Разбитые экраны как будто перетекают друг в друга наподобие часов Дали. Другие комнаты… Я прошла их насквозь - прямо сквозь стены, сквозь камень, сквозь кедр и сосну.
Ветер печали метался по коридорам… дом с привидениями, полуразрушенный замок из старого черно-белого фильма.
Где-то звонил телефон.
Я подумала: это какой-то абсурд. Откуда здесь телефон?
Я поднялась по ступенькам. Теперь коридоры казались почти живыми. Стены из дышащей плоти. Утроба чудовища. Теперь телефон звонил громче. Когда я вошла в комнату для сеансов, его звон стал почти оглушительным.
Я остановилась на пороге, глядя в бесчисленные зеркала. Телефон стоял на журнальном столике у дивана. Раньше его здесь не было. Ни столика, ни телефона. Я раздраженно схватила трубку.
- Алло? - Почему-то я ожидала, что это Стивен, хотя он не мог знать номера. Он вообще не знал, где я.
Смех. Сгусток тени в ближайшем зеркале вдруг обратился в Тимми. Телефонная трубка застыла у меня в руке и испарилась. Осталось лишь ощущение холодного пластика на ладони. Я зачарованно наблюдала за тем, как образ Тимми проявляется с той стороны зеркального стекла. Я машинально обернулась, чтобы взглянуть на реальное существо, чье отражение я видела в зеркале, но у меня за спиной не было никого.
- Ты же не отражаешься в зеркалах! - Я разозлилась. Я подумала, что это какой-то очередной фокус.
Опять порыв ветра. Теперь я узнала его, этот ветер. Ветер его бесконечного одиночества.
- И вообще тебя здесь нет. Ты сейчас во Флориде.
- Я поэтому и позвонил. Я ждала продолжения.
- Мне сейчас выходить на сцену.
- Черт, ты не отражаешься в зеркалах!
- Тебе неинтересно, что я сейчас переживаю? Да, по-моему, неинтересно. - Он перестал улыбаться. - А мне казалось, что мы с тобой сблизились. Карла; что мы с тобой - души друг друга, недостающие половины. Кого ты сейчас видишь в зеркале? Меня - что, кстати, не вписывается в общепринятую мифологию - или себя самое? Мое отражение или твое? Ты никогда не задумывалась о том, а что я вижу в зеркалах?
- Вряд ли ты позвонил, чтобы затеять философскую дискуссию о природе души, - сказала я.
- Да, все правильно. Сейчас я стою у себя в гримерной и уже надеваю свой дракульский плащ. Под плащом у меня рубаха с рюшами под восемнадцатый век, вся такая роскошная и кокетливая. Наверное, в чем-то таком ходил маленький Моцарт.
Из зеркала вдруг пахнуло гнилью. Я узнала этот запах: умирающий лес, больные деревья, звери, погибающие от голода, отравленные ручьи. Я отвернулась. Но Тимми был во всех зеркалах, и запах смерти исходил отовсюду, и сквозь него пробивался еще один запах - горящей серы. Тысяча Тимми Валентайнов, тысяча одинаковых лиц. И на всех лицах - страх.
Мне стало не по себе.
- Что происходит?
- Вот подтверждение тому, что наши с тобой отношения, Карла, очень продвинулись за последнее время, - сказал Тимми. - Мы с тобой можем общаться через зеркала, соприкасаться друг с другом сквозь саму пустоту. Хотя… смерть == пропасть куда более глубокая, и тем не менее мы с тобой соприкоснулись душами даже сквозь эту пропасть.
- Чего ты боишься?
- Боюсь?! Я боюсь?! Это просто нелепо! - кричит он из тысяч зеркал. - Разве я сам не воплощенный страх, квинтэссенция всех человеческих страхов? - Но его голос звучит как голос испуганного ребенка.
- Ты боишься.
- А чего мне бояться? - Он разводит руками. - Смотри, женщина. Я хочу, чтобы ты тоже увидела, что я вижу.
У него за спиной как бы раскрываются новые зеркала. Или это телеэкраны? Я увидела Брайена, судорожно вцепившегося в свою сумку. Потом - каких-то стариков, сидевших в комнате. Старая ведьма в инвалидной коляске дрожала - то ли от паралича, то ли от сексуального возбуждения. Ритм барабанов, рваные гитарные аккорды, резкая, дерганая мелодия в сопровождении глухого рева и пронзительных птичьих криков.
Дым валил из зеркал за зеркалами, едкий серный дым. Эта комната была центром его сознания, и я видела то, что видит он: что зеркала были вратами в ад - вратами в предельную тьму.
- Все они ждут меня, неужели ты не понимаешь? - крикнул он.
…парни в костюмах стервятников парят под блескучим небом…
- И что ты собираешься делать?
- Я не знаю! - Он жалобно всхлипывает, как потерявшийся ребенок. - Побудь здесь со мной. Посмотри концерт. Сделай, что сможешь.
- Что я могу сделать?! - выкрикнула я в ветер. - За три тысячи миль!
За стеной адского пламени я увидела силуэт Стивена. Он что-то сжимал в руках. Дирижерскую палочку; горящую головню, револьвер.
- Ты же неуязвим, - возразила я. - Они тебе ничего не сделают со своими распятиями и чесноком.
- Теперь у них есть что-то еще… Я не знаю. Я не чувствовал такой силы почти тысячу лет.
- Что у них есть? - Меня охватила паника. Я едва держала себя в руках.
- Я не знаю!
Я буквально физически ощущала это незнание. Словно что-то внизу живота вдруг свернулось в тугой комок. Мне казалось, что я понимаю этот предельный - и запредельный - страх. Может быть, это была просто очередная его иллюзия - ведь Тимми по сути своей был не кем иным, как искусителем человеческого сознания, - но тем не менее я осталась в зеркальной комнате и досмотрела концерт до конца. Готовилась битва, и мы собирались бороться.
- Мы вместе были в лесу, - сказала я, чтобы его поддержать. В первый раз я решилась упомянуть - пусть даже вот так вот, как бы между прочим - наши ночные походы по лесу снов.
Он рассеянно кивнул. Он думал о чем-то своем. В зеркалах-мониторах сменялись кадры с изображением зрительного зала и вопящих людей-стервятников. Грохот стоял оглушительный. Я закрыла глаза и мгновенно - без промежуточного перехода в сон - перенеслась в черный лес.
Мы бежали бок о бок, но огонь уже приближался. Мы изголодались по крови, в глотках у нас пересохло, мы умирали от голода, как заключенные в концлагере.
искатель
Танцевали уже везде - буквально во всех проходах. Брайен протолкался поближе к сцене, энергично распихивая бесноватых подростков. Стервятники на сцене принялись пыхать огнем, и зрители завопили с удвоенной силой, когда завитки пламени взвились вверх.
Они уже в сотый, наверное, раз повторяли припев, выгибая свои гофрированные шеи и щелкая клювами. Я люблю трупы, гниющие трупы. Зрители из первых рядов принялись бросать на сиену куски сырого мяса. Распахнув крылья, стервятники набросились на “добычу” и стали жадно ее пожирать.
- Как невьебенно, блин, как невьебенно! - завопила молоденькая девчонка чуть ли не в ухо Брайену. Она была с каким-то мужиком средних лет. Может быть, даже с отцом.
Брайен добрался до центрального прохода и попробовал подойти как можно ближе к сцене. Я должен быть рядом, когда выйдет Тимми Валентайн, думал он. Так у меня будет шанс его убить.
На авансцену плюхнулась мертвая собака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Ветер печали метался по коридорам… дом с привидениями, полуразрушенный замок из старого черно-белого фильма.
Где-то звонил телефон.
Я подумала: это какой-то абсурд. Откуда здесь телефон?
Я поднялась по ступенькам. Теперь коридоры казались почти живыми. Стены из дышащей плоти. Утроба чудовища. Теперь телефон звонил громче. Когда я вошла в комнату для сеансов, его звон стал почти оглушительным.
Я остановилась на пороге, глядя в бесчисленные зеркала. Телефон стоял на журнальном столике у дивана. Раньше его здесь не было. Ни столика, ни телефона. Я раздраженно схватила трубку.
- Алло? - Почему-то я ожидала, что это Стивен, хотя он не мог знать номера. Он вообще не знал, где я.
Смех. Сгусток тени в ближайшем зеркале вдруг обратился в Тимми. Телефонная трубка застыла у меня в руке и испарилась. Осталось лишь ощущение холодного пластика на ладони. Я зачарованно наблюдала за тем, как образ Тимми проявляется с той стороны зеркального стекла. Я машинально обернулась, чтобы взглянуть на реальное существо, чье отражение я видела в зеркале, но у меня за спиной не было никого.
- Ты же не отражаешься в зеркалах! - Я разозлилась. Я подумала, что это какой-то очередной фокус.
Опять порыв ветра. Теперь я узнала его, этот ветер. Ветер его бесконечного одиночества.
- И вообще тебя здесь нет. Ты сейчас во Флориде.
- Я поэтому и позвонил. Я ждала продолжения.
- Мне сейчас выходить на сцену.
- Черт, ты не отражаешься в зеркалах!
- Тебе неинтересно, что я сейчас переживаю? Да, по-моему, неинтересно. - Он перестал улыбаться. - А мне казалось, что мы с тобой сблизились. Карла; что мы с тобой - души друг друга, недостающие половины. Кого ты сейчас видишь в зеркале? Меня - что, кстати, не вписывается в общепринятую мифологию - или себя самое? Мое отражение или твое? Ты никогда не задумывалась о том, а что я вижу в зеркалах?
- Вряд ли ты позвонил, чтобы затеять философскую дискуссию о природе души, - сказала я.
- Да, все правильно. Сейчас я стою у себя в гримерной и уже надеваю свой дракульский плащ. Под плащом у меня рубаха с рюшами под восемнадцатый век, вся такая роскошная и кокетливая. Наверное, в чем-то таком ходил маленький Моцарт.
Из зеркала вдруг пахнуло гнилью. Я узнала этот запах: умирающий лес, больные деревья, звери, погибающие от голода, отравленные ручьи. Я отвернулась. Но Тимми был во всех зеркалах, и запах смерти исходил отовсюду, и сквозь него пробивался еще один запах - горящей серы. Тысяча Тимми Валентайнов, тысяча одинаковых лиц. И на всех лицах - страх.
Мне стало не по себе.
- Что происходит?
- Вот подтверждение тому, что наши с тобой отношения, Карла, очень продвинулись за последнее время, - сказал Тимми. - Мы с тобой можем общаться через зеркала, соприкасаться друг с другом сквозь саму пустоту. Хотя… смерть == пропасть куда более глубокая, и тем не менее мы с тобой соприкоснулись душами даже сквозь эту пропасть.
- Чего ты боишься?
- Боюсь?! Я боюсь?! Это просто нелепо! - кричит он из тысяч зеркал. - Разве я сам не воплощенный страх, квинтэссенция всех человеческих страхов? - Но его голос звучит как голос испуганного ребенка.
- Ты боишься.
- А чего мне бояться? - Он разводит руками. - Смотри, женщина. Я хочу, чтобы ты тоже увидела, что я вижу.
У него за спиной как бы раскрываются новые зеркала. Или это телеэкраны? Я увидела Брайена, судорожно вцепившегося в свою сумку. Потом - каких-то стариков, сидевших в комнате. Старая ведьма в инвалидной коляске дрожала - то ли от паралича, то ли от сексуального возбуждения. Ритм барабанов, рваные гитарные аккорды, резкая, дерганая мелодия в сопровождении глухого рева и пронзительных птичьих криков.
Дым валил из зеркал за зеркалами, едкий серный дым. Эта комната была центром его сознания, и я видела то, что видит он: что зеркала были вратами в ад - вратами в предельную тьму.
- Все они ждут меня, неужели ты не понимаешь? - крикнул он.
…парни в костюмах стервятников парят под блескучим небом…
- И что ты собираешься делать?
- Я не знаю! - Он жалобно всхлипывает, как потерявшийся ребенок. - Побудь здесь со мной. Посмотри концерт. Сделай, что сможешь.
- Что я могу сделать?! - выкрикнула я в ветер. - За три тысячи миль!
За стеной адского пламени я увидела силуэт Стивена. Он что-то сжимал в руках. Дирижерскую палочку; горящую головню, револьвер.
- Ты же неуязвим, - возразила я. - Они тебе ничего не сделают со своими распятиями и чесноком.
- Теперь у них есть что-то еще… Я не знаю. Я не чувствовал такой силы почти тысячу лет.
- Что у них есть? - Меня охватила паника. Я едва держала себя в руках.
- Я не знаю!
Я буквально физически ощущала это незнание. Словно что-то внизу живота вдруг свернулось в тугой комок. Мне казалось, что я понимаю этот предельный - и запредельный - страх. Может быть, это была просто очередная его иллюзия - ведь Тимми по сути своей был не кем иным, как искусителем человеческого сознания, - но тем не менее я осталась в зеркальной комнате и досмотрела концерт до конца. Готовилась битва, и мы собирались бороться.
- Мы вместе были в лесу, - сказала я, чтобы его поддержать. В первый раз я решилась упомянуть - пусть даже вот так вот, как бы между прочим - наши ночные походы по лесу снов.
Он рассеянно кивнул. Он думал о чем-то своем. В зеркалах-мониторах сменялись кадры с изображением зрительного зала и вопящих людей-стервятников. Грохот стоял оглушительный. Я закрыла глаза и мгновенно - без промежуточного перехода в сон - перенеслась в черный лес.
Мы бежали бок о бок, но огонь уже приближался. Мы изголодались по крови, в глотках у нас пересохло, мы умирали от голода, как заключенные в концлагере.
искатель
Танцевали уже везде - буквально во всех проходах. Брайен протолкался поближе к сцене, энергично распихивая бесноватых подростков. Стервятники на сцене принялись пыхать огнем, и зрители завопили с удвоенной силой, когда завитки пламени взвились вверх.
Они уже в сотый, наверное, раз повторяли припев, выгибая свои гофрированные шеи и щелкая клювами. Я люблю трупы, гниющие трупы. Зрители из первых рядов принялись бросать на сиену куски сырого мяса. Распахнув крылья, стервятники набросились на “добычу” и стали жадно ее пожирать.
- Как невьебенно, блин, как невьебенно! - завопила молоденькая девчонка чуть ли не в ухо Брайену. Она была с каким-то мужиком средних лет. Может быть, даже с отцом.
Брайен добрался до центрального прохода и попробовал подойти как можно ближе к сцене. Я должен быть рядом, когда выйдет Тимми Валентайн, думал он. Так у меня будет шанс его убить.
На авансцену плюхнулась мертвая собака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111