- Конечно, поедем. - Тимми поднялся из-за стола. - Прямо сейчас и поедем.
Они с Мисси ушли. А Карла еще долго сидела за столом, обдумывая вчерашний рассказ Тимми про таубергский оперный театр.
Надо бы предупредить Стивена. Но где его сейчас искать? В Германии? В принципе, у нее где-то был телефон его агента…
Карла допила кофе и поднялась к себе. Чем бы заняться, пока не вернется Тимми? Можно поплавать в бассейне. Или поиграть в теннис с кем-нибудь из прислуги. Или попросить Марию свозить ее куда-нибудь покататься - в парк, например. Или перечитать свои записи. Вариантов достаточно, но ни один из них ее не привлекает.
Уже взявшись за ручку двери. Карла вдруг поняла, чего ей действительно хочется.
Нет! Я не хочу опять подниматься туда, наверх. Это будет как в фильмах ужасов, когда явно придурковатая героиня сама - по собственной воле - прется в какое-то темное место, где ее поджидает опасность, и она это знает. Или как в сказке про герцога Синяя Борода, когда жена упрашивает его дать ей ключи от потайных комнат замка. Нет.
Но ей хотелось подняться туда, наверх.
Сейчас день, - рассуждала она. Эта девушка-вампирка сейчас должна спать, и она не проснется при свете… Тимми сам так сказал, правильно?
Карла в который раз поразилась, насколько она прониклась его фантазиями. Она принимала на веру все его слова - и даже те, которые звучали как полный бред.
Я - не тьма, говорила она себе. Сейчас день. Мне никто ничего не сделает.
Она затянула пояс халата потуже, отошла от своей двери и пошла дальше по коридору - туда, где была потайная лестница на чердак… На полпути она остановилась, вернулась к себе и сняла со стены распятие, которое дала ей Мария. Совсем маленькое серебряное распятие размером не больше ширины ладони с золоченой фигурой Иисуса Христа. Потом Карла вернулась к лестнице и поднялась наверх.
Не смотреть ни на что слишком пристально…
Надо бы не забыть.
Два шага влево, три шага назад…
Стены коридора загораются адским пламенем, восточные демоны изуверствуют над проклятыми, и…
Четыре шага в сторону…
Обтянутый кожей череп выглядывает из окна громыхающего поезда, поезд несется прямо на нее, но в последний момент рельсы резко уходят в сторону, и поезд проносится мимо, и грохот колес превращается в треск ломающихся костей, а свисток паровоза - в истошный детский крик…
Комната с поездами. Они по-прежнему расставлены на полу у дивана, как они с Тимми оставили их после последнего сеанса. Нагромождение коробок, ряды зеркал. С той стороны зеркального стекла - туман… Она смотрит на крошечную модель оперного театра… рядом Тимми расположил игрушечное кладбище… могильные камни - не больше ногтя… просто кусочки мрамора с именами, выцарапанными иголкой.
Значит, Тимми не нужно быть здесь самому. Он не проецирует эту комнату в реальность из своего сознания или из своих снов. Она не исчезает, когда его самого здесь нет. Это надо записать.
Хотя чердак был изменчивым и текучим, как отражение в кривых зеркалах, как зыбкие сны… там все-таки были комнаты и из объективной реальности.
Только это почему-то не утешает.
Потому что наводит на мысль, что она и вправду сходит с ума.
Приятного мало, действительно.
Карла вышла из комнаты с поездами, прошла буквально пару шагов и вдруг поняла, что заблудилась.
Она с самого начала знала, что так и будет.
Она оказалась у двери в ту комнату в башне - в комнату Златовласки, как она называла ее про себя. Теперь - в самой комнате. Открытый гроб. Она знала, что там - в гробу. Каменные стены, За окном - мрачный средневековый замок. Зеленые склоны террасами… но это не холмы перед домом Тимми, это даже не Калифорния… может быть… Франция? Двое рыцарей сошлись в поединке на ратном поле.
Она старается не смотреть на гроб, но ее все равно тянет подойти ближе. Она почему-то совсем не боится.
Вот оно… тело Китти Берне… под глазами - подтеки неумело наложенной туши. Впалые бледные щеки. Руки сложены… не на груди, а внизу живота. Теперь Карле становится страшно. А если я не сумею вернуться обратно, - думает она. Она медленно пятится к двери, выставив перед собой распятие.
Она входит в другую комнату с каменными стенами. Еще один гроб. Мужчина средних лет в деловом костюме. Из нагрудного кармана торчит краешек аккуратно сложенного платка и колпачок “Паркера” с золотым пером. У него серая кожа - как будто резиновая.
Еще одна комната. Два тела, два гроба. Двое молоденьких юношей. Еще одна комната. Этот выглядит как трансвестит в туфлях на высоченной шпильке и платье из тафты.
Мне надо выйти отсюда!
Здесь должен быть выход!
Она снова идет назад. Сколько там было шагов вправо? Сколько, черт побери?!
Она входит в очередную комнату, где стеклянный гроб, полный морской воды и зеленых водорослей. На кафельных плитках пола - подтеки зеленой слизи. В гробу лежит совсем молоденькая девчонка. Следы громадных акульих зубов - на плечах и груди. Все стены - сплошные телеэкраны. Здесь вообще нет окон. Одни телевизоры. От пола до потолка. Все настроены на одну программу. Пустой морской берег и акулий плавник, разрезающий воду. Она подплывает все ближе и ближе - акула. А потом - челюсти и глаза, холодные как лед. Акулы выпрыгивают из воды. Вырываются из экранов и бросаются на нее, и она тонет в темно-зеленой воде и не может кричать, и мертвая девочка усмехается, так что видны клыки, а она задыхается, и глотает холодную воду, и воздуха уже нет, вода заливается в ноздри, переполняет легкие, и…
- Быстрее. - Детский голос. Мелодичный, невинный. - Иди за мной.
Она открывает глаза. Теперь она в комнате с белым роялем; она уже здесь была - тогда, в первый раз. Значит, она все еще на чердаке. Она не нашла выход…
- Тимми!
- Все хорошо.
- Акулы…
- Тебе надо было узнать. Я от тебя ничего не скрываю. Карла.
- Эта комната…
- …в ней все комнаты, Карла. Здесь, наверху, нету отдельных комнат. Они все перетекают одна в другую. Это - комнаты снов. Но сны здесь - единственная реальность.
- Здесь их много! Это место становится…
- Перекрестком? Вампирским Узлом? Нет. Конечно же, нет. Просто теперь нас больше. Мы пытаемся удержать Китти, но она с каждым днем все сильнее и все нахальнее. И ее уже не исправишь - она не слушает никаких здравых доводов.
- Почему ты их не убьешь? - Карла была в истерике.
- Моих сородичей…
- Подожди… Ты что, плачешь? - Карла обняла его и прижала к себе. Как будто ты обнимаешь мраморную статую. Мягкость - всего лишь иллюзия. Такой холодный… Он действительно плакал? В конце концов, он всего лишь ребенок, и его раздирают дилеммы космического масштаба…
- Не жалей меня. Я не плачу, - сказал он спокойно. - Мы никогда не плачем, у нас нет слез.
- Ты что-то скрываешь, - сказала Карла и впервые за все это время поверила, что она сможет его исцелить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111