Он поднялся и запечатлел у нее на лбу влажный бесчувственный поцелуй.
- Эх, старый ты селадон, по-прежнему обходителен и галантен, - едко проговорила Мьюриел. - Кстати, Пратна, я привезла свои штуки.
- Э-э? - Пратна почесал лысину. - Ты имеешь в виду магические инструменты и всю прочую ерунду?
- Типа сушеных лягушек и крокодильих хвостов? Меня на таможне чуть не завернули из-за этой байды. Хорошо, что меня встречал твой человек. Но я подумала, что нам может понадобиться и вот это тоже. - Она достала из-под пледа какой-то сверток и протянула его Локку. Тот невольно отметил, какая худенькая у нее рука. Почти как птичья лапка.
- Пойдем в дом, моя дорогая Мьюриел, - сказал Пратна. - И там все посмотрим. Хочешь, я потолкаю твою коляску?
- Спасибо, Пратна, но я предпочитаю справляться сама.
- Ага, ты у нас, стало быть, феминистка… как мило. Они неспешно прошлись через парк и вошли в дом. Пратна отпер какую-то дверь, которую Фрэнсис раньше не замечал, и они вошли в комнату.
Стены расписаны фресками - плоские двухмерные фигуры в традиции древней сиамской росписи; Локк уже видел подобные изображения во дворцах и храмах, куда его возил Пратна в плане культурной программы. Только здесь были представлены не безобидные сцены из “Рамакьяны”, древнесиамского эпоса; фрески изображали мучения неправедных душ в аду. Кого-то заживо варили в котле, кого-то поджаривали на решетке или просто на вертеле… здесь были сцены кастрации, расчленения и порки кнутом. Мрачные, страшного вида демоны - Локк уже видел таких на других фресках - охраняли входы в храмы, громоздящиеся над сценами изуверских пыток. Всю композицию обрамляли девять кругов огня. Над дверью был нарисован павильон, очень похожий на тот, который стоял в саду. В павильоне сидели разнообразные божества, наблюдая с живым интересом за истязаниями несчастных, как римские патриции - за гладиаторскими боями.
- Вам нравится? - спросил принц с гордой усмешкой. - Я здесь занимался самобичеванием и истязанием плоти, когда… гм… когда я еще находил удовольствие в подобных забавах. Кстати, весьма популярный сюжет для фресок аюттхайского периода .
Мне их сняли со стен одного древнего монастыря близ Чиенгмая, что на севере Таиланда . Но великое небо, сколько здесь пыли скопилось, ужас!
Только теперь Локк заметил цепи, вбитые в стену, а на концах цепей - кольца. Ручные кандалы. Принц включил еще несколько ламп и нажал на какую-то кнопку у двери. Раздалось тихое жужжание - включился кондиционер.
- Не будем лишать себя благ земных, то есть маленьких бытовых удобств. Правильно, Мьюриел, Фрэнсис? - Он указал на кресла, которые стояли в мозаичной пентаграмме, выложенной на полу. Пять одинаковых плетеных кресел на пяти остриях пентаграммы.
- Да уж. - Фрэнсису опять стало не по себе.
- Для Богов Хаоса, - прошептала Мьюриел. - Ты прелесть, Пратна!
- Но нас же не пятеро, - возразил было Фрэнсис. Но он уже начал подозревать, в чем тут дело.
- Дорогой друг, - сказал принц, - ты, безусловно, прав. Сейчас нас шестеро или семеро, тех, кто остался из тайного братства нашей горячей молодости. Но мне кажется очевидным… ну, скажем, почти очевидным… что кто-то из нас не доживет до конца этого крайне рискованного предприятия. Ты что-то сказал?
- Я, наверное, поеду домой, - сказал сэр Фрэнсис.
- Трус! - Принц презрительно скривил губы.
- Да ладно, Фрэнсис, не строй из себя непонятно кого, - проговорила Мьюриел своим скрипучим голосом. - Тебя же тянет ко злу и ко тьме. Ты это любишь.
Он еще раз оглядел фрески на стенах. Вот демон заживо сдирает с человека кожу; уже освежеванные тела свалены кровоточащей кучей там, куда их швыряет демон. Еще один демон, напяливший на себя свежесодранную кожу - которая явно была ему не по размерам, - терзает несчастную жертву, которая корчится под его длинными загнутыми когтями.
- Да, настроением проникаешься. - Слабый голос слегка дрожит.
- Ну вот видишь! - говорит Мьюриел. - А теперь давайте посмотрим, что я привезла.
Локк разворачивает бумагу и достает странную статуэтку. Он ставит фигурку на пол - точно в центре мозаичной пентаграммы.
Это какой-то восточный божок. Но не целый, а лишь половинка. Статуэтка расколота по вертикали, и неровный зазубренный скол напоминает след стилизованной молнии. Ангельское лицо. Один сияющий глаз; какой-то синий самоцвет. Половина безмятежной улыбки. Фигура отлита из бронзы, позеленевшей от времени.
- Я купила его в одной антикварной лавке в Лондоне, - говорит Мьюриел. - Мне сказали, что он из Юго-Восточной Азии.
- Ну… - Пратна внимательно разглядывает фигурку. - По-моему, это вообще не тайская вещь. Но, разумеется, надо, чтобы специалист посмотрел. Зачем ты его привезла?
- Я подумала, Пратна, что, может быть, найду недостающую половину. А вдруг получится… и если получится, это будет действительно что-то. Проводник или даже носитель тонкой психоэнергии небывалой мощи.
- Откуда ты это взяла?! - Локк раздражен и озлоблен. - Эти твои колдовства, пляски диких шаманов и вся остальная байда… хоть бы раз что сработало… хоть бы раз!
- Байда, говоришь? Не срабатывало ни разу… А как насчет призрака в университетской часовне - тогда, шестьдесят лет назад, - а, милый мой Фрэнсис? Мы ведь поэтому и собираемся снова, верно? Послушай меня, друг мой. Я много чего покупаю из антиквариата. Потому что мне нужно создать антураж, чтобы производить впечатление на клиентов… а вовсе не потому, что я очень верю в какие-то ауры или, там, энергетическую заряженность старых вещей. Но когда я покупала эту фигурку… Пратна, Фрэнсис, вы не поверите… мне показалось, я слышу голос, детский голос. Он пел.
- Вот именно что показалось. - Локк нервно передернул плечами. - Воспаленное воображение, самообман.
- Дан ей договорить, - спокойно заметил Пратна.
- В ту ночь мне приснился сон. Мне снились вы. Все вы, все Боги Хаоса. Содержание сна было… очень интимным. Я была молодой в том сне. Я была голая. Дело происходило в джунглях. И вы все были там: ты, Пратна, и все остальные… тоже все молодые и голые. И вы все занимались со мной любовью.
- Святые угодники! - Фрэнсис припомнил ту жаркую ночь в Кембридже, когда Мьюриел осталась у него, и они пили портвейн, лежа на мягких овечьих шкурах на полу перед камином. На лбу выступила испарина.
- И что потом? - спросил Пратна, который явно заметил смущение Локка, и оно явно его позабавило.
- В момент оргазма меня как будто расплющило между двумя половинками статуэтки. А потом, когда я уже умирала, раздавленная, я заглянула в глаза тому духу… и он был волком, и черной пантерой, а иногда - маленьким мальчиком. И он плакал.
- Ты, по-моему, выжила из ума, - сказал Локк.
- Этот сон снился мне постоянно, на протяжении нескольких лет. А на прошлой неделе я виделась в Лондоне со Стивеном, и он показал мне фотографии…
- Какие еще фотографии?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
- Эх, старый ты селадон, по-прежнему обходителен и галантен, - едко проговорила Мьюриел. - Кстати, Пратна, я привезла свои штуки.
- Э-э? - Пратна почесал лысину. - Ты имеешь в виду магические инструменты и всю прочую ерунду?
- Типа сушеных лягушек и крокодильих хвостов? Меня на таможне чуть не завернули из-за этой байды. Хорошо, что меня встречал твой человек. Но я подумала, что нам может понадобиться и вот это тоже. - Она достала из-под пледа какой-то сверток и протянула его Локку. Тот невольно отметил, какая худенькая у нее рука. Почти как птичья лапка.
- Пойдем в дом, моя дорогая Мьюриел, - сказал Пратна. - И там все посмотрим. Хочешь, я потолкаю твою коляску?
- Спасибо, Пратна, но я предпочитаю справляться сама.
- Ага, ты у нас, стало быть, феминистка… как мило. Они неспешно прошлись через парк и вошли в дом. Пратна отпер какую-то дверь, которую Фрэнсис раньше не замечал, и они вошли в комнату.
Стены расписаны фресками - плоские двухмерные фигуры в традиции древней сиамской росписи; Локк уже видел подобные изображения во дворцах и храмах, куда его возил Пратна в плане культурной программы. Только здесь были представлены не безобидные сцены из “Рамакьяны”, древнесиамского эпоса; фрески изображали мучения неправедных душ в аду. Кого-то заживо варили в котле, кого-то поджаривали на решетке или просто на вертеле… здесь были сцены кастрации, расчленения и порки кнутом. Мрачные, страшного вида демоны - Локк уже видел таких на других фресках - охраняли входы в храмы, громоздящиеся над сценами изуверских пыток. Всю композицию обрамляли девять кругов огня. Над дверью был нарисован павильон, очень похожий на тот, который стоял в саду. В павильоне сидели разнообразные божества, наблюдая с живым интересом за истязаниями несчастных, как римские патриции - за гладиаторскими боями.
- Вам нравится? - спросил принц с гордой усмешкой. - Я здесь занимался самобичеванием и истязанием плоти, когда… гм… когда я еще находил удовольствие в подобных забавах. Кстати, весьма популярный сюжет для фресок аюттхайского периода .
Мне их сняли со стен одного древнего монастыря близ Чиенгмая, что на севере Таиланда . Но великое небо, сколько здесь пыли скопилось, ужас!
Только теперь Локк заметил цепи, вбитые в стену, а на концах цепей - кольца. Ручные кандалы. Принц включил еще несколько ламп и нажал на какую-то кнопку у двери. Раздалось тихое жужжание - включился кондиционер.
- Не будем лишать себя благ земных, то есть маленьких бытовых удобств. Правильно, Мьюриел, Фрэнсис? - Он указал на кресла, которые стояли в мозаичной пентаграмме, выложенной на полу. Пять одинаковых плетеных кресел на пяти остриях пентаграммы.
- Да уж. - Фрэнсису опять стало не по себе.
- Для Богов Хаоса, - прошептала Мьюриел. - Ты прелесть, Пратна!
- Но нас же не пятеро, - возразил было Фрэнсис. Но он уже начал подозревать, в чем тут дело.
- Дорогой друг, - сказал принц, - ты, безусловно, прав. Сейчас нас шестеро или семеро, тех, кто остался из тайного братства нашей горячей молодости. Но мне кажется очевидным… ну, скажем, почти очевидным… что кто-то из нас не доживет до конца этого крайне рискованного предприятия. Ты что-то сказал?
- Я, наверное, поеду домой, - сказал сэр Фрэнсис.
- Трус! - Принц презрительно скривил губы.
- Да ладно, Фрэнсис, не строй из себя непонятно кого, - проговорила Мьюриел своим скрипучим голосом. - Тебя же тянет ко злу и ко тьме. Ты это любишь.
Он еще раз оглядел фрески на стенах. Вот демон заживо сдирает с человека кожу; уже освежеванные тела свалены кровоточащей кучей там, куда их швыряет демон. Еще один демон, напяливший на себя свежесодранную кожу - которая явно была ему не по размерам, - терзает несчастную жертву, которая корчится под его длинными загнутыми когтями.
- Да, настроением проникаешься. - Слабый голос слегка дрожит.
- Ну вот видишь! - говорит Мьюриел. - А теперь давайте посмотрим, что я привезла.
Локк разворачивает бумагу и достает странную статуэтку. Он ставит фигурку на пол - точно в центре мозаичной пентаграммы.
Это какой-то восточный божок. Но не целый, а лишь половинка. Статуэтка расколота по вертикали, и неровный зазубренный скол напоминает след стилизованной молнии. Ангельское лицо. Один сияющий глаз; какой-то синий самоцвет. Половина безмятежной улыбки. Фигура отлита из бронзы, позеленевшей от времени.
- Я купила его в одной антикварной лавке в Лондоне, - говорит Мьюриел. - Мне сказали, что он из Юго-Восточной Азии.
- Ну… - Пратна внимательно разглядывает фигурку. - По-моему, это вообще не тайская вещь. Но, разумеется, надо, чтобы специалист посмотрел. Зачем ты его привезла?
- Я подумала, Пратна, что, может быть, найду недостающую половину. А вдруг получится… и если получится, это будет действительно что-то. Проводник или даже носитель тонкой психоэнергии небывалой мощи.
- Откуда ты это взяла?! - Локк раздражен и озлоблен. - Эти твои колдовства, пляски диких шаманов и вся остальная байда… хоть бы раз что сработало… хоть бы раз!
- Байда, говоришь? Не срабатывало ни разу… А как насчет призрака в университетской часовне - тогда, шестьдесят лет назад, - а, милый мой Фрэнсис? Мы ведь поэтому и собираемся снова, верно? Послушай меня, друг мой. Я много чего покупаю из антиквариата. Потому что мне нужно создать антураж, чтобы производить впечатление на клиентов… а вовсе не потому, что я очень верю в какие-то ауры или, там, энергетическую заряженность старых вещей. Но когда я покупала эту фигурку… Пратна, Фрэнсис, вы не поверите… мне показалось, я слышу голос, детский голос. Он пел.
- Вот именно что показалось. - Локк нервно передернул плечами. - Воспаленное воображение, самообман.
- Дан ей договорить, - спокойно заметил Пратна.
- В ту ночь мне приснился сон. Мне снились вы. Все вы, все Боги Хаоса. Содержание сна было… очень интимным. Я была молодой в том сне. Я была голая. Дело происходило в джунглях. И вы все были там: ты, Пратна, и все остальные… тоже все молодые и голые. И вы все занимались со мной любовью.
- Святые угодники! - Фрэнсис припомнил ту жаркую ночь в Кембридже, когда Мьюриел осталась у него, и они пили портвейн, лежа на мягких овечьих шкурах на полу перед камином. На лбу выступила испарина.
- И что потом? - спросил Пратна, который явно заметил смущение Локка, и оно явно его позабавило.
- В момент оргазма меня как будто расплющило между двумя половинками статуэтки. А потом, когда я уже умирала, раздавленная, я заглянула в глаза тому духу… и он был волком, и черной пантерой, а иногда - маленьким мальчиком. И он плакал.
- Ты, по-моему, выжила из ума, - сказал Локк.
- Этот сон снился мне постоянно, на протяжении нескольких лет. А на прошлой неделе я виделась в Лондоне со Стивеном, и он показал мне фотографии…
- Какие еще фотографии?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111