Я одинаково сильно любил всю Землю – от Северного полюса до Южного. И испытывал боль при мысли, что сейчас на ней хозяйничают чужаки…
Лайф Сигурдсон с нетерпением ждал появления Скандинавии, Рашель с Анн-Мари Прэнтан и Мелиссой Гарибальди – Франции, и только Арчибальд Ортега, который, как и я, был родом с Полуденных, полностью разделял мои чувства, равномерно распределенные по всей планете.
Впрочем, восторженно и с обожанием Арчибальд смотрел не только на Землю. Время от времени он украдкой бросал аналогичного содержания взгляды на Анн-Мари, а она отвечала ему благосклонными улыбками. Похоже, между ними намечался служебный роман. Если считать и меня с Ритой, то на нашем корабле были уже две влюбленные парочки – многовато для такого небольшого экипажа. Но, с другой стороны, меня это радовало. В последние дни Ортега перестал смотреть на меня волком из-за Риты, и между нами наконец воцарились мир и дружба…
И все-таки Шанкар не удержался. Правда, на этот раз он выразился немного иначе:
– Доживу ли я до того дня, когда смогу войти в священные воды Ганга?..
Вице-адмирал Клод Бриссо, который сопровождал нас в этой экскурсии по станции, отрывисто кивнул:
– Доживете, сэр, не беспокойтесь. Мы все-таки заставим этих мартышек освободить Землю. И очень скоро.
– Каким образом? – сразу поинтересовался Агаттияр. Ведь вашу угрозу они не восприняли всерьез.
– Следующую воспримут, – уверенно ответил дядя Рашели. – Вот дождемся окончательного освобождения всех систем, предъявим им доказательства того, насколько мы сильны, а на десерт кое-что сообщим. Кое-что такое, от чего они сразу подожмут свои хвосты и дадут с Земли деру.
– И что же именно? – не уступал профессор. Вице-адмирал замялся:
– Пока это тайна. Большая тайна. Рашель дернула его за рукав:
– Ну, дядя, расскажи! Пожалуйста. Бриссо обвел нас всех задумчивым взглядом и остановился на Анн-Мари. Та сказала:
– Мне известна эта тайна, вице-адмирал. Разумеется, неофициально, но из вполне надежных источников.
Клод Бриссо покачал головой:
– Да уж, от вас, «эсбешников», ничего не утаишь… Ну ладно, так тому и быть, – сказал он, обращаясь прежде всего к Шанкару. – Вы полномочные представители наших союзников, так что… В общем, это новейшее бактериологическое оружие.
– Ого!.. – Лицо Агаттияра вытянулось. – Вы осмелитесь применить такую гадость? Заразить ею всю планету? А ведь последствия могут быть почище ядерной бомбардировки.
– Только не в этом случае. Данные бактерии – результат многолетней работы наших ведущих биологов. Они были выведены еще четверть века назад и с тех пор прошли надежное тестирование. Они действуют крайне избирательно, только на организм габбаров, для всех других форм жизни, включая человека и даже близких родичей габбаров – земных горилл, они совершенно безвредны. Зато сами габбары мрут от них как мухи. После заражения фактически отсутствует инкубационный период, первые признаки болезни проявляются уже через полчаса, а спустя еще три часа она поражает все их внутренние органы, после чего, в течение одного-двух часов, они дохнут. Кроме того, в генную структуру бактерий заложен специальный механизм, который в каком-то там тысячном поколении подавляет их репродуктивную способность, и все они гибнут, прекратив размножаться. Проще говоря, через шесть с половиной дней после атаки на Земле не останется ни одного габбара и ни единой «противогаббарской» бактерии.
Мне показалось, что Рашель сейчас запрыгает от восторга и станет хлопать в ладоши. Но ни того, ни другого она не сделала, просто на ее лице отразилось глубокое, торжествующее удовлетворение.
«Господи! – подумал я. – Что они делают со своими детьми?!»
– А как же риск мутаций, – не уступал Агаттияр. – Ведь мутировавшие бактерии могут не потерять репродуктивной способности. А потом приспособиться и к другим формам жизни.
– Нет, сэр, это исключено. Бактерии мутагенно устойчивые. Вдобавок в их ДНК привит специальный комплекс, который проверяет всю генную структуру и при малейшем отклонении уничтожает мутировавшую особь. Таких «контролеров» там несколько, и они как бы подстраховывают друг друга. Я же вам сказал, что работа над этим оружием велась четверть столетия, и ученые дают стопроцентную гарантию, что к исходу седьмого дня не останется ни единой бактерии.
Шанкар, который в течение всего этого разговора хранил молчание, наконец произнес:
– Да, вице-адмирал, это весьма эффективное оружие. Но оно подобно джинну в бутылке – выпустишь его, а потом назад не загонишь. Я имею в виду не заражение Земли, тут я все-таки склонен доверять вашим ученым, меня заботят социальные последствия такого акта. Боюсь, они будут не слишком положительные.
Клод Бриссо с мрачным видом кивнул:
– Целиком согласен с вами, месье Шанкар. Поэтому от души надеюсь, что до применения этого оружия дело не дойдет и достаточно будет одной лишь угрозы.
Taken: , 12
Когда через час, осмотрев всю Землю целиком, мы уже собирались уходить, вице-адмирал Бриссо задержал меня:
– Капитан Матусевич, я хотел бы поговорить с вами лично.
Он провел меня в соседнее со смотровым залом безлюдное помещение и сказал:
– Прежде всего, рад сообщить вам, что вы представлены к высшей государственной награде нашей планеты – ордену Наполеона Бонапарта. Его вручают только за самые выдающиеся заслуги перед Тер-рой-Галлией и всем человечеством.
– Но, сэр… – пробормотал я, застигнутый врасплох. – Я же не совершил ничего выдающегося. Я просто воевал как все – не хуже, но и не лучше.
– Ну, тут как сказать. Крейсер под вашим командованием был одним из лучших не только в бригаде и эскадре, но и во всем Первом Флоте. Впрочем, награждают вас не за это, а за то, что вы сделали на Махаварше. Благодаря вам, вашим решительным действиям, план верховного командования сработал безукоризненно, и ваша планета была освобождена с наименьшими потерями. По недавно полученным сведениям, ваше правительство тоже собирается наградить вас, но это уже его внутреннее дело. А мы намерены отметить ваши заслуги своей наградой.
Я был страшно смущен и растерян, однако сумел взять себя в руки и осторожно заметил:
– Профессор Агаттияр и господин Шанкар сделали не меньше меня.
– Мы уже говорили с ними об этом. Намекнули, что хотим наградить их, но оба безапелляционно заявили, что награды заслуживаете именно вы, что без вас ничего не получилось бы. Так что этот вопрос закрыт. – Клод Бриссо решительно махнул рукой, как бы подчеркивая, что больше обсуждать нечего. – Но, собственно, я хотел поговорить с вами о другом. Это чисто личное, семейное дело.
– Да?
– Так вот, при нашей первой встрече, увидев вас на экране, я был по-настоящему потрясен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Лайф Сигурдсон с нетерпением ждал появления Скандинавии, Рашель с Анн-Мари Прэнтан и Мелиссой Гарибальди – Франции, и только Арчибальд Ортега, который, как и я, был родом с Полуденных, полностью разделял мои чувства, равномерно распределенные по всей планете.
Впрочем, восторженно и с обожанием Арчибальд смотрел не только на Землю. Время от времени он украдкой бросал аналогичного содержания взгляды на Анн-Мари, а она отвечала ему благосклонными улыбками. Похоже, между ними намечался служебный роман. Если считать и меня с Ритой, то на нашем корабле были уже две влюбленные парочки – многовато для такого небольшого экипажа. Но, с другой стороны, меня это радовало. В последние дни Ортега перестал смотреть на меня волком из-за Риты, и между нами наконец воцарились мир и дружба…
И все-таки Шанкар не удержался. Правда, на этот раз он выразился немного иначе:
– Доживу ли я до того дня, когда смогу войти в священные воды Ганга?..
Вице-адмирал Клод Бриссо, который сопровождал нас в этой экскурсии по станции, отрывисто кивнул:
– Доживете, сэр, не беспокойтесь. Мы все-таки заставим этих мартышек освободить Землю. И очень скоро.
– Каким образом? – сразу поинтересовался Агаттияр. Ведь вашу угрозу они не восприняли всерьез.
– Следующую воспримут, – уверенно ответил дядя Рашели. – Вот дождемся окончательного освобождения всех систем, предъявим им доказательства того, насколько мы сильны, а на десерт кое-что сообщим. Кое-что такое, от чего они сразу подожмут свои хвосты и дадут с Земли деру.
– И что же именно? – не уступал профессор. Вице-адмирал замялся:
– Пока это тайна. Большая тайна. Рашель дернула его за рукав:
– Ну, дядя, расскажи! Пожалуйста. Бриссо обвел нас всех задумчивым взглядом и остановился на Анн-Мари. Та сказала:
– Мне известна эта тайна, вице-адмирал. Разумеется, неофициально, но из вполне надежных источников.
Клод Бриссо покачал головой:
– Да уж, от вас, «эсбешников», ничего не утаишь… Ну ладно, так тому и быть, – сказал он, обращаясь прежде всего к Шанкару. – Вы полномочные представители наших союзников, так что… В общем, это новейшее бактериологическое оружие.
– Ого!.. – Лицо Агаттияра вытянулось. – Вы осмелитесь применить такую гадость? Заразить ею всю планету? А ведь последствия могут быть почище ядерной бомбардировки.
– Только не в этом случае. Данные бактерии – результат многолетней работы наших ведущих биологов. Они были выведены еще четверть века назад и с тех пор прошли надежное тестирование. Они действуют крайне избирательно, только на организм габбаров, для всех других форм жизни, включая человека и даже близких родичей габбаров – земных горилл, они совершенно безвредны. Зато сами габбары мрут от них как мухи. После заражения фактически отсутствует инкубационный период, первые признаки болезни проявляются уже через полчаса, а спустя еще три часа она поражает все их внутренние органы, после чего, в течение одного-двух часов, они дохнут. Кроме того, в генную структуру бактерий заложен специальный механизм, который в каком-то там тысячном поколении подавляет их репродуктивную способность, и все они гибнут, прекратив размножаться. Проще говоря, через шесть с половиной дней после атаки на Земле не останется ни одного габбара и ни единой «противогаббарской» бактерии.
Мне показалось, что Рашель сейчас запрыгает от восторга и станет хлопать в ладоши. Но ни того, ни другого она не сделала, просто на ее лице отразилось глубокое, торжествующее удовлетворение.
«Господи! – подумал я. – Что они делают со своими детьми?!»
– А как же риск мутаций, – не уступал Агаттияр. – Ведь мутировавшие бактерии могут не потерять репродуктивной способности. А потом приспособиться и к другим формам жизни.
– Нет, сэр, это исключено. Бактерии мутагенно устойчивые. Вдобавок в их ДНК привит специальный комплекс, который проверяет всю генную структуру и при малейшем отклонении уничтожает мутировавшую особь. Таких «контролеров» там несколько, и они как бы подстраховывают друг друга. Я же вам сказал, что работа над этим оружием велась четверть столетия, и ученые дают стопроцентную гарантию, что к исходу седьмого дня не останется ни единой бактерии.
Шанкар, который в течение всего этого разговора хранил молчание, наконец произнес:
– Да, вице-адмирал, это весьма эффективное оружие. Но оно подобно джинну в бутылке – выпустишь его, а потом назад не загонишь. Я имею в виду не заражение Земли, тут я все-таки склонен доверять вашим ученым, меня заботят социальные последствия такого акта. Боюсь, они будут не слишком положительные.
Клод Бриссо с мрачным видом кивнул:
– Целиком согласен с вами, месье Шанкар. Поэтому от души надеюсь, что до применения этого оружия дело не дойдет и достаточно будет одной лишь угрозы.
Taken: , 12
Когда через час, осмотрев всю Землю целиком, мы уже собирались уходить, вице-адмирал Бриссо задержал меня:
– Капитан Матусевич, я хотел бы поговорить с вами лично.
Он провел меня в соседнее со смотровым залом безлюдное помещение и сказал:
– Прежде всего, рад сообщить вам, что вы представлены к высшей государственной награде нашей планеты – ордену Наполеона Бонапарта. Его вручают только за самые выдающиеся заслуги перед Тер-рой-Галлией и всем человечеством.
– Но, сэр… – пробормотал я, застигнутый врасплох. – Я же не совершил ничего выдающегося. Я просто воевал как все – не хуже, но и не лучше.
– Ну, тут как сказать. Крейсер под вашим командованием был одним из лучших не только в бригаде и эскадре, но и во всем Первом Флоте. Впрочем, награждают вас не за это, а за то, что вы сделали на Махаварше. Благодаря вам, вашим решительным действиям, план верховного командования сработал безукоризненно, и ваша планета была освобождена с наименьшими потерями. По недавно полученным сведениям, ваше правительство тоже собирается наградить вас, но это уже его внутреннее дело. А мы намерены отметить ваши заслуги своей наградой.
Я был страшно смущен и растерян, однако сумел взять себя в руки и осторожно заметил:
– Профессор Агаттияр и господин Шанкар сделали не меньше меня.
– Мы уже говорили с ними об этом. Намекнули, что хотим наградить их, но оба безапелляционно заявили, что награды заслуживаете именно вы, что без вас ничего не получилось бы. Так что этот вопрос закрыт. – Клод Бриссо решительно махнул рукой, как бы подчеркивая, что больше обсуждать нечего. – Но, собственно, я хотел поговорить с вами о другом. Это чисто личное, семейное дело.
– Да?
– Так вот, при нашей первой встрече, увидев вас на экране, я был по-настоящему потрясен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81