?!
- Ха. Мистер Тимоти хотел, чтобы все было обставлено подобающе… архетипично.
- Она вообще любит играть, - сказал Тимми. - Она раньше была актрисой. Немого кино. Потом, когда появился звук, ей пришлось уйти. Потому что ее стоны и визги были недостаточно сексуальны.
- Уже можно ужинать, - объявила Мария, опять со своим непонятным акцентом. Только теперь Карла явственно уловила в нем характерные интонации Лугоши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111