- Терри, Терри…
- Не впускай его, - выдохнул Терри. - Он не войдет, если его не пригласить.
- Все хорошо, Терри. Все в порядке, теперь ты в безопасности. Я его не впущу… Етить-колотить, это же мистер Гиш! Мистер Гиш…
- Не приглашай его в дом!
В глазах все расплывалось от слез. Он смутно видел отца, в крови с головы до ног, с двумя маленькими дырочками на шее… кровь текла у него изо рта… кровь была повсюду, в волосах у отца, у него на пиджаке… кровь собиралась в лужицы на коврике у двери… из тех, на которых часто бывает написано “Добро пожаловать!”…
- Пожалуйста, Пи-Джей. Пожалуйста, Терри, - сказал отец. У него был такой голос… вкрадчивый, убедительный… это был голос отца из тех, прежних дней, когда они были счастливой семьей. - Впустите меня, я не сделаю вам ничего плохого. Теперь со мной все нормально…
- У вас есть распятие? - шепотом спросил Терри у Пи-Джея.
- А ты как думаешь? В семье с фамилией Галлахер? - ответил Пи-Джей с какой-то странной горечью в голосе, и Терри вдруг понял, вернее, не понял, а просто прочувствовал, как это, наверное, тяжело ощущать себя ирландским шошоном. - Послушай, ты тут побудь пока, ладно? А я схожу за родителями. Все будет хорошо. Просто удерживай форт и не пускай его внутрь, хорошо?
Пи-Джей вернулся буквально через секунду. В руке он держал громадное металлическое распятие, которое обычно висело на стене в гостиной, как раз над камином, и по поводу которого Терри не раз отпускал идиотские шуточки. Мистер и миссис Галлахер тоже вышли на кухню. Пи-Джей подошел к задней двери, выставив распятие перед собой. Тёрри взглянул на изможденного худого Иисуса с наморщенным лбом и терновым венцом на голове, который напоминал колючую проволоку.
- Нет… пожалуйста - впустите меня, я буду хорошим, - захныкала тварь, которая когда-то была Джеффом Гишем.
Терри не слишком хорошо видел, что происходит. Перед глазами все плыло. Смутно он осознавал, что Шанна Галлахер опустилась рядом с ним на колени и вытирает ему ноги губкой, смоченной в теплой воде. Где-то чуть в стороне и вверху старый Кейл Галлахер шептал себе под нос:
- Если бы я это не видел своими глазами…
А Пи-Джей стоял у двери, размахивая бронзовым распятием. Потом снаружи раздался вой - звериный вой, исполненный ужаса, - который сливался с пронзительным воем ветра.
Пи-Джей сказал:
- Если это действительно то, что я думаю, то нам нужны еще распятия. И чеснок. И, может быть, что-то серебряное.
- У меня есть серебряное ожерелье, - отозвалась Шанна. Она всегда говорила очень тихо, почти шепотом.
- Мама, я отведу Терри к себе в комнату.
Терри почувствовал, как ему обтерли лицо горячим полотенцем, как Пи-Джей приобнял его за плечи и легко, поднял на ноги. А потом он вдруг вспомнил одну вещь и весь похолодел.
- Алиса, - выдохнул он. - А как же Алиса?
- О Господи, - прошептал Кейл Галлахер.
- Возьми машину, - сказала мама Пи-Джею. - А в спальне возьми распятие. Кажется, там: в холодильнике должен быть чеснок.
- Господи, Господи, - повторил Кейл.
Терри слышал, как он ходит по дому, собирая все необходимое.
- Если все это правда, - сказала Шанна (она по-прежнему говорила тихо, почти шепотом, но в этом шепоте была несгибаемая сила; Терри ее чувствовал), - надо бы запастись продуктами. Надо быть ко всему готовым, Кейл. Даже к тому, что придется держать осаду.
- Днем все будет нормально. Когда светло, - сказал Пи-Джей.
Голоса звучали приглушенно, как будто сквозь вату. Терри понял, что устал. Ужасно устал. Пи-Джей оттащил его наверх. Он слышал, как мистер Галлахер вышел из дома и завел во дворе машину. Все казалось таким нереальным… Пи-Джей уложил его на свою кровать. Скорей не кровать, а походную койку. Терри открыл глаза и обвел взглядом комнату, где он столько раз ночевал вместе с Пи-Джеем… щит из коровьей шкуры, раскрашенный яркими красками… стеклянный террариум, где хила гремучая змея по имени Эрни. Ей вырвали ядовитые зубы, но ее все равно можно использовать для обряда “вхождения мальчика в возраст мужчины”, когда тебя якобы кусает ядовитая змея, и тебе являются всякие видения… Сколько раз он приходил в эту комнату, чтобы побыть просто собой, а не чьим-то братом-близнецом. Здесь он фантазировал, что у него настоящая семья, а Пи-Джей - его настоящий брат. И теперь все именно так и было… ну, так или иначе. Вот только у него больше не было брата-близнеца. Он был мертв. Или, вернее, немертв.
- Эй, давай двигайся. Или ты думаешь, я буду спать на полу? - сказал Пи-Джей. Терри подвинулся и повернулся на бок, лицом к деревянной стене, где был прикреплен рисунок цветными мелками с изображением какого-то индейского обряда. Пи-Джей нарисовал эту картинку, когда ему было шесть лет… и один уголок был оторван… и синяя краска на стене пооблупилась. Пи-Джей лег рядом. - Только не храпи.
- Я не смогу заснуть, пока твой папа не привезет Алису.
- Давай спи, дубина.
- Я…
- Да не волнуйся ты так. Все будет хорошо. И кстати, ты должен мне доллар, если ты вдруг забыл.
наплыв
Фил Прей уже собрался закрывать магазин, но тут подошли покупатели. Несколько стариков, вполне респектабельных с виду.
Он отпер дверь и впустил их внутрь. Поначалу они вообще ничего не сказали, просто ходили-смотрели, трогали модели поездов на открытых полках. Фил уже отключил электричество на железных дорогах. В тусклом свете единственной лампочки и в желтых отблесках уличных фонарей было хорошо видно, как в воздухе пляшут пылинки. Словно крошечные насекомые. В присутствии четверых незнакомцев - трое из них глубокие старики, одетые дорого, пусть и консервативно - тусклая убогость обстановки как-то особенно бросалась в глаза.
- Чем я могу вам помочь? - спросил Фил, немного робея. Главным у них был лысый дородный азиат. По-английски он говорил очень правильно, но с таким “чопорным” акцентом - как в старых фильмах.
- Там у вас в витрине плакат с портретом Тимми Валентайна, - сказал он.
- Мой давний клиент, - отозвался Фил. - Так что вам угодно? На самом деле я уже закрывался.
- Мы обошли уже двадцать подобных лавок, - сказал другой старик, худой, с изможденным лицом и орлиным носом. - И все из-за этой газетной статьи, которую нашел Брайен. Где говорится, что у него одна из самых больших в мире коллекций игрушечных поездов. Но мне непонятно, какой в этом толк.
Самый молодой из четверки - мужчина лет тридцати пяти - повернулся к Филу:
- Где он?
- А кто вы такие? - с подозрением спросил Фил. - У вас есть ордер?
- Если вы не будете говорить, - сказал четвертый, лицо которого было смутно знакомо Филу. Где-то он его видел. Может быть, по телевизору, может быть, на какой-то афише, - я сожгу ваш магазин. - Он достал из кармана золотую зажигалку Данхилл и щелкнул ею перед, носом у Фила.
- И все сгорит, - добавил толстый азиат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111