В следующих двух вагонах помещались Наследник Цесаревич с воспитателем швейцарцем Жильяром и дядькой матросом Деревенько, великие княжны, обер-гофмейстерина Нарышкина, две фрейлины – княжна Орбелиани и Бюцова, гофлектриса Шнейдер.
Далее, в вагонах с более тесными купе, следовали самые необходимые свитские: вместо больного министра Двора графа Фредерикса – обер-гофмаршал граф Бенкендорф, дворцовый комендант Воейков, обер-шталмейстер Гринвальд, флаг-капитан Его Величества адмирал Нилов, командир сводного полка охраны Комаров и командир Конвоя граф Граббе, флигель-адъютанты Дрентельн, граф Шереметьев, лейб-медик Боткин, лейб-хирург Деревенко. Комендантом поезда был начальник дворцовой полиции Герарди.
Перед царским вагоном находился вагон с гостиной и столовой, а в трёх других, ещё ближе к паровозу, – буфет, кухня и прислуга.
Двое суток почти безостановочно мощный паровоз тянул синие лакированные вагоны с золотыми двуглавыми орлами через всю Россию – с севера на юг. Под Орлом царский поезд попал ещё в мартовскую метель, а за Харьковом деревья и кустарники оказались в цвету и стало так тепло, что пришлось в вагонах открыть окна.
Менялись ландшафты и климат, а жизнь в поезде шла по накатанной колее. В девять утра свитские собирались в столовой к утреннему кофе, приходил Его Величество. Государыня и дети пили кофе у себя в вагонах. Завтрак подавался как во дворце – в половине первого, дневной чай – в четыре часа и обед – в половине восьмого.
После обеда Государь частенько оставался в гостиной и играл с Ниловым, Граббе и Дрентельном несколько партий в домино. Остальные расходились по своим купе или собирались вместе у кого-нибудь, чтобы посудачить и посплетничать о знакомых. Поскольку Её Величество большей частью не выходила из своего отделения, завтракала и обедала там из-за нездоровья и строгой диеты, на которую сама себя обрекла, возомнив, что доктора ничего в её болезнях не понимают, «ближние бояре» частенько острили над лейб-медиком Боткиным по поводу его диагноза болезни сердца Императрицы, не совпадавшим, по мнению «своих», с Её цветущим видом.
Такой прелестный вид Александры Фёдоровны удивил особ свиты, когда их пригласили на вечерний чай в 10 вечера, который разливала сама Государыня.
Большое оживление в нудную вагонную жизнь вносили Наследник Цесаревич и великие княжны. Они были со всеми, в том числе и со слугами, очень милы и естественны в обращении, на редких остановках обязательно выбегали из поезда размяться и пошалить на свободе. Воейков был недавно назначен дворцовым комендантом и впервые видел великих княжон вблизи, в домашней обстановке. Привыкший к высокомерным и надменным, а часто просто невоспитанным отпрыскам самых громких фамилий России, в том числе и великокняжеских, он был поражён их скромностью, простотой и уважительным отношением Царских Детей ко всем людям без исключения.
Под лучами заходящего солнца синие вагоны прикатили на военную пристань Севастополя, где их ждали почётный караул от 50-го пехотного полка, всё морское, военное и гражданское начальство, а также ровный строй воспитанников учебных заведений.
Двое конвойцев отворили дверь царского вагона, откинули трап на красный ковёр, у которого опытный машинист плавно остановил царский вагон, и Николай Александрович, в белом морском кителе и морской фуражке, ступил на крымскую землю. В этот торжественный момент эскадра произвела салют в честь монарха. Задребезжали стёкла в вагонах, матросы, выстроенные на кораблях, стройно грянули «ура!». Эхо от дружного приветствия ещё долго бродило в Мекензиевых горах, когда высшие чины крепости, флота и города представлялись Государю.
«Штандарт» стоял на якорях напротив Царской пристани.
Самая большая океанская и самая совершеннейшая для начала XX века яхта, так же как и боевые корабли эскадры, была украшена флагами расцвечивания, которые в темнеющем небе весело полоскались под свежим ветром с юга.
Любимая Императорская яхта была вся в огнях. Несмотря на быстро опускающуюся темноту, ещё был виден её красивый силуэт: идеальная седловатость и изгиб палубы, называемые моряками «линией судна», красивые по уклону три высоких, словно у парусника, мачты и две трубы, в отличие от чёрного лакированного корпуса, окрашенные в палевый цвет.
На носу «Штандарта» двуглавый орёл, резанный из дерева, с короной на каждой главе, охватывал форштевень. На его широкой груди рельефом выделялся вензель: «Николай II». Другой орёл – имперский морской – был распластан во всю величину наклонной части кормы – подзора. Он держал в клювах и лапах четыре карты русских морей: Балтийского, Чёрного, Белого и Каспийского. Под этим орлом славянской вязью было выведено:
«ШТАНДАРТЪ»
Деревянные украшения были покрыты шеллаком и сусальным золотом. С большой любовью эту позолоту нанесли монашки Новодевичьего монастыря в Санкт-Петербурге, которые славились особыми секретами мастерства. Их позолота не поддавалась просоленным штормовым волнам морей и океанов, которые бороздил «Штандарт».
Церемония на пристани закончилась, на гребном катере Император подошёл к правому кормовому трапу, считавшемуся исключительно царским, и легко взбежал по нему на верхнюю палубу из белоснежного американского тиса. Палуба блестела как паркет и была гордостью не только команды «Штандарта», но и всего русского флота.
Держа руку под козырёк, командир яхты капитан первого ранга Зеленецкий у трапа отдал Императору рапорт. Государь, отдав ему честь и поблагодарив за службу, протянул затем ему руку для мужского рукопожатия и с удовлетворением в голосе сказал: «Такая радость снова быть у себя дома на воде!..»
Николай очень любил «Штандарт», ценил и соблюдал все морские обычаи, установленные на русском флоте его пращуром Петром Великим.
Вся Семья Государя – от маленького Алексея до великих княжон и самой Александры Фёдоровны – тоже обожала эту яхту и считала дни, проведённые на её борту, самыми счастливыми в своей жизни. Ибо вся Семья была вместе, дети могли часто общаться здесь с отцом и мамочкой, которая на яхте словно расцветала.
Как только Государыня ступала на палубу «Штандарта», она преображалась – становилась приветливой, общительной и весёлой. Казалось, она сбрасывала с себя тяжесть и давление, которые накладывали на её душу казённый Петербург и неискренние царедворцы. Целыми днями Аликс сидела где-нибудь на палубе в подветренном уголке, занималась рукоделием, поскольку по своему воспитанию ни минуты не могла оставаться без дела, подолгу беседовала на разные темы с кем-нибудь из старших офицеров корабля, наблюдала за младшими детьми.
И Алексей и ОТМА чувствовали себя на борту «Штандарта», как и родители, лучше, чем дома, в Александровском дворце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246
Далее, в вагонах с более тесными купе, следовали самые необходимые свитские: вместо больного министра Двора графа Фредерикса – обер-гофмаршал граф Бенкендорф, дворцовый комендант Воейков, обер-шталмейстер Гринвальд, флаг-капитан Его Величества адмирал Нилов, командир сводного полка охраны Комаров и командир Конвоя граф Граббе, флигель-адъютанты Дрентельн, граф Шереметьев, лейб-медик Боткин, лейб-хирург Деревенко. Комендантом поезда был начальник дворцовой полиции Герарди.
Перед царским вагоном находился вагон с гостиной и столовой, а в трёх других, ещё ближе к паровозу, – буфет, кухня и прислуга.
Двое суток почти безостановочно мощный паровоз тянул синие лакированные вагоны с золотыми двуглавыми орлами через всю Россию – с севера на юг. Под Орлом царский поезд попал ещё в мартовскую метель, а за Харьковом деревья и кустарники оказались в цвету и стало так тепло, что пришлось в вагонах открыть окна.
Менялись ландшафты и климат, а жизнь в поезде шла по накатанной колее. В девять утра свитские собирались в столовой к утреннему кофе, приходил Его Величество. Государыня и дети пили кофе у себя в вагонах. Завтрак подавался как во дворце – в половине первого, дневной чай – в четыре часа и обед – в половине восьмого.
После обеда Государь частенько оставался в гостиной и играл с Ниловым, Граббе и Дрентельном несколько партий в домино. Остальные расходились по своим купе или собирались вместе у кого-нибудь, чтобы посудачить и посплетничать о знакомых. Поскольку Её Величество большей частью не выходила из своего отделения, завтракала и обедала там из-за нездоровья и строгой диеты, на которую сама себя обрекла, возомнив, что доктора ничего в её болезнях не понимают, «ближние бояре» частенько острили над лейб-медиком Боткиным по поводу его диагноза болезни сердца Императрицы, не совпадавшим, по мнению «своих», с Её цветущим видом.
Такой прелестный вид Александры Фёдоровны удивил особ свиты, когда их пригласили на вечерний чай в 10 вечера, который разливала сама Государыня.
Большое оживление в нудную вагонную жизнь вносили Наследник Цесаревич и великие княжны. Они были со всеми, в том числе и со слугами, очень милы и естественны в обращении, на редких остановках обязательно выбегали из поезда размяться и пошалить на свободе. Воейков был недавно назначен дворцовым комендантом и впервые видел великих княжон вблизи, в домашней обстановке. Привыкший к высокомерным и надменным, а часто просто невоспитанным отпрыскам самых громких фамилий России, в том числе и великокняжеских, он был поражён их скромностью, простотой и уважительным отношением Царских Детей ко всем людям без исключения.
Под лучами заходящего солнца синие вагоны прикатили на военную пристань Севастополя, где их ждали почётный караул от 50-го пехотного полка, всё морское, военное и гражданское начальство, а также ровный строй воспитанников учебных заведений.
Двое конвойцев отворили дверь царского вагона, откинули трап на красный ковёр, у которого опытный машинист плавно остановил царский вагон, и Николай Александрович, в белом морском кителе и морской фуражке, ступил на крымскую землю. В этот торжественный момент эскадра произвела салют в честь монарха. Задребезжали стёкла в вагонах, матросы, выстроенные на кораблях, стройно грянули «ура!». Эхо от дружного приветствия ещё долго бродило в Мекензиевых горах, когда высшие чины крепости, флота и города представлялись Государю.
«Штандарт» стоял на якорях напротив Царской пристани.
Самая большая океанская и самая совершеннейшая для начала XX века яхта, так же как и боевые корабли эскадры, была украшена флагами расцвечивания, которые в темнеющем небе весело полоскались под свежим ветром с юга.
Любимая Императорская яхта была вся в огнях. Несмотря на быстро опускающуюся темноту, ещё был виден её красивый силуэт: идеальная седловатость и изгиб палубы, называемые моряками «линией судна», красивые по уклону три высоких, словно у парусника, мачты и две трубы, в отличие от чёрного лакированного корпуса, окрашенные в палевый цвет.
На носу «Штандарта» двуглавый орёл, резанный из дерева, с короной на каждой главе, охватывал форштевень. На его широкой груди рельефом выделялся вензель: «Николай II». Другой орёл – имперский морской – был распластан во всю величину наклонной части кормы – подзора. Он держал в клювах и лапах четыре карты русских морей: Балтийского, Чёрного, Белого и Каспийского. Под этим орлом славянской вязью было выведено:
«ШТАНДАРТЪ»
Деревянные украшения были покрыты шеллаком и сусальным золотом. С большой любовью эту позолоту нанесли монашки Новодевичьего монастыря в Санкт-Петербурге, которые славились особыми секретами мастерства. Их позолота не поддавалась просоленным штормовым волнам морей и океанов, которые бороздил «Штандарт».
Церемония на пристани закончилась, на гребном катере Император подошёл к правому кормовому трапу, считавшемуся исключительно царским, и легко взбежал по нему на верхнюю палубу из белоснежного американского тиса. Палуба блестела как паркет и была гордостью не только команды «Штандарта», но и всего русского флота.
Держа руку под козырёк, командир яхты капитан первого ранга Зеленецкий у трапа отдал Императору рапорт. Государь, отдав ему честь и поблагодарив за службу, протянул затем ему руку для мужского рукопожатия и с удовлетворением в голосе сказал: «Такая радость снова быть у себя дома на воде!..»
Николай очень любил «Штандарт», ценил и соблюдал все морские обычаи, установленные на русском флоте его пращуром Петром Великим.
Вся Семья Государя – от маленького Алексея до великих княжон и самой Александры Фёдоровны – тоже обожала эту яхту и считала дни, проведённые на её борту, самыми счастливыми в своей жизни. Ибо вся Семья была вместе, дети могли часто общаться здесь с отцом и мамочкой, которая на яхте словно расцветала.
Как только Государыня ступала на палубу «Штандарта», она преображалась – становилась приветливой, общительной и весёлой. Казалось, она сбрасывала с себя тяжесть и давление, которые накладывали на её душу казённый Петербург и неискренние царедворцы. Целыми днями Аликс сидела где-нибудь на палубе в подветренном уголке, занималась рукоделием, поскольку по своему воспитанию ни минуты не могла оставаться без дела, подолгу беседовала на разные темы с кем-нибудь из старших офицеров корабля, наблюдала за младшими детьми.
И Алексей и ОТМА чувствовали себя на борту «Штандарта», как и родители, лучше, чем дома, в Александровском дворце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246