Он выставил перед собой распятие. Он подумал: я очень устал, так устал… Он угрожающе повел крестом в воздухе. Она поморщилась, но не отступила.
- До рассвета еще далеко, - сказала она. - Но я убью тебя не сразу, я буду терзать тебя… долго.
- Оставь его, Китти. - Еще один голос, мягкий и мелодичный. Рядом с Китти стоит молодой человек. Брайен узнал и его.
- Оставь его, Китти. Прости, Брайен, - говорит Тимми Валентайн.
- Прости! - Брайен взрывается мукой и яростью. - Я мог бы спасти ее. У нее все-таки был шанс спастись. Ты знал, что ее изнасиловал родной отец?
- Да, я знал.
- Но тебя это не остановило, ты превратил ее в чудовище…
- Кто знает, может, она и спаслась. Освободилась. Знаешь, мы тоже знаем, что такое сочувствие и участие.
- Дай, я его убью, - прошипела Китти.
- Брайен…
Тимми шагнул к нему. Они пристально изучали друг друга. Мальчик казался таким серьезным, таким невинным. Брайен неуверенно выставил перед собой крест. Тимми даже не поморщился.
- Может быть, ты и прав, - сказал он. - Может быть; мне не стоило пробуждать ее к холоду вечности. Но это был единственный путь… единственный шанс, который мог предложить ей я. Неужели ты не понимаешь, смертный?
- Что это? - выдохнул Брайен. - Ты плачешь!
На миг ему показалось, что он видел слезы у мальчика на щеках. Настоящие слезы. Но Тимми тряхнул головой, и слез не стало.
- Вампиры не плачут, - сказал он холодно.
- Но ты не такой, как другие! - воскликнул Брайен. - По-моему, ты понимаешь… чуть больше… и ты больше похож на человека…
- Нет! - оборвал его Тимми, крепко зажмурив глаза. И теперь Брайен почувствовал, что он действительно другой.
Наверное, мне померещилось… насчет слез, подумал он. Игра света и тени.
- Я убью его! - пронзительно завопила Китти, и он увидел смазанное пятно - промельк движения в воздухе, волчица, хищная птица, блеск клыков…
- Уходи, ты идиот! - Тимми рванул Брайена за руку и буквально вытолкал его в окно. Мальчик был очень сильным… в нем была вся сила тьмы. Брайен упал. Веревка натянулась рывком. Он вломился в колючий куст. Упал на землю, тут же поднялся на ноги и бросился к воротам. Руку жгло как огнем - в том месте, где к нему прикоснулся мальчик. Но это был обжигающий холод льда.
лабиринт
Они сидели в потайной комнате дворца Пратны. Последние, кто остался из Богов Хаоса: Пратна, Локк, Мьюриел и Стивен. Пратна задумчиво отложил в сторону утренний номер “Бангкок-пост”.
- Исао все-таки устроили запланированный набег на соседнее племя. Пришлось вмешаться тайским пограничникам. В результате почти все исао были перебиты. Вот и еще одно племя исчезло с лица земли, благослови небеса их варварские души!
- А не слишком ли это круто? - сказал Локк.
- Ну, кое-кто все же остался… так, жалкая горстка… теперь их загонят в какую-нибудь резервацию, и будут они себе жить-поживать на радость немногочисленным антропологам, - совершенно бездушно отозвался Пратна. - Но во всем этом мрачном деле есть одна положительная сторона.
- Да? И какая же? - спросил Локк.
- Огненный идол, - сказала Мьюриел, - был для этих людей жизнью и смертью. Они ему поклонялись, и он черпал в этом силу. Можно было бы предположить, что теперь, когда они все погибли, его сила иссякла. Но мне кажется - наоборот. Они погибли все вместе, и в миг их смерти произошел мощный выброс энергии… и вся эта психическая энергия вошла в нашего идола. Мы наконец получили оружие, которое нам было нужно.
- И мы наконец воплотим наши планы, - добавил Пратна. - Я имею в виду тот финальный спектакль, который мы срежиссируем перед смертью.
- Вампир, - сказала Мьюриел.
- Нас осталось всего четверо. Завтра мы вылетаем в Америку. Ты, Мьюриел, будешь хранителем идола. Я уверен, что эта штука должна сработать. Правильно, Мьюриел? Я имею в виду… огонь побеждают огнем. А смерть побеждают смертью. Что нас теперь защитит? Я прямо слышу, как кто-то здесь думает… - он многозначительно покосился на Стивена, - что смерть побеждают любовью. Но, по-моему, этого нам бояться не нужно. В конце концов, вампир - это предельное зло, существо, в корне своем темное и порочное. Ему не знакомы любовь, и сочувствие, и другие подобные глупые чувства. Мне кажется, это будет несложно: выследить это демоническое существо, в каком бы облике он сейчас ни был, и устроить ему достойную пиротехническую погибель. Я лично займусь этой мизансценой.
- Главный режиссер-постановщик, - ввернула Мьюриел. Принц улыбнулся, подчеркнуто пропустив мимо ушей ее неприкрытый сарказм.
- Но перед тем как мы отправимся в путь, давайте будем откровенны друг с другом, - продолжал он. - Мы, Боги Хаоса, не изливаем друг другу душу. Но в жизни каждого человека наступает такой момент, когда он должен с кем-нибудь поделиться. Сейчас мы затеваем, может быть, самое грандиозное приключение в нашей жизни, и мне кажется, каждый из нас должен сказать другим, чего именно он добивается - что он надеется получить.
- Все очень просто, - сказала Мьюриел. - Я всю жизнь занимаюсь магией, только это не магия, а шарлатанство. Только раз у меня получилось что-то настоящее… на том ритуале в Святой Сесилии, шестьдесят лет назад. И прежде чем я умру, я хочу получить подтверждение. Я хочу колдовать. По-настоящему. Хочу быть настоящей ведьмой.
Стивен невольно поморщился.
- Меня интересует только убийство, - сказал сэр Фрэнсис Локк. - Я уже слишком стар, чтобы это скрывать. Я хочу уничтожить его раз и навсегда - это существо, которое не дает мне покоя всю жизнь.
- У меня тоже все просто, - сказал Пратна. - Мой сад наслаждений не принес мне желанного наслаждения. Я пресыщен, Фрэнсис, предельно пресыщен! Меня ничто уже не возбуждает. Но когда я думаю о вампире… о существе, которое мертвое, и тем не менее оно движется, мыслит, симулирует жизнь… все пронизанное темной чувственностью, жестокое, равнодушное…
- Да ты извращенец, друг мой, - весело рассмеялась Мьюриел.
- А ты, Майлс? - спросил Пратна. - Что ты нам скажешь? Все они повернулись к нему, как три стервятника. Он знал, что он должен сказать.
лабиринт
Последняя песня в программе: “Вампирский Узел”. Карла пришла на концерт в первый раз.
Вся сцена погружена в темноту, группы не видно. Единственный луч света направлен на Тимми.
Едва он запел, по залу промчался гул приглушенных голосов. Как плеск моря тихой безветренной ночью. Она внимательно наблюдает за ним. Гул голосов затихает. Это почти как чудо - тишина в зале на несколько тысяч зрителей. И в тишине звучит песня, и каждый образ из песни разворачивается в другой, еще более странный образ, как в китайской головоломке.
Она наблюдает за ним. На миг зрение туманится, и она видит пуму, которая прыгает с камня на камень по голой скале - как будто в замедленной съемке. Интересно, а кто-нибудь еще это видел?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111