Зато корпус Клюева всё-таки шёл на Алленштейн, указанный ему Жилинским, не встречая сопротивления перед фронтом. Его командир, сознавая всю опасность этого движения, не смел ослушаться бездарного хама Жилинского.
К 15 августа командующий 2-й армией совершенно потерял голову. Самсонов ничего не видел, ничем не управлял, и его директивы запаздывали на двое суток по сравнению с развитием боёв. Но вместо того чтобы следить за обстановкой и отдавать распоряжения, он сделал худшее из того, что только мог, – отправился в войска, сняв связь со штабом фронта и своими корпусами. Тем самым он совершенно дезорганизовал управление армией, которая с этой минуты перестала существовать как единый военный организм. Теперь Гинденбургу оставалось довершить то, что начал Самсонов, – добить его армию…
Мощный удар немецкого генерала Франсуа по тылам одних русских корпусов при преступном бездействии или вялости других начальников войск 2-й армии привёл к такому разгрому русской армии, которого она не знала со времён Нарвы в 1700 году. Генерал Самсонов, издавший 14 августа свой последний в жизни приказ об отстранении генерала Артамонова от командования за то, что тот бросил штаб и пошёл в окопы воодушевлять своих солдат речами и примером, и на следующий день совершивший точно такую же, но ещё более непростительную для командующего армией ошибку, чем его подчинённый, дезорганизовавший управление корпусом, – в отчаянии застрелился.
Штаб 15-го корпуса был расстрелян прорвавшимися немцами из пулемётов, а командир генерал Мартос попал с оружием в руках в плен. У генерала Клюева не хватило воли и твёрдости духа на несколько минут. При отходе остатков 13-го корпуса он выводил из мешка колонну в 20 000 человек при 160 орудиях, но встретил неожиданно цепь немцев, которые обстреляли его колонну. Генерал сдался в плен, почти выйдя из окружения, а потом выяснилось, что перед его группой оставалось меньше батальона солдат противника!
Хотя стратегически от своей победы германцы ничего не получили, скорее даже упустили от переброски войск на русский фронт победу над Францией, моральные последствия Русской катастрофы в Восточной Пруссии были неисчислимы для обеих сторон. Немцев она окрылила и позволила начать мощную кампанию по дискредитации военных усилий России и у себя в Германии, и в нейтральных государствах, откуда хвастливые тезисы пропагандистов Берлина перекочёвывали к союзникам России и компрометировали восточного члена Антанты. Немецкие легенды о реванше тевтонов у Танненберга за победу объединённого войска славян над ними в 1410 году долго ещё ходили по Европе, смущая друзей России и радуя её врагов, снижая вес российского союзника в коалиции…
В русской Ставке и у престарелых генералов, оставшихся под знамёнами ещё со времени неудачной для России русско-японской войны, в том числе и у великого князя – Верховного Главнокомандующего, поражение под Сольдау вызвало настроение подавленности, уныние заранее побеждённых, растерянность. Вместе с тем великий князь и его доблестные полководцы бурно радовались тому, что, потеряв 100 000 русских солдат, они в точности исполнили просьбу посла Палеолога и французского Генштаба и спасли Париж. Военному представителю Франции при Ставке, пытавшемуся выразить соболезнование Верховному Главнокомандующему по поводу больших потерь в Восточной Пруссии, великий князь с любезной улыбкой сказал: «Мы рады принести такие жертвы ради наших союзников!..»
Вместе со Ставкой радовался этому поражению министр иностранных дел России Сазонов. В салоне Марии Павловны Старшей он говорил, что заранее предсказывал итоги битвы в Восточной Пруссии. У себя в кабинете в министерском здании у Певческого моста он принял посла Палеолога, который приехал поблагодарить его за удары русских войск и толкнуть их ещё дальше в Германию.
– Я знал, что самсоновская армия будет разбита, мой дорогой посол… – печально опустил министр свой длинный нос к полу, а затем поднял его и с энтузиазмом добавил: – Мы были обязаны принести эту жертву для Франции… Ваша страна показала себя истинным союзником…
Вероятно, русский министр имел в виду подталкивание неотмобилизованной русской армии в самое пекло боёв, многочисленные обещания французского правительства и интендантства прислать в Россию за наличное золото хоть немного устарелого оружия и ехидные перепечатки во французских газетах статеек из прессы нейтральных стран после «Танненберга» о том, что русская армия не способна воевать…
Мало кто знал тогда, что битва в Восточной Пруссии имела ещё один, глубоко скрытый политический результат. Александр Иванович Гучков, обретавшийся в качестве Уполномоченного Красного Креста как раз в это время в гостях у Жилинского и в штабе Самсонова, воочию увидел беспорядок и суматоху, которые царили в первые дни войны в органах управления русскими войсками на всех уровнях – от полка до Ставки. Один из главнейших оппозиционеров и личных врагов царя, Гучков именно в эти дни решил обратить своё праведное негодование поражением не на Ставку и своего друга великого князя Николая Николаевича или его начальника штаба Янушкевича, который своими бестолковыми распоряжениями и назначениями совместно со штабом Северо-Западного фронта привёл 2-ю армию к катастрофе, а на Государя, решив исподволь готовить против него главную часть своего заговора – военную…
…Николай 18 августа получил тяжёлое известие о разгроме 13-го и 15-го корпусов под Сольдау, самоубийстве Самсонова и гибели девяти генералов, о тридцати тысячах погибших воинов, семидесяти тысячах русских солдат и офицеров и тринадцати генералах, попавших в плен. Это сообщение так огорчило и расстроило Государя, что он, здоровый и физически крепкий сорокашестилетний человек, впервые «почувствовал своё старое сердце»…
Александра тоже страдала рядом с ним, узнав, что русская армия, которую так любил и лелеял её Супруг, потерпела крупное поражение.
51
С самых первых дней начала настоящих боевых действий Государь хотел отправиться на Ставку и посетить передовые линии доблестных войск. Однако его принципы, согласно которым он не вмешивался в распоряжения специалистов, избранных им для ведения какого-либо дела, не позволяли ему приехать незваным на Ставку, поскольку это могло быть расценено как вмешательство царя в функции Верховного Главнокомандующего. А посему он ждал приглашения великого князя Николая Николаевича. Но дядя Николаша отнюдь не спешил с приглашением, хотя знал о нетерпении Государя повидать войска в боевых делах, для которых их и готовили.
Императору регулярно приходили с фельдъегерями большие синие пакеты из Барановичей, опечатанные красными сургучными печатями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246
К 15 августа командующий 2-й армией совершенно потерял голову. Самсонов ничего не видел, ничем не управлял, и его директивы запаздывали на двое суток по сравнению с развитием боёв. Но вместо того чтобы следить за обстановкой и отдавать распоряжения, он сделал худшее из того, что только мог, – отправился в войска, сняв связь со штабом фронта и своими корпусами. Тем самым он совершенно дезорганизовал управление армией, которая с этой минуты перестала существовать как единый военный организм. Теперь Гинденбургу оставалось довершить то, что начал Самсонов, – добить его армию…
Мощный удар немецкого генерала Франсуа по тылам одних русских корпусов при преступном бездействии или вялости других начальников войск 2-й армии привёл к такому разгрому русской армии, которого она не знала со времён Нарвы в 1700 году. Генерал Самсонов, издавший 14 августа свой последний в жизни приказ об отстранении генерала Артамонова от командования за то, что тот бросил штаб и пошёл в окопы воодушевлять своих солдат речами и примером, и на следующий день совершивший точно такую же, но ещё более непростительную для командующего армией ошибку, чем его подчинённый, дезорганизовавший управление корпусом, – в отчаянии застрелился.
Штаб 15-го корпуса был расстрелян прорвавшимися немцами из пулемётов, а командир генерал Мартос попал с оружием в руках в плен. У генерала Клюева не хватило воли и твёрдости духа на несколько минут. При отходе остатков 13-го корпуса он выводил из мешка колонну в 20 000 человек при 160 орудиях, но встретил неожиданно цепь немцев, которые обстреляли его колонну. Генерал сдался в плен, почти выйдя из окружения, а потом выяснилось, что перед его группой оставалось меньше батальона солдат противника!
Хотя стратегически от своей победы германцы ничего не получили, скорее даже упустили от переброски войск на русский фронт победу над Францией, моральные последствия Русской катастрофы в Восточной Пруссии были неисчислимы для обеих сторон. Немцев она окрылила и позволила начать мощную кампанию по дискредитации военных усилий России и у себя в Германии, и в нейтральных государствах, откуда хвастливые тезисы пропагандистов Берлина перекочёвывали к союзникам России и компрометировали восточного члена Антанты. Немецкие легенды о реванше тевтонов у Танненберга за победу объединённого войска славян над ними в 1410 году долго ещё ходили по Европе, смущая друзей России и радуя её врагов, снижая вес российского союзника в коалиции…
В русской Ставке и у престарелых генералов, оставшихся под знамёнами ещё со времени неудачной для России русско-японской войны, в том числе и у великого князя – Верховного Главнокомандующего, поражение под Сольдау вызвало настроение подавленности, уныние заранее побеждённых, растерянность. Вместе с тем великий князь и его доблестные полководцы бурно радовались тому, что, потеряв 100 000 русских солдат, они в точности исполнили просьбу посла Палеолога и французского Генштаба и спасли Париж. Военному представителю Франции при Ставке, пытавшемуся выразить соболезнование Верховному Главнокомандующему по поводу больших потерь в Восточной Пруссии, великий князь с любезной улыбкой сказал: «Мы рады принести такие жертвы ради наших союзников!..»
Вместе со Ставкой радовался этому поражению министр иностранных дел России Сазонов. В салоне Марии Павловны Старшей он говорил, что заранее предсказывал итоги битвы в Восточной Пруссии. У себя в кабинете в министерском здании у Певческого моста он принял посла Палеолога, который приехал поблагодарить его за удары русских войск и толкнуть их ещё дальше в Германию.
– Я знал, что самсоновская армия будет разбита, мой дорогой посол… – печально опустил министр свой длинный нос к полу, а затем поднял его и с энтузиазмом добавил: – Мы были обязаны принести эту жертву для Франции… Ваша страна показала себя истинным союзником…
Вероятно, русский министр имел в виду подталкивание неотмобилизованной русской армии в самое пекло боёв, многочисленные обещания французского правительства и интендантства прислать в Россию за наличное золото хоть немного устарелого оружия и ехидные перепечатки во французских газетах статеек из прессы нейтральных стран после «Танненберга» о том, что русская армия не способна воевать…
Мало кто знал тогда, что битва в Восточной Пруссии имела ещё один, глубоко скрытый политический результат. Александр Иванович Гучков, обретавшийся в качестве Уполномоченного Красного Креста как раз в это время в гостях у Жилинского и в штабе Самсонова, воочию увидел беспорядок и суматоху, которые царили в первые дни войны в органах управления русскими войсками на всех уровнях – от полка до Ставки. Один из главнейших оппозиционеров и личных врагов царя, Гучков именно в эти дни решил обратить своё праведное негодование поражением не на Ставку и своего друга великого князя Николая Николаевича или его начальника штаба Янушкевича, который своими бестолковыми распоряжениями и назначениями совместно со штабом Северо-Западного фронта привёл 2-ю армию к катастрофе, а на Государя, решив исподволь готовить против него главную часть своего заговора – военную…
…Николай 18 августа получил тяжёлое известие о разгроме 13-го и 15-го корпусов под Сольдау, самоубийстве Самсонова и гибели девяти генералов, о тридцати тысячах погибших воинов, семидесяти тысячах русских солдат и офицеров и тринадцати генералах, попавших в плен. Это сообщение так огорчило и расстроило Государя, что он, здоровый и физически крепкий сорокашестилетний человек, впервые «почувствовал своё старое сердце»…
Александра тоже страдала рядом с ним, узнав, что русская армия, которую так любил и лелеял её Супруг, потерпела крупное поражение.
51
С самых первых дней начала настоящих боевых действий Государь хотел отправиться на Ставку и посетить передовые линии доблестных войск. Однако его принципы, согласно которым он не вмешивался в распоряжения специалистов, избранных им для ведения какого-либо дела, не позволяли ему приехать незваным на Ставку, поскольку это могло быть расценено как вмешательство царя в функции Верховного Главнокомандующего. А посему он ждал приглашения великого князя Николая Николаевича. Но дядя Николаша отнюдь не спешил с приглашением, хотя знал о нетерпении Государя повидать войска в боевых делах, для которых их и готовили.
Императору регулярно приходили с фельдъегерями большие синие пакеты из Барановичей, опечатанные красными сургучными печатями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246