- А! - говорит Генри, светлея. - Вот что я называю проблемным вопросом. Так куда, как ты думаешь?
X
В академгородке имеется закусочная «Город и мантия» , модерновое местечко, отделанное промасленной сосной; там студенты встречаются со студентами, и преподаватели с преподавателями, и преподаватели со студентами, и студенты с преподавателями, и они сидят за очень не-прибранными столами в страшной тесноте, а уши им забивает музыка регги, рвущаяся из проигрывателя, и они обсуждают полностью открытые для обсуждения дела, такие, как курсовые работы, политика союзов, диссертации, однокурсники и коллеги, аборты, демонстрации, а также всякие сексуальные и матримониальные трудности. Но для более конфиденциальных или более закрытых - тайных сборищ, мимолетных связей, долговременных заговоров или решения серьезных методологических вопросов - принято покидать пределы академгородка, благо поблизости находятся две известные всем и обжитые пивные, где царит атмосфера прямодушия и имеется порядочное число удобных укромных уголков. Говард называет одну из них, но Генри, оказывается, уже решил для себя этот вопрос по-другому.
- Послушай, - говорит он, - почему бы нам не заглянуть в мою?
- А у тебя есть твоя? - спрашивает Говард.
- Ну, по дороге домой я всегда заскакиваю в «Герцога Веллингтона» выпить чего-нибудь, - говорит Генри. - Отличное место для серьезных разговоров.
Отличное место для серьезных разговоров находится ближе к центру города: в нем пахнет горячими креветками под чесночным соусом, и посетители одеты щеголевато от Остина Рида, и ноги Говарда там еще не бывало.
- Ладно, Генри, - говорит Говард, - идем к моей машине.
Они выходят на открытость автостоянки, на них волнами накатывается дождь, треплет бинты Генри. Они забираются в фургон и уезжают, а рука Генри окостенело торчит перед ними. Пока они едут вниз по темной подъездной дороге, Говард может смотреть в зеркало заднего вида и видеть позади себя академгородок, массивное урбанистическое творение, освещенное пятнами и вспышками, выбрасывающее в полусвет широкие и узкие лучи - образ интеллектуальной фабрики с высокой производительностью и двадцатичетырехчасовым рабочим днем. Справа и слева от них за мокрыми деревьями светятся круглые иллюминаторы Шпенглера и Тойнби; каждое окно со своей прозрачной, почти невидимой занавеской, каждое своего и чистого цвета, каждое являющее глазу круглую проницаемую кляксу - как оказывается, великий соблазн для многих граждан Водолейта, которые могут прогуливать собаку по ночам и наблюдать в этих изящных кружках, словно в объективах камер, мерцающее изображение раздевающейся студентки или студента. Подъездная дорога кончается, Говард сворачивает на магистраль и направляется к центру города.
Было 17.30, когда будильничек Бениты Прим звякнул, возвещая конец факультетского совещания. Когда они входят в «Герцога Веллингтона», старинные напольные часы с медным циферблатом, стоящие в вестибюле, как раз бьют шесть.
- Я думаю, обстановка здесь тебе понравится, - говорит Генри, когда они входят в «Зал Газового Света», ярко освещенный электричеством и декорированный в лжевикторианском стиле.
- Ну-ну-ну, - говорит барменша, которую каким-то образом уломали надеть длинное викторианское платье с кружевным воротником, - на войне побывали, мистер Бимиш, или как?
- Две пинты портера, - говорит Генри, стоя у стойки в дождевике, по-наполеоновски застегнутом у него под подбородком, а его белая забинтованная рука окостенело торчит несколько ниже. - Да неужели?
- Выглядите будто побывали в настоящей переделке, - говорит барменша. - Кружки или стаканы?
- Пожалуй, кружки, - говорит Генри. - Нет, со мной все в порядке. Просто маленький несчастный случай.
За спиной Хлои большое зеркало; на его стекле для утешения современному человеку нанесены четкие изящные линии здания, спроектированного Пакстоном для Выставки в Хрустальном дворце 1851 года, на которые накладывается отражение плюшевой роскоши зала.
- А по виду так и совсем не маленький, - говорит Хлоя, качая ручку насоса и сияя улыбкой на Говарда. - Хорошо, что у вас есть друг, чтобы о вас позаботиться.
- О, это мистер Кэрк, - говорит Генри, - да, он обо мне заботится.
- Вот и славно, - говорит Хлоя, - две пинты, что-нибудь еще?
- Пожалуй, пакетик сыра и луковых чипсов, - говорит Генри. - Говард, а ты не будешь так любезен залезть в левый карман моих брюк и вынуть мои деньги? По какой-то причине я положил их не с того бока.
- Вы бы поосторожнее, - говорит Хлоя, - не то, глядишь, как бы вашего друга не арестовали.
- Не важно, я заплачу, - говорит Говард. - Протестую, - говорит Генри, - я пригласил тебя сюда как своего гостя.
- Следующий раз за тобой, - говорит Говард.
- Может, сядем, - говорит Генри, пытаясь взять две пинтовые кружки и выплескивая значительную порцию пива себе на брюки.
- Дай-ка я, - говорит Говард.
- Вечерняя газета вам сегодня нужна, мистер Бимиш? - спрашивает Хлоя, когда они отходят от стойки.
- Я здесь всегда читаю газеты, - говорит Генри Говарду. - Сегодня, пожалуй, нет, Хлоя. У меня сегодня важный разговор.
- А они опять кого-то похитили, - говорит Хлоя, - это что же такое творится, ума не приложу.
- Ах, мир, мир, - неопределенно говорит Генри, зажимая в зубах пакетик с чипсами, - если бы только люди могли научиться жить в ладу друг с другом.
- Верно, мистер Бимиш, - говорит Хлоя, - совсем не то, что было, правда? Кроме секса. С ним куда лучше стало.
- Как и с хирургией, - говорит Генри сквозь стиснутые зубы, начиная неуверенно двигаться через зал со своей кружкой. - Хирургия по-настоящему прогрессировала.
- Ну, - говорит Хлоя со смехом, - боюсь, для вас это как раз вовремя.
- Чудесная девочка Хлоя, - говорит Генри, когда они садятся в плюшевой роскоши алькова по ту сторону зала под сенью аспарагуса. - Как видишь, меня тут знают.
- Да, - говорит Говард.
- Приятное местечко, - говорит Генри, - хозяин старый солдат. Полагаю, это не слишком в твоем стиле.
- Да, не совсем, - говорит Говард, - а о чем ты хотел со мной поговорить?
- А, да, - говорит Генри. - Ну, Говард, я хотел перемолвиться с тобой словечком о вчерашнем вечере.
- О вечеринке, - говорит Говард.
- Да, - говорит Генри, - о вечеринке. Говард, ты не против, я не могу вскрыть этот пакетик с чипсами.
- Вот, пожалуйста, - говорит Говард.
- Прямо-таки урожай несчастных случаев для меня, - говорит Генри. - Я пришел поздно, потом был укушен, а потом я разбил твое окно. Я страшно сожалею.
- Не беспокойся, - говорит Говард, - на вечеринках что-нибудь обязательно бьется.
- И, боюсь, Майра немного перепила, - говорит Генри, - и в целом неудачный вечер для нас.
- И люди на вечерниках перепивают, - говорит Говард. - Но вчера вечером что-то было не так?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85