Оператор артиллерийских систем корабля, Раджив Шанкар, хоть и не имеет военного звания, обладает немалым практическим опытом. Достаточно сказать, что четверть века назад именно он руководил запуском пяти позитронных ракет, которые уничтожили две охранявшие Махаваршу орбитальные станции Иных. Остальные члены моего экипажа и впрямь сугубо гражданские люди, но они не хотят оставаться в стороне, когда идет война за будущее человечества. В конце концов, большинство ваших солдат, в чем я не сомневаюсь, еще пару недель назад были обычными гражданскими.
– Все верно, но… у вас на борту ребенок.
– Je n'suis plus une enfant! (Я уже не ребенок) – возмутилась Рашель.
Поскольку девочка произнесла это громко и ее возглас пошел в эфир, я не стал ничего добавлять, а просто дождался запоздалой реакции ее дяди.
– Bon, bon, jeune fille, (Ладно, ладно, девушка) – уступил Бриссо с легкой улыбкой. Затем он снова стал серьезным и обратился ко мне:
– А вы сами подумайте, капитан Матусевич: как я посмотрю в глаза своей сестре, если с этой jeune fille что-то случится? Как я смогу сказать ей, что ее дочь, которую она уже похоронила, все-таки осталась в живых, но потом опять погибла – на сей раз окончательно и бесповоротно?
Вот на это я не знал, что ответить. Зато сразу нашлась с ответом Рашель.
– Господин вице-адмирал. – произнесла она нарочито официально и по-английски, – Кажется, вы смешиваете свои служебные обязанности с личными привязанностями. Сейчас я для вас не племянница, не дочь вашей сестры, а член экипажа крейсера «Заря Свободы». Экипажа, собранного наспех и не утвержденного командованием, но тем не менее уже доказавшего свою боеспособность. Именно из этого вы должны исходить, принимая решение.
Клод Бриссо несколько секунд молчал в задумчивости. Несколько секунд – это не считая задержки из-за расстояния.
– Да, Рашель, – сказал он наконец, – ты уже не ребенок… Хорошо, капитан Матусевич, я доложу главному командованию о вашей… гм-м, инициативе. Только для этого понадобится время – флагман флота находится в шести световых минутах от нас. А вы пока продолжайте следовать по намеченному курсу. Ответ пришел, когда мы уже приближались к границе дром-зоны.
– Главное командование принимает крейсер «Зарю Свободы» с экипажем в состав Первого Флота Освобождения, – сообщил Клод Бриссо. – В соответствии с приказом Генерального штаба флота, капитан гражданской авиации планеты Махаварши Стефан Матусевич назначается командиром корабля с присвоением ему звания капитана первого ранга. Бортинженер Арчибальд Ортега, майор инженерных войск, производится в чин капитана третьего ранга; также он будет исполнять обязанности заместителя командира корабля, ввиду отсутствия у второго пилота Лайфа Сигурдсона военной квалификации. Вам приказано следовать в локальное пространство Сатурна и перейти в распоряжение командования Девятнадцатой эскадры. Точная схема нынешней конфигурации планет, лун и крупных астероидов Солнечной системы уже передана вашему бортовому компьютеру. Коррекцию курса начинайте производить не ранее чем через десять минут после выхода из дром-зоны. До этого продолжайте идти по прямой с пятидесятикратным ускорением. Все ясно, капитан?
– Так точно, вице-адмирал! – произнес я. – Приказ к исполнению принят.
– И поберегите девочку, – уже от себя добавил дядя Рашели. – Желаю вам удачи.
– Спасибо… Кстати, сэр. Позвольте один вопрос.
– Да?
– Как называется флот, направленный на Махаваршу?
Клод Бриссо с сомнением посмотрел на меня, но после некоторых колебаний все же ответил:
– Пятый Флот Освобождения.
– А сколько их вообще?
– Гм-м. Строго говоря, это военная тайна… а впрочем, уже никакая ни тайна. Всего их восемь. – С этими словами он протянул руку к консоли. – Вице-адмирал Бриссо связь закончил.
– Капитан Матусевич связь закончил, – успел откликнуться я, прежде чем экран погас. Хотя, скорее всего, мой ответ дошел только до дежурного связиста, а дядя Рашели к тому моменту уже занялся другими делами.
Taken: , 13
Ровно через десять минут после выхода из дром-зоны, когда мы находились уже в семистах тысячах километров от ее ближнего края, я включил боковые маневренные двигатели и отклонил корабль на тридцать с лишним градусов от направления его движения. Теперь векторы его скорости и ускорения не совпадали, и он мчался уже не по прямой, а по плавной дуге, которая через пять с половиной часов должна была привести нас к лунной подсистеме Сатурна.
Поскольку Космос впереди был чист, Раджив Шанкар позволил себе снять шлем и сказал:
– Капитан, предлагаю вывести на главный обзорный экран изображение дром-зоны. Если моя догадка верна, скоро там начнется нечто интересное.
Я думал точно так же, поэтому без проволочек последовал совету Шанкара. Но пока что экран был пуст – если, конечно, не считать россыпи звезд да еще слабых всполохов в левом нижнем углу, следов от работы нашего термоядерного двигателя.
Где-то с минуту мы все сосредоточенно всматривались в экран, но пока ничего особенного там не происходило.
– Часовой отсчет вроде бы уже истек, – пробормотал Шанкар несколько недоуменно. – Они должны уже начать. Да и датчики фиксируют некоторое возмущение континуума. Впрочем, пока незначительное, однако… Неужели все обойдется без визуальных эффектов? Это – гм-м – как-то неэстетично.
К счастью, без визуальных эффектов не обошлось. Вскоре на экране вспыхнули новые красноватые звездочки – сначала слабенькие и тусклые, словно искорки, но с каждой секундой они разгорались все ярче и ярче, пока не затмили все прочие звезды на экране. Согласно информации компьютера, который постоянно считал параллакс всех ближайших объектов, источники света располагались в области дром-зоны, среднее расстояние между ними не превышало двух тысяч километров, а их размеры составляли порядка километра в диаметре.
– Мы находимся слишком близко и не видим всей картины в целом, – сказал Шанкар. – Сделайте изображение помельче.
Я увеличил угол обзора до ста пятидесяти градусов и включил специальные фильтры, призванные отсеивать плазменные всполохи за кормой корабля. Теперь экран вмещал целиком всю дром-зону, которая превратилась в огромный алый шар, сотканный из бесчисленного множества мелких искорок.
– Матерь Божья! – поражение промолвил Сигур-дсон. – Да их там небось миллиарды.
– На самом деле свыше ста миллиардов, – уточнил Ц1анкар. – Если бы капитан Матусевич не уменьшил чувствительность датчиков, мы бы увидели сплошной красный диск.
В подтверждение его слов я на пару секунд увеличил яркость, продемонстрировав этот самый сплошной диск, затем снова вернул на экран сотканный из искорок шар.
– О!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
– Все верно, но… у вас на борту ребенок.
– Je n'suis plus une enfant! (Я уже не ребенок) – возмутилась Рашель.
Поскольку девочка произнесла это громко и ее возглас пошел в эфир, я не стал ничего добавлять, а просто дождался запоздалой реакции ее дяди.
– Bon, bon, jeune fille, (Ладно, ладно, девушка) – уступил Бриссо с легкой улыбкой. Затем он снова стал серьезным и обратился ко мне:
– А вы сами подумайте, капитан Матусевич: как я посмотрю в глаза своей сестре, если с этой jeune fille что-то случится? Как я смогу сказать ей, что ее дочь, которую она уже похоронила, все-таки осталась в живых, но потом опять погибла – на сей раз окончательно и бесповоротно?
Вот на это я не знал, что ответить. Зато сразу нашлась с ответом Рашель.
– Господин вице-адмирал. – произнесла она нарочито официально и по-английски, – Кажется, вы смешиваете свои служебные обязанности с личными привязанностями. Сейчас я для вас не племянница, не дочь вашей сестры, а член экипажа крейсера «Заря Свободы». Экипажа, собранного наспех и не утвержденного командованием, но тем не менее уже доказавшего свою боеспособность. Именно из этого вы должны исходить, принимая решение.
Клод Бриссо несколько секунд молчал в задумчивости. Несколько секунд – это не считая задержки из-за расстояния.
– Да, Рашель, – сказал он наконец, – ты уже не ребенок… Хорошо, капитан Матусевич, я доложу главному командованию о вашей… гм-м, инициативе. Только для этого понадобится время – флагман флота находится в шести световых минутах от нас. А вы пока продолжайте следовать по намеченному курсу. Ответ пришел, когда мы уже приближались к границе дром-зоны.
– Главное командование принимает крейсер «Зарю Свободы» с экипажем в состав Первого Флота Освобождения, – сообщил Клод Бриссо. – В соответствии с приказом Генерального штаба флота, капитан гражданской авиации планеты Махаварши Стефан Матусевич назначается командиром корабля с присвоением ему звания капитана первого ранга. Бортинженер Арчибальд Ортега, майор инженерных войск, производится в чин капитана третьего ранга; также он будет исполнять обязанности заместителя командира корабля, ввиду отсутствия у второго пилота Лайфа Сигурдсона военной квалификации. Вам приказано следовать в локальное пространство Сатурна и перейти в распоряжение командования Девятнадцатой эскадры. Точная схема нынешней конфигурации планет, лун и крупных астероидов Солнечной системы уже передана вашему бортовому компьютеру. Коррекцию курса начинайте производить не ранее чем через десять минут после выхода из дром-зоны. До этого продолжайте идти по прямой с пятидесятикратным ускорением. Все ясно, капитан?
– Так точно, вице-адмирал! – произнес я. – Приказ к исполнению принят.
– И поберегите девочку, – уже от себя добавил дядя Рашели. – Желаю вам удачи.
– Спасибо… Кстати, сэр. Позвольте один вопрос.
– Да?
– Как называется флот, направленный на Махаваршу?
Клод Бриссо с сомнением посмотрел на меня, но после некоторых колебаний все же ответил:
– Пятый Флот Освобождения.
– А сколько их вообще?
– Гм-м. Строго говоря, это военная тайна… а впрочем, уже никакая ни тайна. Всего их восемь. – С этими словами он протянул руку к консоли. – Вице-адмирал Бриссо связь закончил.
– Капитан Матусевич связь закончил, – успел откликнуться я, прежде чем экран погас. Хотя, скорее всего, мой ответ дошел только до дежурного связиста, а дядя Рашели к тому моменту уже занялся другими делами.
Taken: , 13
Ровно через десять минут после выхода из дром-зоны, когда мы находились уже в семистах тысячах километров от ее ближнего края, я включил боковые маневренные двигатели и отклонил корабль на тридцать с лишним градусов от направления его движения. Теперь векторы его скорости и ускорения не совпадали, и он мчался уже не по прямой, а по плавной дуге, которая через пять с половиной часов должна была привести нас к лунной подсистеме Сатурна.
Поскольку Космос впереди был чист, Раджив Шанкар позволил себе снять шлем и сказал:
– Капитан, предлагаю вывести на главный обзорный экран изображение дром-зоны. Если моя догадка верна, скоро там начнется нечто интересное.
Я думал точно так же, поэтому без проволочек последовал совету Шанкара. Но пока что экран был пуст – если, конечно, не считать россыпи звезд да еще слабых всполохов в левом нижнем углу, следов от работы нашего термоядерного двигателя.
Где-то с минуту мы все сосредоточенно всматривались в экран, но пока ничего особенного там не происходило.
– Часовой отсчет вроде бы уже истек, – пробормотал Шанкар несколько недоуменно. – Они должны уже начать. Да и датчики фиксируют некоторое возмущение континуума. Впрочем, пока незначительное, однако… Неужели все обойдется без визуальных эффектов? Это – гм-м – как-то неэстетично.
К счастью, без визуальных эффектов не обошлось. Вскоре на экране вспыхнули новые красноватые звездочки – сначала слабенькие и тусклые, словно искорки, но с каждой секундой они разгорались все ярче и ярче, пока не затмили все прочие звезды на экране. Согласно информации компьютера, который постоянно считал параллакс всех ближайших объектов, источники света располагались в области дром-зоны, среднее расстояние между ними не превышало двух тысяч километров, а их размеры составляли порядка километра в диаметре.
– Мы находимся слишком близко и не видим всей картины в целом, – сказал Шанкар. – Сделайте изображение помельче.
Я увеличил угол обзора до ста пятидесяти градусов и включил специальные фильтры, призванные отсеивать плазменные всполохи за кормой корабля. Теперь экран вмещал целиком всю дром-зону, которая превратилась в огромный алый шар, сотканный из бесчисленного множества мелких искорок.
– Матерь Божья! – поражение промолвил Сигур-дсон. – Да их там небось миллиарды.
– На самом деле свыше ста миллиардов, – уточнил Ц1анкар. – Если бы капитан Матусевич не уменьшил чувствительность датчиков, мы бы увидели сплошной красный диск.
В подтверждение его слов я на пару секунд увеличил яркость, продемонстрировав этот самый сплошной диск, затем снова вернул на экран сотканный из искорок шар.
– О!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81