- Вот, значит, решающий фактор, который ты скрывал сегодня утром. Вот о чем ты мне не захотел сказать. Почему, Говард?
- Флора, Флора, - говорит Говард. - Я приберегал это для тебя. Кое-что интересное.
- Кое-что интересное! - говорит Флора. - Это то, чего мне не хватало. И ты уже знал вчера вечером?
- Майра приехала к нам до начала вечеринки и попросила у нас совета, - говорит Говард.
- Мой Бог, - говорит Флора, - и ты тем не менее ушел перепихнуться с этой пятнистой студенточкой, хотя у тебя в доме происходило все это? Я считаю это тяжелейшим нарушением профессионального долга. Неудивительно, что ты хотел, чтобы это был несчастный случай.
- Разве ты не считаешь, что это интересно? - спрашивает Говард.
Флора выпускает его плечи, щекочет волосами его лицо и смеется.
- Да, - говорит она. - Разумеется, теперь все ясно. Майра намерена уйти, Генри в отчаянии, рядом оказывается удобное и соблазнительное окно. Разбей его, и сотворишь классическое взывание: моя кровь на твоих руках, любимая.
- Не так уж ясно, - говорит Говард, - вот почему я и не был настороже. Майра не сказала Генри, что уходит от него. Он понятия не имел, пока я не поговорил с ним два часа назад.
- Ну, сказать можно по-всякому, - говорит Флора.
- Они даже почти не видели друг друга, - говорит Говард. - Генри опоздал и почти все время провел, обрабатывая свой собачий укус.
Флора хихикает, она говорит:
- Собачий укус?
- Да, - говорит Говард, - его на пороге укусила собака одной студентки. Ты думаешь, это был несчастный случай?
- О, черт, - говорит Флора, - заткнись. Я пытаюсь отнестись к нему серьезно. Как бы то ни было, ты, естественно, ему сообщил. И что он тогда сказал?
- Признал, что их брак рушится, - говорит Говард.
- Это должно тебя обрадовать, - говорит Флора. - Ты теперь сможешь обеспечить радикальное освобождение им обоим. С парадной двери и с черного хода.
- Генри словно бы не оценил мои объяснения, - говорит Говард.
- А-а-а, - говорит Флора, - как неприятно. Я понятия не имела, что он такой благоразумный.
- Я знал, что это тебя порадует, - говорит Говард. - Конечно, это оставляет его в положении абсолютно абсурдном, с какой стороны ни взглянуть. Он не существует, он не способен чувствовать, он не может любить Майру, он Даже не может укладывать в постель своих студенток.
- Ему, должно быть, было очень тяжело признаваться во всем этом, - говорит Флора, - беседуя с человеком, который все это может.
- Но он сумел сказать мне, что у него есть вера, которая его поддерживает, - говорит Говард.
- Неужели? - говорит Флора. - Так какая же?
- Он верит в личные взаимоотношения, - говорит Говард, глядя на Флору, у которой груди подпрыгивают от смеха.
- Нет-нет, Говард, - говорит она. - Он так и сказал? С полной серьезностью?
- Именно, - говорит Говард.
- Бедный Генри, - говорит Флора. - Если кому-то в мире следует запретить личные взаимоотношения, то в первую очередь Генри. Он потерял всякую самоубежденность. И он не только сам находится в классическом цикле самоуничтожения, он втягивает в него всех и вся вокруг. Конечно, именно это и видит Майра. Отсюда ее припадки отчаяния и экстравагантность поведения. Она боится, что ее засосет, что она попадет под футбольный мяч вместе с Генри.
- Да, кстати, - говорит Говард, - выяснилось, что с футбольным мячом это была не случайность. Парень, которого Генри хотел прогнать с поля, засадил в него мячом и сбил с ног.
Тело Флоры, которое сотрясалось от смеха, совсем изнемогает, оно опрокидывается и падает поперек Говарда.
- Господи, нам не следует смеяться, - говорит она. Вздергивает голову, так что. ее губы смыкаются с губами Говарда; она его целует.
- Дорогой мой человек, - говорит она, - ужасно, но за это я тебе все прощаю. Ты нечист на руку и угроза для своих друзей, но тем лучше.
Говард поглаживает спину Флоры.
- Кое-что интересное? - спрашивает он.
- Кое-что интересное, - говорит Флора, - и сегодня ты честно заработал место в моей постели. Впрочем, мальчик, время вышло. Ну-ка вставай.
- Еще рано, - говорит Говард, накладывая на нее ладони. Флора встает на колени и выключает кроватный вибратор; потом толкает тело Говарда.
- Давай, давай, Говард, некоторым из нас надо заняться работой, - говорит она, скатываясь с кровати. - На тумбочке для тебя есть бумажные салфетки.
- Ты все предусматриваешь, - говорит Говард, вставая и обтираясь.
- Брось-ка мне мои штаны, - говорит Флора, садясь на другой край кровати. - Так, Бимиши расходятся.
- Именно, - говорит Говард, - лови.
Флора встает на ноги, и по обеим сторонам кровати оба начинают одеваться.
- Что ты сказал Майре, когда она пришла? - спрашивает Флора, натягивая свои белые штаны на ноги и выше за темный лобок. - Ты сказал ей, чтобы она его оставила?
- Не совсем, - говорит Говард, влезая в свои трусы.
- Я поражена, - говорит Флора, - но, конечно, еще скажешь. Швырни, пожалуйста, мои колготки.
- Мы были слишком заняты выяснением ее побуждений, - говорит Говард, натягивая свитер.
- Ну, они очевидны, - говорит Флора, всовывая пальцы ног в легкую паутину колготок. - Она классический женский тип; хорошие отношения с отцом, ожидание мужского доминирования и попытка прямой экстраполяции на Генри, у которого, предположительно, был сверхдоминирующий отец и слабая мамочка, так что ему требовалась суррогатная мать. То есть оба искали отца или мать, а не мужа и жену.
- Многие браки строятся на этом, - говорит Говард, надевая носок.
- Прекрасно, - говорит Флора. - Мой бюстгальтер. До тех пор, пока кто-то не начинает взрослеть.
- А Майра взрослеет? - спрашивает Говард, натягивая другой носок.
- Да нет, сомневаюсь, - говорит Флора, застегивая бюстгальтер на спине. - Она все еще забывает выставлять молочные бутылки. Ну а Генри, в Генри можно разобраться, прочитав его книгу. Воззвание к телевидению взять на себя родительский авторитет целиком, так чтобы Генри не пришлось прибегать к собственному. Глупая книга, даже твои и то лучше.
- Благодарю тебя, - говорит Говард, натягивает джинсы и застегивает их.
- На здоровье, - говорит Флора, всовывая руки в белую блузку. - Все одно к одному. Инертный, компромиссный, ни на что не претендующий брак. У них нет детей. Вероятно, сексуально они в анабиозе. В отличие от большинства их коллег они не ищут секса на стороне. Но они оглядываются вокруг и нервничают.
- Генри обходится без секса на стороне, - говорит Говард, облекаясь в великолепие своего элегантного кожаного пиджака.
- Ну а Майра? - спрашивает Флора, ныряя в черную юбку и подхватывая ее у талии.
- Один раз было, - говорит Говард, всовывая ноги в свои туфли, - то есть один-единственный раз.
- Понимаю, - говорит Флора, всовывая ноги в свои туфли. - Я повесила для тебя полотенце за дверью ванной, если захочешь умыться.
Говард покидает освещенную спальню и проходит через темную длинную гостиную в ее ванную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
- Флора, Флора, - говорит Говард. - Я приберегал это для тебя. Кое-что интересное.
- Кое-что интересное! - говорит Флора. - Это то, чего мне не хватало. И ты уже знал вчера вечером?
- Майра приехала к нам до начала вечеринки и попросила у нас совета, - говорит Говард.
- Мой Бог, - говорит Флора, - и ты тем не менее ушел перепихнуться с этой пятнистой студенточкой, хотя у тебя в доме происходило все это? Я считаю это тяжелейшим нарушением профессионального долга. Неудивительно, что ты хотел, чтобы это был несчастный случай.
- Разве ты не считаешь, что это интересно? - спрашивает Говард.
Флора выпускает его плечи, щекочет волосами его лицо и смеется.
- Да, - говорит она. - Разумеется, теперь все ясно. Майра намерена уйти, Генри в отчаянии, рядом оказывается удобное и соблазнительное окно. Разбей его, и сотворишь классическое взывание: моя кровь на твоих руках, любимая.
- Не так уж ясно, - говорит Говард, - вот почему я и не был настороже. Майра не сказала Генри, что уходит от него. Он понятия не имел, пока я не поговорил с ним два часа назад.
- Ну, сказать можно по-всякому, - говорит Флора.
- Они даже почти не видели друг друга, - говорит Говард. - Генри опоздал и почти все время провел, обрабатывая свой собачий укус.
Флора хихикает, она говорит:
- Собачий укус?
- Да, - говорит Говард, - его на пороге укусила собака одной студентки. Ты думаешь, это был несчастный случай?
- О, черт, - говорит Флора, - заткнись. Я пытаюсь отнестись к нему серьезно. Как бы то ни было, ты, естественно, ему сообщил. И что он тогда сказал?
- Признал, что их брак рушится, - говорит Говард.
- Это должно тебя обрадовать, - говорит Флора. - Ты теперь сможешь обеспечить радикальное освобождение им обоим. С парадной двери и с черного хода.
- Генри словно бы не оценил мои объяснения, - говорит Говард.
- А-а-а, - говорит Флора, - как неприятно. Я понятия не имела, что он такой благоразумный.
- Я знал, что это тебя порадует, - говорит Говард. - Конечно, это оставляет его в положении абсолютно абсурдном, с какой стороны ни взглянуть. Он не существует, он не способен чувствовать, он не может любить Майру, он Даже не может укладывать в постель своих студенток.
- Ему, должно быть, было очень тяжело признаваться во всем этом, - говорит Флора, - беседуя с человеком, который все это может.
- Но он сумел сказать мне, что у него есть вера, которая его поддерживает, - говорит Говард.
- Неужели? - говорит Флора. - Так какая же?
- Он верит в личные взаимоотношения, - говорит Говард, глядя на Флору, у которой груди подпрыгивают от смеха.
- Нет-нет, Говард, - говорит она. - Он так и сказал? С полной серьезностью?
- Именно, - говорит Говард.
- Бедный Генри, - говорит Флора. - Если кому-то в мире следует запретить личные взаимоотношения, то в первую очередь Генри. Он потерял всякую самоубежденность. И он не только сам находится в классическом цикле самоуничтожения, он втягивает в него всех и вся вокруг. Конечно, именно это и видит Майра. Отсюда ее припадки отчаяния и экстравагантность поведения. Она боится, что ее засосет, что она попадет под футбольный мяч вместе с Генри.
- Да, кстати, - говорит Говард, - выяснилось, что с футбольным мячом это была не случайность. Парень, которого Генри хотел прогнать с поля, засадил в него мячом и сбил с ног.
Тело Флоры, которое сотрясалось от смеха, совсем изнемогает, оно опрокидывается и падает поперек Говарда.
- Господи, нам не следует смеяться, - говорит она. Вздергивает голову, так что. ее губы смыкаются с губами Говарда; она его целует.
- Дорогой мой человек, - говорит она, - ужасно, но за это я тебе все прощаю. Ты нечист на руку и угроза для своих друзей, но тем лучше.
Говард поглаживает спину Флоры.
- Кое-что интересное? - спрашивает он.
- Кое-что интересное, - говорит Флора, - и сегодня ты честно заработал место в моей постели. Впрочем, мальчик, время вышло. Ну-ка вставай.
- Еще рано, - говорит Говард, накладывая на нее ладони. Флора встает на колени и выключает кроватный вибратор; потом толкает тело Говарда.
- Давай, давай, Говард, некоторым из нас надо заняться работой, - говорит она, скатываясь с кровати. - На тумбочке для тебя есть бумажные салфетки.
- Ты все предусматриваешь, - говорит Говард, вставая и обтираясь.
- Брось-ка мне мои штаны, - говорит Флора, садясь на другой край кровати. - Так, Бимиши расходятся.
- Именно, - говорит Говард, - лови.
Флора встает на ноги, и по обеим сторонам кровати оба начинают одеваться.
- Что ты сказал Майре, когда она пришла? - спрашивает Флора, натягивая свои белые штаны на ноги и выше за темный лобок. - Ты сказал ей, чтобы она его оставила?
- Не совсем, - говорит Говард, влезая в свои трусы.
- Я поражена, - говорит Флора, - но, конечно, еще скажешь. Швырни, пожалуйста, мои колготки.
- Мы были слишком заняты выяснением ее побуждений, - говорит Говард, натягивая свитер.
- Ну, они очевидны, - говорит Флора, всовывая пальцы ног в легкую паутину колготок. - Она классический женский тип; хорошие отношения с отцом, ожидание мужского доминирования и попытка прямой экстраполяции на Генри, у которого, предположительно, был сверхдоминирующий отец и слабая мамочка, так что ему требовалась суррогатная мать. То есть оба искали отца или мать, а не мужа и жену.
- Многие браки строятся на этом, - говорит Говард, надевая носок.
- Прекрасно, - говорит Флора. - Мой бюстгальтер. До тех пор, пока кто-то не начинает взрослеть.
- А Майра взрослеет? - спрашивает Говард, натягивая другой носок.
- Да нет, сомневаюсь, - говорит Флора, застегивая бюстгальтер на спине. - Она все еще забывает выставлять молочные бутылки. Ну а Генри, в Генри можно разобраться, прочитав его книгу. Воззвание к телевидению взять на себя родительский авторитет целиком, так чтобы Генри не пришлось прибегать к собственному. Глупая книга, даже твои и то лучше.
- Благодарю тебя, - говорит Говард, натягивает джинсы и застегивает их.
- На здоровье, - говорит Флора, всовывая руки в белую блузку. - Все одно к одному. Инертный, компромиссный, ни на что не претендующий брак. У них нет детей. Вероятно, сексуально они в анабиозе. В отличие от большинства их коллег они не ищут секса на стороне. Но они оглядываются вокруг и нервничают.
- Генри обходится без секса на стороне, - говорит Говард, облекаясь в великолепие своего элегантного кожаного пиджака.
- Ну а Майра? - спрашивает Флора, ныряя в черную юбку и подхватывая ее у талии.
- Один раз было, - говорит Говард, всовывая ноги в свои туфли, - то есть один-единственный раз.
- Понимаю, - говорит Флора, всовывая ноги в свои туфли. - Я повесила для тебя полотенце за дверью ванной, если захочешь умыться.
Говард покидает освещенную спальню и проходит через темную длинную гостиную в ее ванную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85