- Пойдемте.
- Ты будешь есть? - спросила Карла у Тимми. Может быть, если она увидит, как он ест, она сумеет убедить себя в том, что все остальное было игрой не в меру разыгравшегося воображения.
Он улыбнулся:
- Я ем только людей, да и то избирательно. Но я не пойду с вами на ужин. Я пойду распаковывать коробки.
- Коробки?
- Мои новые поезда. И замок. Мне уже скорей хочется все расставить. - Глаза у Тимми блестели совсем по-детски.
- Мой славный Тимми. - Мария ласково погладила его по голове. Он нетерпеливо дернулся и убежал в другую комнату. Карла слышала его шаги вверх по лестнице, укрытой толстым и мягким ковром. - Пойдемте, мисс Рубенс. Мы будем ужинать с вами вдвоем. Вы, наверное, проголодались после долгой дороги. А потом я вам покажу вашу комнату.
- Да, конечно. - Карле опять стало не по себе.
- Только знаете что, мисс Рубенс. Вы, конечно же, модный психоаналитик из Нью-Йорка, и Тимми верит, что вы сможете что-нибудь для него сделать. Но я сомневаюсь, что что-то получится. Мы с Руди прекрасно о нем заботимся. Пусть даже он пьет…
Карла внимательно изучала лицо собеседницы. Похоже, Мария была готова расплакаться.
- Вы его любите, - тихо проговорила она, вдруг осознав эту простую правду.
- Если бы я его не любила, - яростно прошептала Мария, - я бы, наверное, не вытирала кровь с заднего сиденья его лимузина. И я бы, наверное, не помогала ему избавляться от тел.
- То есть вы знаете, что он такое. - Или это был очередной спектакль? - Но ведь он убивает людей!
- Нет, если без этого можно обойтись, - сказала старая женщина. - Но когда его одолевает голод, он не может противиться.
- Имя Конрад Штольц вам что-нибудь говорит?
- Это одно из его прошлых имен.
- То есть?
- А как вы думаете, мисс Рубенс, легко оставаться двенадцатилетним мальчиком на протяжении двух тысяч лет?
- Зовите меня Карла.
- Лучше не надо.
- За что вы меня ненавидите?
- Вовсе нет. Мне просто не нравится эта новая мания Тимми. Я все делала так, как надо. Ни разу не было так, чтобы кто-то хоть что-нибудь заподозрил, вы понимаете?! А теперь вы приехали, чтобы копаться в его прошлом. А кто будет следующим? Какие-нибудь колдуны-шаманы? Или крестьяне с факелами? Или, может, ван хельсинги с распятиями и колами?
- Он мне говорил, что на него это уже не действует.
- Может быть. Но даже он не свободен от всех суеверий, мисс Рубенс.
Карла невольно поежилась. Ей опять захотелось уехать отсюда немедленно. Бежать. В Нью-Йорке ей будет спокойно и безопасно, среди шумных толп и. высоких зданий. В Лэрчмаунте ей будет спокойно и безопасно… вот только у нее в доме убит человек. И труп обескровлен. Воспоминания вернулись…
- Теперь, я вам тоже скажу, Мария. Мне бы тоже хотелось вернуться домой. Пожалуйста, попытайтесь меня понять. Когда-то я себя чувствовала в безопасности. Но теперь я уже никогда не смогу сказать: да, мне ничто не грозит.
- Здесь вам ничто не грозит, - угрюмо проговорила Мария. - От него не грозит. А вот от вас самой…
Карлу это совсем не утешило.
образ матери
Мария тихонечко постучала в дверь - но панели из тяжелой тиковой древесины, отделанной резным восточным узором. Стемнело уже давно. Он слишком долго сидит там один. Я нужна ему. Надо пойти к нему. Она провела рукой по лицу, покрытому толстым слоем белой пудры, чтобы скрыть морщины. Рассеянно потеребила блестки на черном платье. Аккуратно, кончиком длинного ногтя, подправила помаду на контурах губ. Потом постучала еще раз - по расправленному крылу резного феникса. Ответа не было. Она легонько толкнула дверь, и дверь поддалась. Она вошла в комнату Тимми.
Огромная кровать с балдахином на четырех стойках. Большое окно во всю стену открывается на балкон. На полу - куча журналов “Модели железных дорог”.
- Тимми? Тимми, хороший мой?
Он не ответил. Он только поднял глаза и молча взглянул на неe. Он сидел на полу и распаковывал свои последние приобретения. Гора коробок у стены была выше его. Сейчас он как раз открывал коробку с локомотивом, сидя в круге из собранных наспех игрушечных рельсов. Она легко переступила через пути, рощицу из миниатюрных деревьев и разводной мост и подошла к нему.
- Мама, - произнес он почти неслышно и тем исполнил ее маленькую мечту. Она знала, что именно так и будет.
- Какой у тебя беспорядок! - Она притворилась рассерженной. - Мне придется теперь целый день убираться.
- Извини, я не нарочно.
Ах дети, дети! - думает женщина, которая никогда не рожала детей. Но теперь у нее есть ребенок, который появился без боли и родовых мук. И еще - он бессмертный. И она тоже когда-нибудь станет бессмертной.
- Смотри, что у меня есть! - Тимми достает из коробки игрушечный замок, который в точности как настоящий. - Тут шпили, и башенки, и… знаешь, что это за замок?
- Нет, Тимми. - Детишки любят похвастаться, сколько они всего знают.
- Это точная копия замка Людвига Безумного, в Баварии.
- Эта бедняжка, которая психиатр, - она все-таки не смогла удержаться от маленькой шпильки, - она ведь и вправду считала, что ты должен жить вот в таком вот замке.
Тимми поставил замок на пол рядом с рощицей и разводным мостом.
- Когда-нибудь я соберу все вместе. Все, что есть у меня в запасе. И все, что есть в этом доме и во всех других домах. Я сделаю целую магистраль, на всю комнату. - Он напевает себе под нос какую-то старую песенку своим нечеловечески прекрасным голосом.
Она подходит к окну. Она думает: сегодня великая ночь. Сегодня я ему скажу… сегодня исполнится его мечта.
- Иди посмотри. - Из окна комнаты Тимми видны кованые железные ворота на подъезде к особняку. И там кто-то стоит. С той стороны. - Видишь? Какая-то девочка.
Тимми уже стоит рядом с ней. Он прикасается к ее руке. Холодно. Так восхитительно холодно.
Молоденькая девчонка в футболке и джинсах, омытая лунным светом, пристально вглядывается сквозь прутья железной решетки. Даже на таком расстоянии Мария видит, что на зубах у нее пластинка; она сверкает при свете луны, как вампирские клыки. Девочка отбрасывает назад свои длинные пепельно-серые волосы и обнимает прутья решетки.
- О нет, - говорит Тимми. - Это та самая девочка, которую мы подсадили в машину. С чего бы она вдруг решила осадить мой особняк?
- Очередная поклонница? Я скажу Руди, пусть гонит ее в три шеи. - Мария настроена очень решительно. Ничто не должно помешать ее откровению. - Хотя… может, оно и без надобности.
Потому что по краю поляны крадется большой хищный зверь - быть может, волчица. Его шерсть серебрится при свете луны, в размытых пятнах теней от листьев. В тишину ночи вгрызается вой, сотканный из красоты и боли.
- Нет! - говорит Тимми. - Надо с ней что-то делать. Я пригласил Китти сюда вовсе не для того, чтобы она охотилась прямо у меня под дверью…
- Как ей противиться своей природе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
- Ты будешь есть? - спросила Карла у Тимми. Может быть, если она увидит, как он ест, она сумеет убедить себя в том, что все остальное было игрой не в меру разыгравшегося воображения.
Он улыбнулся:
- Я ем только людей, да и то избирательно. Но я не пойду с вами на ужин. Я пойду распаковывать коробки.
- Коробки?
- Мои новые поезда. И замок. Мне уже скорей хочется все расставить. - Глаза у Тимми блестели совсем по-детски.
- Мой славный Тимми. - Мария ласково погладила его по голове. Он нетерпеливо дернулся и убежал в другую комнату. Карла слышала его шаги вверх по лестнице, укрытой толстым и мягким ковром. - Пойдемте, мисс Рубенс. Мы будем ужинать с вами вдвоем. Вы, наверное, проголодались после долгой дороги. А потом я вам покажу вашу комнату.
- Да, конечно. - Карле опять стало не по себе.
- Только знаете что, мисс Рубенс. Вы, конечно же, модный психоаналитик из Нью-Йорка, и Тимми верит, что вы сможете что-нибудь для него сделать. Но я сомневаюсь, что что-то получится. Мы с Руди прекрасно о нем заботимся. Пусть даже он пьет…
Карла внимательно изучала лицо собеседницы. Похоже, Мария была готова расплакаться.
- Вы его любите, - тихо проговорила она, вдруг осознав эту простую правду.
- Если бы я его не любила, - яростно прошептала Мария, - я бы, наверное, не вытирала кровь с заднего сиденья его лимузина. И я бы, наверное, не помогала ему избавляться от тел.
- То есть вы знаете, что он такое. - Или это был очередной спектакль? - Но ведь он убивает людей!
- Нет, если без этого можно обойтись, - сказала старая женщина. - Но когда его одолевает голод, он не может противиться.
- Имя Конрад Штольц вам что-нибудь говорит?
- Это одно из его прошлых имен.
- То есть?
- А как вы думаете, мисс Рубенс, легко оставаться двенадцатилетним мальчиком на протяжении двух тысяч лет?
- Зовите меня Карла.
- Лучше не надо.
- За что вы меня ненавидите?
- Вовсе нет. Мне просто не нравится эта новая мания Тимми. Я все делала так, как надо. Ни разу не было так, чтобы кто-то хоть что-нибудь заподозрил, вы понимаете?! А теперь вы приехали, чтобы копаться в его прошлом. А кто будет следующим? Какие-нибудь колдуны-шаманы? Или крестьяне с факелами? Или, может, ван хельсинги с распятиями и колами?
- Он мне говорил, что на него это уже не действует.
- Может быть. Но даже он не свободен от всех суеверий, мисс Рубенс.
Карла невольно поежилась. Ей опять захотелось уехать отсюда немедленно. Бежать. В Нью-Йорке ей будет спокойно и безопасно, среди шумных толп и. высоких зданий. В Лэрчмаунте ей будет спокойно и безопасно… вот только у нее в доме убит человек. И труп обескровлен. Воспоминания вернулись…
- Теперь, я вам тоже скажу, Мария. Мне бы тоже хотелось вернуться домой. Пожалуйста, попытайтесь меня понять. Когда-то я себя чувствовала в безопасности. Но теперь я уже никогда не смогу сказать: да, мне ничто не грозит.
- Здесь вам ничто не грозит, - угрюмо проговорила Мария. - От него не грозит. А вот от вас самой…
Карлу это совсем не утешило.
образ матери
Мария тихонечко постучала в дверь - но панели из тяжелой тиковой древесины, отделанной резным восточным узором. Стемнело уже давно. Он слишком долго сидит там один. Я нужна ему. Надо пойти к нему. Она провела рукой по лицу, покрытому толстым слоем белой пудры, чтобы скрыть морщины. Рассеянно потеребила блестки на черном платье. Аккуратно, кончиком длинного ногтя, подправила помаду на контурах губ. Потом постучала еще раз - по расправленному крылу резного феникса. Ответа не было. Она легонько толкнула дверь, и дверь поддалась. Она вошла в комнату Тимми.
Огромная кровать с балдахином на четырех стойках. Большое окно во всю стену открывается на балкон. На полу - куча журналов “Модели железных дорог”.
- Тимми? Тимми, хороший мой?
Он не ответил. Он только поднял глаза и молча взглянул на неe. Он сидел на полу и распаковывал свои последние приобретения. Гора коробок у стены была выше его. Сейчас он как раз открывал коробку с локомотивом, сидя в круге из собранных наспех игрушечных рельсов. Она легко переступила через пути, рощицу из миниатюрных деревьев и разводной мост и подошла к нему.
- Мама, - произнес он почти неслышно и тем исполнил ее маленькую мечту. Она знала, что именно так и будет.
- Какой у тебя беспорядок! - Она притворилась рассерженной. - Мне придется теперь целый день убираться.
- Извини, я не нарочно.
Ах дети, дети! - думает женщина, которая никогда не рожала детей. Но теперь у нее есть ребенок, который появился без боли и родовых мук. И еще - он бессмертный. И она тоже когда-нибудь станет бессмертной.
- Смотри, что у меня есть! - Тимми достает из коробки игрушечный замок, который в точности как настоящий. - Тут шпили, и башенки, и… знаешь, что это за замок?
- Нет, Тимми. - Детишки любят похвастаться, сколько они всего знают.
- Это точная копия замка Людвига Безумного, в Баварии.
- Эта бедняжка, которая психиатр, - она все-таки не смогла удержаться от маленькой шпильки, - она ведь и вправду считала, что ты должен жить вот в таком вот замке.
Тимми поставил замок на пол рядом с рощицей и разводным мостом.
- Когда-нибудь я соберу все вместе. Все, что есть у меня в запасе. И все, что есть в этом доме и во всех других домах. Я сделаю целую магистраль, на всю комнату. - Он напевает себе под нос какую-то старую песенку своим нечеловечески прекрасным голосом.
Она подходит к окну. Она думает: сегодня великая ночь. Сегодня я ему скажу… сегодня исполнится его мечта.
- Иди посмотри. - Из окна комнаты Тимми видны кованые железные ворота на подъезде к особняку. И там кто-то стоит. С той стороны. - Видишь? Какая-то девочка.
Тимми уже стоит рядом с ней. Он прикасается к ее руке. Холодно. Так восхитительно холодно.
Молоденькая девчонка в футболке и джинсах, омытая лунным светом, пристально вглядывается сквозь прутья железной решетки. Даже на таком расстоянии Мария видит, что на зубах у нее пластинка; она сверкает при свете луны, как вампирские клыки. Девочка отбрасывает назад свои длинные пепельно-серые волосы и обнимает прутья решетки.
- О нет, - говорит Тимми. - Это та самая девочка, которую мы подсадили в машину. С чего бы она вдруг решила осадить мой особняк?
- Очередная поклонница? Я скажу Руди, пусть гонит ее в три шеи. - Мария настроена очень решительно. Ничто не должно помешать ее откровению. - Хотя… может, оно и без надобности.
Потому что по краю поляны крадется большой хищный зверь - быть может, волчица. Его шерсть серебрится при свете луны, в размытых пятнах теней от листьев. В тишину ночи вгрызается вой, сотканный из красоты и боли.
- Нет! - говорит Тимми. - Надо с ней что-то делать. Я пригласил Китти сюда вовсе не для того, чтобы она охотилась прямо у меня под дверью…
- Как ей противиться своей природе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111