Старуха медленно подошла к статуе и принялась обнимать ее и целовать.
- Срань господня, - прошептал Пи-Джей. Старуха резко замерла. Она как будто прислушивалась. Снова раздался вой. Теперь уже - ближе.
- Заткнись, мать твою. Она тебя услышала.
- Нет, не услышала.
Но больше никто не произнес ни слова - они наблюдали молча. Старуха продолжала ласкать мраморную статую, время от времени останавливаясь и прислушиваясь. Похоже, она наконец услышала то, что ждала и хотела услышать, и принялась медленно снимать с себя одежду и, тихонечко напевая себе под нос, разбрасывать ее вокруг статуи. Она разделась догола. Терри разглядел две маленькие сморщенные груди и такую же сморщенную, лысеющую… ну, ту самую штуку, что есть у женщин.
- Ни хрена себе, - выдохнул он. Друзья погрозили ему кулаками. Заткнись.
А потом из леса, что за поляной, вышел волк - черный, с серебристыми ушами и рубиновыми глазами.
- Я, пожалуй, пойду отсюда, - заявил Давид.
- Заткнись, ты, дубина, - скривился Терри. - Ничего с нами не будет. Они нас не видят.
- Не нравится мне все это, - сказал Дэвид. Старая женщина продолжала петь. Это была странная мелодия - гола погребальный плач, то ли колыбельная. Не поймешь. Волк подошел к ней. Наверное, он был ручным. Терри чуть не стошнило, когда волк стал сосать грудь старухи, а та наклонилась над ним и принялась гладить по голове. Из ее сморщенного соска сочилась кровь, грязно-черная в лунном свете…
- Какая гадость, - прошептал Терри. И хотя ему было противно на это смотреть, он весь дрожал от возбуждения. Возбуждения от острого ощущения опасности - и действительно, это было рискованно, посреди ночи шпионить за Домом с привидениями, - и еще от того, что новые обитатели Дома оказались такими кошмарными извращенцами. - Гадость, гадость, гадость.
Дэвид закричал.
- Заткнись, мать твою! - в один голос шикнули Терри и Пи-Джей. Господи, подумал Терри, ну почему у него такой идиот братец?!
Но было уже поздно. Старая ведьма подхватила с земли черную юбку в блёстках, чтобы прикрыть срам, и принялась браниться с утрированным акцентом Бела Лугоши:
- Ах вы ужасные дети, я вас ловить, убивать, проводить эксперименты на маленьких детях, бегите домой, маленькие вонючки. Бегите, нока не поздно!
Это было настолько нелепо, что даже смешно. Терри буквально согнуло от смеха. Какой-то абсурд. А потом волк набросился на Давида, схватил зубами за шею, поволок к дому. Дэвид слабо отбивался. Терри сначала не понял, что происходит. Было так трудно сразу перестроиться со смеха на что-то другое…
- Вернись, идиот. Ты куда? Я так и знал. Не надо было брать тебя с собой, - закричал он, а потом: - Дэвид, о Господи, Дэвид…
- Он кусается, - заорал. Пи-Джей. - Помоги мне, давай. Терри рванулся вперед, схватил брата за руку и рванул со всей силы. Вместе с Пи-Джеем они вырвали Дэвида у волка и побежали прочь, поддерживая раненого мальчишку с двух сторон… В голове у Терри все перемешалось. Он слепо несся вперед, но ему почему-то казалось, что он бежит на месте. Он был в какой-то прострации. И Дэвид был совсем вялым, он едва передвигал ногами. Его шея, и грудь, и разодранная куртка - все было в крови… так много крови… а за спиной у них раздавался вой, кровожадный, свирепый, и старуха ругалась своим жутким скрипучим голосом…
Они бежали, спотыкаясь буквально на каждом шагу. Терри увидел, как Дэвид шевелит губами, как будто пытаясь что-то сказать, но только булькал, и кашлял, и плевался кровью. Терри крикнул Пи-Джею.
- Езжай вперед, скажи маме. А Пи-Джей крикнул в ответ:
- И что, интересно, я должен сказать вашей маме. Я вообще сейчас вроде как и не с вами. Я типа сплю дома…
- Мне плевать, что ты скажешь. Скажи что-нибудь. Ты что, не видишь, он ранен?!
Он прижал брата теснее к себе. Господи, он вообще дышит?! Да. Вроде бы дышит, но слабо. Зачем я взял его с собой, зачем он вообще родился, этот маленький идиот, я его старше на две минуты… так думал Терри, пытаясь одной рукой вести оба велосипеда и прижимая брата к левому боку. Но вести оба велосипеда одной рукой было никак не возможно, один из них постоянно падал, и Терри понял, что надо их бросить. Потому что им надо спастись. Сейчас он должен быть сильным. И спасти брата. Хотя бы; ради мамы. Которой сейчас тяжело. Отца почти никогда не бывает дома…
Велосипеды упали в грязь. Теперь он держал Дэвида обеими руками.
- Давай, братишка. Продержись пару минут. Скоро мы будем дома, уже совсем скоро… - Он поскользнулся и упал плашмя, проехавшись пузом по влажной грязи. В рот попала земля. Где этот волк? Вернулся обратно в дом? Они там что, специально держат в доме волка, чтобы он кусал детишек?! Это, наверное, противозаконно. На них должна быть управа. Черт побери, мой родной брат-близнец! Он поднялся на ноги, помог встать Дэвиду и потащил его на себе вниз по тропинке. Каждый шаг давался с трудом.
- Давай, Дэйв, держись, - шептал он.
Они добрались до опушки леса. Впереди, сквозь просветы между деревьями, уже виднелись рельсы и супермаркет с париками в витрине. Еще несколько шагов - и резкий визг тормозов. Фургончик матери остановился на той стороне железнодорожных путей, буквально у самых рельсов.
Мама и Пи-Джей уже бежали к ним навстречу. Они подхватили Дэвида, и все втроем они усадили его на заднее сиденье. Терри сел рядом с братом, Пи-Джей - впереди. Через пару секунд они мчались по главной улице. Мама притормозила у поворота у знака “Стоп” и свернула к дому…
- Что случилось? Что случилось? - повторяла она как в бреду. Терри прижал руку брата к своей груди.
- Его укусили, мама. Там волки. - Он изо всех сил старался не разреветься. Папа всегда говорил, что мужчине плакать стыдно. Когда они свернули на темную улицу, где был их дом, он заметил, что с Дэвидом что-то не так. - Мама, мама… по-моему, это очень серьезно… по-моему, Дэвид умер, мама. - Странно, он не почувствовав ничего. Лишь обжигающий холод внутри.
- Твою мать, - тихо выругался Пи-Джей. - Мать твою за ногу.
Это было ужасно. И что самое страшное, мама даже не сделала Пи-Джею замечание, что ругаться нехорошо. Вот это было страшнее всего.
Терри выронил безжизненную руку Дэвида. Она свесилась с края сиденья. Маленькие лужицы крови собрались в тех местах, где они с братом однажды разрезали виниловую обивку своими швейцарскими перочинными ножами.
Мама как будто была не здесь. Она вообще ничего не замечала. Вообще ничего. Она только твердила, снова и снова:
- Надо позвонить Джеффу в Бойс, а вдруг он наяривает какую-нибудь городскую суку, а вдруг я уже недостаточно хороша для него?
21
камень, ножницы, бумага
Стивен сидел один у себя в номере в “Плаза”, в Нью-Йорке. Телевизор работал, хотя ничего не показывал - на экране рябили серые точки. Стивен хлопнул очередной стакан водки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
- Срань господня, - прошептал Пи-Джей. Старуха резко замерла. Она как будто прислушивалась. Снова раздался вой. Теперь уже - ближе.
- Заткнись, мать твою. Она тебя услышала.
- Нет, не услышала.
Но больше никто не произнес ни слова - они наблюдали молча. Старуха продолжала ласкать мраморную статую, время от времени останавливаясь и прислушиваясь. Похоже, она наконец услышала то, что ждала и хотела услышать, и принялась медленно снимать с себя одежду и, тихонечко напевая себе под нос, разбрасывать ее вокруг статуи. Она разделась догола. Терри разглядел две маленькие сморщенные груди и такую же сморщенную, лысеющую… ну, ту самую штуку, что есть у женщин.
- Ни хрена себе, - выдохнул он. Друзья погрозили ему кулаками. Заткнись.
А потом из леса, что за поляной, вышел волк - черный, с серебристыми ушами и рубиновыми глазами.
- Я, пожалуй, пойду отсюда, - заявил Давид.
- Заткнись, ты, дубина, - скривился Терри. - Ничего с нами не будет. Они нас не видят.
- Не нравится мне все это, - сказал Дэвид. Старая женщина продолжала петь. Это была странная мелодия - гола погребальный плач, то ли колыбельная. Не поймешь. Волк подошел к ней. Наверное, он был ручным. Терри чуть не стошнило, когда волк стал сосать грудь старухи, а та наклонилась над ним и принялась гладить по голове. Из ее сморщенного соска сочилась кровь, грязно-черная в лунном свете…
- Какая гадость, - прошептал Терри. И хотя ему было противно на это смотреть, он весь дрожал от возбуждения. Возбуждения от острого ощущения опасности - и действительно, это было рискованно, посреди ночи шпионить за Домом с привидениями, - и еще от того, что новые обитатели Дома оказались такими кошмарными извращенцами. - Гадость, гадость, гадость.
Дэвид закричал.
- Заткнись, мать твою! - в один голос шикнули Терри и Пи-Джей. Господи, подумал Терри, ну почему у него такой идиот братец?!
Но было уже поздно. Старая ведьма подхватила с земли черную юбку в блёстках, чтобы прикрыть срам, и принялась браниться с утрированным акцентом Бела Лугоши:
- Ах вы ужасные дети, я вас ловить, убивать, проводить эксперименты на маленьких детях, бегите домой, маленькие вонючки. Бегите, нока не поздно!
Это было настолько нелепо, что даже смешно. Терри буквально согнуло от смеха. Какой-то абсурд. А потом волк набросился на Давида, схватил зубами за шею, поволок к дому. Дэвид слабо отбивался. Терри сначала не понял, что происходит. Было так трудно сразу перестроиться со смеха на что-то другое…
- Вернись, идиот. Ты куда? Я так и знал. Не надо было брать тебя с собой, - закричал он, а потом: - Дэвид, о Господи, Дэвид…
- Он кусается, - заорал. Пи-Джей. - Помоги мне, давай. Терри рванулся вперед, схватил брата за руку и рванул со всей силы. Вместе с Пи-Джеем они вырвали Дэвида у волка и побежали прочь, поддерживая раненого мальчишку с двух сторон… В голове у Терри все перемешалось. Он слепо несся вперед, но ему почему-то казалось, что он бежит на месте. Он был в какой-то прострации. И Дэвид был совсем вялым, он едва передвигал ногами. Его шея, и грудь, и разодранная куртка - все было в крови… так много крови… а за спиной у них раздавался вой, кровожадный, свирепый, и старуха ругалась своим жутким скрипучим голосом…
Они бежали, спотыкаясь буквально на каждом шагу. Терри увидел, как Дэвид шевелит губами, как будто пытаясь что-то сказать, но только булькал, и кашлял, и плевался кровью. Терри крикнул Пи-Джею.
- Езжай вперед, скажи маме. А Пи-Джей крикнул в ответ:
- И что, интересно, я должен сказать вашей маме. Я вообще сейчас вроде как и не с вами. Я типа сплю дома…
- Мне плевать, что ты скажешь. Скажи что-нибудь. Ты что, не видишь, он ранен?!
Он прижал брата теснее к себе. Господи, он вообще дышит?! Да. Вроде бы дышит, но слабо. Зачем я взял его с собой, зачем он вообще родился, этот маленький идиот, я его старше на две минуты… так думал Терри, пытаясь одной рукой вести оба велосипеда и прижимая брата к левому боку. Но вести оба велосипеда одной рукой было никак не возможно, один из них постоянно падал, и Терри понял, что надо их бросить. Потому что им надо спастись. Сейчас он должен быть сильным. И спасти брата. Хотя бы; ради мамы. Которой сейчас тяжело. Отца почти никогда не бывает дома…
Велосипеды упали в грязь. Теперь он держал Дэвида обеими руками.
- Давай, братишка. Продержись пару минут. Скоро мы будем дома, уже совсем скоро… - Он поскользнулся и упал плашмя, проехавшись пузом по влажной грязи. В рот попала земля. Где этот волк? Вернулся обратно в дом? Они там что, специально держат в доме волка, чтобы он кусал детишек?! Это, наверное, противозаконно. На них должна быть управа. Черт побери, мой родной брат-близнец! Он поднялся на ноги, помог встать Дэвиду и потащил его на себе вниз по тропинке. Каждый шаг давался с трудом.
- Давай, Дэйв, держись, - шептал он.
Они добрались до опушки леса. Впереди, сквозь просветы между деревьями, уже виднелись рельсы и супермаркет с париками в витрине. Еще несколько шагов - и резкий визг тормозов. Фургончик матери остановился на той стороне железнодорожных путей, буквально у самых рельсов.
Мама и Пи-Джей уже бежали к ним навстречу. Они подхватили Дэвида, и все втроем они усадили его на заднее сиденье. Терри сел рядом с братом, Пи-Джей - впереди. Через пару секунд они мчались по главной улице. Мама притормозила у поворота у знака “Стоп” и свернула к дому…
- Что случилось? Что случилось? - повторяла она как в бреду. Терри прижал руку брата к своей груди.
- Его укусили, мама. Там волки. - Он изо всех сил старался не разреветься. Папа всегда говорил, что мужчине плакать стыдно. Когда они свернули на темную улицу, где был их дом, он заметил, что с Дэвидом что-то не так. - Мама, мама… по-моему, это очень серьезно… по-моему, Дэвид умер, мама. - Странно, он не почувствовав ничего. Лишь обжигающий холод внутри.
- Твою мать, - тихо выругался Пи-Джей. - Мать твою за ногу.
Это было ужасно. И что самое страшное, мама даже не сделала Пи-Джею замечание, что ругаться нехорошо. Вот это было страшнее всего.
Терри выронил безжизненную руку Дэвида. Она свесилась с края сиденья. Маленькие лужицы крови собрались в тех местах, где они с братом однажды разрезали виниловую обивку своими швейцарскими перочинными ножами.
Мама как будто была не здесь. Она вообще ничего не замечала. Вообще ничего. Она только твердила, снова и снова:
- Надо позвонить Джеффу в Бойс, а вдруг он наяривает какую-нибудь городскую суку, а вдруг я уже недостаточно хороша для него?
21
камень, ножницы, бумага
Стивен сидел один у себя в номере в “Плаза”, в Нью-Йорке. Телевизор работал, хотя ничего не показывал - на экране рябили серые точки. Стивен хлопнул очередной стакан водки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111