Брак может быть очень интересным. Я думаю, жизнь очень часто налаживается через самые непредсказуемые отношения.
- Полагаю, мы с Барбарой против воли принадлежим к брачующемуся поколению, - говорит Говард. - Будь мы на пять лет моложе, то просто сожительствовали бы. Извлекли бы из этого самое лучшее, а потом порвали бы.
- Но почему ты не порвешь? - спрашивает Флора. - Объясни, пожалуйста.
- Точно не знаю, - говорит Говард. - Я думаю, у нас у обоих еще есть какие-то надежды. Мы чувствуем, что еще есть что-то, чего можно достигнуть. Отправиться куда-то еще.
- У тебя на спине прыщик, Говард, - говорит Флора. - Повернись, я его выдавлю. Куда отправиться?
- У тебя ногти слишком острые, - говорит Говард. - Не знаю. Осталась какая-то психическая связь.
- Вы еще не совсем кончили наносить друг другу поражения, - говорит Флора. - Ты об этом?
- Такая борьба что-то значит, - говорит Говард. - Она поддерживает в нас энергию.
- Ну, ты-то процветаешь, - говорит Флора. - А Барбара?
- Она в некоторой депрессии, - говорит Говард, - но это расплата за скучное лето. Ей требуется какое-то живое дело.
- Ну, что же, - говорит Флора. - Уверена, ты сумеешь это устроить. Ладно, Говард, вылезай. Пора отправляться домой к матримониальным узам.
Говард вылезает из большой кровати; он подходит к стулу, на котором аккуратно сложена его одежда, берет шорты и надевает их. Он говорит:
- Я тебя скоро увижу? - Он ведь не вполне уверен во Флоре, не вполне уверен, то ли он с ней в связи, то ли проходит курс лечения, включающий интимности, который может быть прекращен в любой момент, едва пациента сочтут полностью выздоровевшим и готовым вернуться к нормальной жизни в браке.
- Ну-у… - говорит Флора и, всколыхнув свое крупное нагое тело, тянется к тумбочке, с которой берет свой ежедневник, карандаш и очки. - Я сейчас жутко занята из-за начала семестра. Надеюсь, против обыкновения, это будет тихий семестр.
- О, Флора, - говорит Говард, - где твой страстный радикализм? Разве есть жизнь без конфронтации?
Флора надевает очки; она глядит на Говарда сквозь них.
- Надеюсь, ты ничего для нас втихомолку не готовишь, Говард? - говорит она.
- Я? - невинно спрашивает Говард.
- Я думала, ты только что объяснил, что это твой способ сохранять свой брак в действии, - говорит Флора. - Это и то, что ты приходишь сюда.
- Так когда я смогу снова сюда прийти? - спрашивает Говард, натягивая носки. Флора открывает свой ежедневник, она пролистывает страницы, исписанные так же густо, как в ежедневнике, лежащем возле телефона Кэрков в холле, куда Говард должен незамедлительно вернуться.
- Мне очень жаль, Говард, - говорит Флора, глядя на заполненные страницы. - Боюсь, нам придется оставить вопрос открытым. Какое-то время я буду кипеть в котле.
- О, Флора, - говорит Говард, - есть же очередность.
- Вот именно, - говорит Флора. - Ничего, Говард, это дает тебе время что-нибудь устроить. И тогда в следующий раз у тебя будет что-то интересное, чтобы рассказать мне.
- Ну, один вечер ты должна освободить, - говорит Говард. - Следующий понедельник. Приходи на вечеринку.
- Так это же первый день семестра, - говорит Флора, глядя в свой ежедневник. - Нет, вы умудряетесь выбирать неудобные дни.
- Это идеальный день, - говорит Говард. - Повсюду начинается новое. Вечеринка новых начал.
- Ты никогда ничему не учишься, верно? - говорит Флора. - Новые начала очень редки. Все больше одно и то же.
- Я тебе не верю, - говорит Говард. - И ты исповедуешь радикализм? Там будет много интересного.
- Разумеется, - говорит Флора. - В котором часу?
- Примерно в восемь, - говорит Говард. - Просто вечеринка, если ты понимаешь, о чем я.
- Думаю, что понимаю, - говорит Флора. - Ну, я погляжу. Возможно, мне надо будет съездить в Лондон. Я приду, если смогу. И не приду, если не смогу. Договорились?
Говард надевает свой пиджак.
- Приходи, - говорит Говард, - в любое время. Мы заведемся до утра.
- Ну, я попытаюсь, - говорит Флора и, нагая, если не считать очков, берет свой серебряный карандашик и пишет среди каракулей, которые заполняют верхнюю часть страницы, предназначенной для новой наступающей недели: «Вечеринка у Говарда», и ставит вопросительный знак. Говард нагибается над Флорой, он целует ее в лоб.
- Спасибо, - говорит он.
Флора стаскивает свое большое тело с кровати, она говорит:
- Я иду в ванную. Ты найдешь выход?
- Всегда нахожу, - говорит Говард.
- Только не рассчитывай на меня, - говорит Флора.
- Буду рассчитывать, - говорит Говард.
- Не надо, - говорит Флора. - Я не желаю, чтобы на меня рассчитывали. Мы ведь не женаты, знаешь ли.
- Знаю, - говорит Говард. - Но какой будет эта вечеринка, если ты не придешь?
- Точно такой же, - говорит Флора, - ты найдешь способ сделать так, чтобы с тобой что-то случилось.
- Ты относишься ко мне сардонично, Флора, - говорит Говард.
- Просто я тебя знаю, - говорит Флора. - Желаю нового понедельника.
Говард выходит из спальни, пересекает темную гостиную Флоры и спускается по лестнице мимо других квартир. Фургон укромно припаркован под деревьями; Говард садится за руль и едет по размеченным улицам к центру города.
IV
Ну, вот он и наступил, день, когда начинают снова, день, записанный в таком множестве ежедневников, и льет дождь, и день уныл и тускл. Дождь льет на торговый центр, когда Кэрки спозаранку делают свои утренние покупки; он льет на полукруг, пока они выгружают вино и стаканы, хлеб, сыр, колбасу; он льет даже на Водолейтский университет, это светлое место сверкающего стекла и высоких башен, страну каакиненских чудес, пока Говард едет по длинной, предназначавшейся для карет подъездной дороге, которая ведет к центру академгородка, где он ставит машину на крытую стоянку. Под дождем студенты прибывают с вокзала целыми автобусами, вылезают и мчатся к ближайшему укрытию. Под дождем они складывают свои чемоданы и сумки в вестибюлях общежитий в корпусах Гоббса и Канта, Маркса, и Гегеля, Тойнби и Шпенглера. Под дождем преподаватели, разбросанные летом кто куда, ставят свои машины рядами на автостоянке и кидаются с дипломатами в руках к стройным зданиям, готовые и под дождем возобновить дальнейший марш интеллекта вперед и вперед. Под дождем академичный Говард, очень щеголеватый, в кожаной куртке и матерчатой кепке, берет дипломат, покидает фургон и запирает его; под дождем он шагает со своим дипломатом по перманентному строительному участку, коим является университет, мимо бетона в опалубке, стальной арматуры, стеклянной стены; через подземные переходы, по пандусам вниз, по тротуарам под аркадами. Он пересекает главный двор университета, почему-то носящий название Пьяцца, где пересекаются дорожки, собираются толпы иногда превращаясь в орды; он приближается к высокой стеклянной башне Корпуса Социальных Наук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
- Полагаю, мы с Барбарой против воли принадлежим к брачующемуся поколению, - говорит Говард. - Будь мы на пять лет моложе, то просто сожительствовали бы. Извлекли бы из этого самое лучшее, а потом порвали бы.
- Но почему ты не порвешь? - спрашивает Флора. - Объясни, пожалуйста.
- Точно не знаю, - говорит Говард. - Я думаю, у нас у обоих еще есть какие-то надежды. Мы чувствуем, что еще есть что-то, чего можно достигнуть. Отправиться куда-то еще.
- У тебя на спине прыщик, Говард, - говорит Флора. - Повернись, я его выдавлю. Куда отправиться?
- У тебя ногти слишком острые, - говорит Говард. - Не знаю. Осталась какая-то психическая связь.
- Вы еще не совсем кончили наносить друг другу поражения, - говорит Флора. - Ты об этом?
- Такая борьба что-то значит, - говорит Говард. - Она поддерживает в нас энергию.
- Ну, ты-то процветаешь, - говорит Флора. - А Барбара?
- Она в некоторой депрессии, - говорит Говард, - но это расплата за скучное лето. Ей требуется какое-то живое дело.
- Ну, что же, - говорит Флора. - Уверена, ты сумеешь это устроить. Ладно, Говард, вылезай. Пора отправляться домой к матримониальным узам.
Говард вылезает из большой кровати; он подходит к стулу, на котором аккуратно сложена его одежда, берет шорты и надевает их. Он говорит:
- Я тебя скоро увижу? - Он ведь не вполне уверен во Флоре, не вполне уверен, то ли он с ней в связи, то ли проходит курс лечения, включающий интимности, который может быть прекращен в любой момент, едва пациента сочтут полностью выздоровевшим и готовым вернуться к нормальной жизни в браке.
- Ну-у… - говорит Флора и, всколыхнув свое крупное нагое тело, тянется к тумбочке, с которой берет свой ежедневник, карандаш и очки. - Я сейчас жутко занята из-за начала семестра. Надеюсь, против обыкновения, это будет тихий семестр.
- О, Флора, - говорит Говард, - где твой страстный радикализм? Разве есть жизнь без конфронтации?
Флора надевает очки; она глядит на Говарда сквозь них.
- Надеюсь, ты ничего для нас втихомолку не готовишь, Говард? - говорит она.
- Я? - невинно спрашивает Говард.
- Я думала, ты только что объяснил, что это твой способ сохранять свой брак в действии, - говорит Флора. - Это и то, что ты приходишь сюда.
- Так когда я смогу снова сюда прийти? - спрашивает Говард, натягивая носки. Флора открывает свой ежедневник, она пролистывает страницы, исписанные так же густо, как в ежедневнике, лежащем возле телефона Кэрков в холле, куда Говард должен незамедлительно вернуться.
- Мне очень жаль, Говард, - говорит Флора, глядя на заполненные страницы. - Боюсь, нам придется оставить вопрос открытым. Какое-то время я буду кипеть в котле.
- О, Флора, - говорит Говард, - есть же очередность.
- Вот именно, - говорит Флора. - Ничего, Говард, это дает тебе время что-нибудь устроить. И тогда в следующий раз у тебя будет что-то интересное, чтобы рассказать мне.
- Ну, один вечер ты должна освободить, - говорит Говард. - Следующий понедельник. Приходи на вечеринку.
- Так это же первый день семестра, - говорит Флора, глядя в свой ежедневник. - Нет, вы умудряетесь выбирать неудобные дни.
- Это идеальный день, - говорит Говард. - Повсюду начинается новое. Вечеринка новых начал.
- Ты никогда ничему не учишься, верно? - говорит Флора. - Новые начала очень редки. Все больше одно и то же.
- Я тебе не верю, - говорит Говард. - И ты исповедуешь радикализм? Там будет много интересного.
- Разумеется, - говорит Флора. - В котором часу?
- Примерно в восемь, - говорит Говард. - Просто вечеринка, если ты понимаешь, о чем я.
- Думаю, что понимаю, - говорит Флора. - Ну, я погляжу. Возможно, мне надо будет съездить в Лондон. Я приду, если смогу. И не приду, если не смогу. Договорились?
Говард надевает свой пиджак.
- Приходи, - говорит Говард, - в любое время. Мы заведемся до утра.
- Ну, я попытаюсь, - говорит Флора и, нагая, если не считать очков, берет свой серебряный карандашик и пишет среди каракулей, которые заполняют верхнюю часть страницы, предназначенной для новой наступающей недели: «Вечеринка у Говарда», и ставит вопросительный знак. Говард нагибается над Флорой, он целует ее в лоб.
- Спасибо, - говорит он.
Флора стаскивает свое большое тело с кровати, она говорит:
- Я иду в ванную. Ты найдешь выход?
- Всегда нахожу, - говорит Говард.
- Только не рассчитывай на меня, - говорит Флора.
- Буду рассчитывать, - говорит Говард.
- Не надо, - говорит Флора. - Я не желаю, чтобы на меня рассчитывали. Мы ведь не женаты, знаешь ли.
- Знаю, - говорит Говард. - Но какой будет эта вечеринка, если ты не придешь?
- Точно такой же, - говорит Флора, - ты найдешь способ сделать так, чтобы с тобой что-то случилось.
- Ты относишься ко мне сардонично, Флора, - говорит Говард.
- Просто я тебя знаю, - говорит Флора. - Желаю нового понедельника.
Говард выходит из спальни, пересекает темную гостиную Флоры и спускается по лестнице мимо других квартир. Фургон укромно припаркован под деревьями; Говард садится за руль и едет по размеченным улицам к центру города.
IV
Ну, вот он и наступил, день, когда начинают снова, день, записанный в таком множестве ежедневников, и льет дождь, и день уныл и тускл. Дождь льет на торговый центр, когда Кэрки спозаранку делают свои утренние покупки; он льет на полукруг, пока они выгружают вино и стаканы, хлеб, сыр, колбасу; он льет даже на Водолейтский университет, это светлое место сверкающего стекла и высоких башен, страну каакиненских чудес, пока Говард едет по длинной, предназначавшейся для карет подъездной дороге, которая ведет к центру академгородка, где он ставит машину на крытую стоянку. Под дождем студенты прибывают с вокзала целыми автобусами, вылезают и мчатся к ближайшему укрытию. Под дождем они складывают свои чемоданы и сумки в вестибюлях общежитий в корпусах Гоббса и Канта, Маркса, и Гегеля, Тойнби и Шпенглера. Под дождем преподаватели, разбросанные летом кто куда, ставят свои машины рядами на автостоянке и кидаются с дипломатами в руках к стройным зданиям, готовые и под дождем возобновить дальнейший марш интеллекта вперед и вперед. Под дождем академичный Говард, очень щеголеватый, в кожаной куртке и матерчатой кепке, берет дипломат, покидает фургон и запирает его; под дождем он шагает со своим дипломатом по перманентному строительному участку, коим является университет, мимо бетона в опалубке, стальной арматуры, стеклянной стены; через подземные переходы, по пандусам вниз, по тротуарам под аркадами. Он пересекает главный двор университета, почему-то носящий название Пьяцца, где пересекаются дорожки, собираются толпы иногда превращаясь в орды; он приближается к высокой стеклянной башне Корпуса Социальных Наук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85