Вы, наверное, не знаете этого…
– Знаю, сэр, – вежливо перебил я его, хотя старшего по званию, в общем-то, перебивать нельзя. Но сейчас между нами шел чисто личный разговор. – Я успел увидеть фотографию капитана Лебла-на, прежде чем Рашель спрятала ее.
Он кивнул:
– Ну, тогда мне будет легче рассказать все остальное. После той первой встречи я был так заинтригован, что совершил небольшую бестактность, которая заключалась в том, что я стал копаться в личной жизни других людей и использовал для этого свое служебное положение. Словом, я сделал запрос на Терру-Галлию и поручил одному доверенному человеку кое-что разузнать о семье моего зятя Жоффрея. Вчера я получил результаты его неформального расследования. И вкратце история такова. В три тысячи четыреста шестьдесят первом году, когда началась война с Иными, некий Влодзимеж Матусевич работал в посольстве Мазовии на Терре-Галлии. У него был сын Стефан, шестнадцати лет, который учился в обычной галлийской школе, где училась и девушка по имени Жюли Леблан. Ребята дружили уже несколько лет, Стефан был частым гостем в семье Лебланов, а Жюли нередко бывала у Матусевичей. И те и другие родители подозревали, что между их детьми есть нечто гораздо большее, чем просто дружба. Однако с началом войны Влодзимеж Матусевич отправил жену, сына и обеих дочерей на родину, полагая, что там они будут в большей безопасности, чем на Терре-Галлии. Но он жестоко просчитался – вскоре Мазовия подверглась атаке вражеских войск, и в результате долгих и кровопролитных боев планета была оккупирована. Как теперь выяснилось, из всей семьи Матусевичей уцелел только Стефан, который был депортирован на Махаваршу. Насколько я понимаю, он и был вашим предком. – Клод Бриссо сделал глубокую паузу, давая мне время осмыслить все услышанное, после чего продолжил:
– А между тем через восемь с половиной месяцев после отъезда юного Стефана с Терры-Галлии у Жюли Леблан родился мальчик, которого она назвала Владом. Она не скрывала, чей это сын, и Влодзимеж Матусевич принимал активное участие в воспитании внука, но так и не смог убедить Жюли дать малышу фамилию отца. Маленький Влад остался Лебланом, а Жоффрей Леблан был внуком его внука. – Вице-адмирал развел руками. – Вот и вся история, капитан. Ничего сверхъестественного в вашем сходстве с отцом Рашели нет. Это всего лишь ваши общие игрек-хромосомы, которые в пятом поколении выкинули такой конек, сделав вас, дальних родственников, похожими как братья-близнецы. Некоторое время я потрясенно молчал.
– Так значит… – через силу промолвил я. – Значит, мы с Рашелью не чужие. Она моя сколько-то-там-юродная племянница… Хотя нет, – уточнил я, сосчитав поколения своих предков. – Кузина. Далекая кузина.
– Ну, это уже не имеет значения. Главное, что Рашель видит в вас своего отца. Я это заподозрил сразу, а позже убедился окончательно. Детская психология отрицает смерть, вернее, не хочет ее принимать как данность; она ищет любую лазейку, малейшую зацепку, чтобы оспорить ее существование. А ваша встреча – с точки зрения теории вероятностей уникальное событие! – дала Рашели не только зацепку. Для нее это стало подарком судьбы, и где-то на подсознательном уровне она воспринимает вас как своего отца. Не как замену ему, вроде любимого дядюшки, не как суррогат, наподобие отчима, а как самого что ни на есть настоящего отца, – Клод Бриссо проницательно посмотрел на меня. – Я скажу вам еще кое-что, капитан. Вы не только похожи на Жоффрея внешне. Вы такой же по своему характеру, складу ума, у вас необычайно схожие голоса, мимика, жестикуляция и даже одинаковая манера управления кораблем. Если бы я верил в чудеса, то, право же, решил бы, что вы и есть Жоффрей Леблан – воскресший и помолодевший лет на пять.
Taken: , 13
С завтрашнего дня мы, в составе своей бригады, только что переведенной с уже свободного от чужаков Марса, подключались к патрулированию Земли. Но сегодня у нашей команды была увольнительная, и каждый из нас делал, что хотел. Так, например, Лайф Сигурдсон, по своему обыкновению, засел за виртуальные тренажеры, оттачивая технику пилотирования современных кораблей. Хотя, надо сказать, это было излишне – как верно подметил Агаттияр еще на пути от Звезды Дашкова до Пси Козерога, за прошедшие тысячу лет никакого качественного скачка в развитии человеческой цивилизации не произошло, и высококлассный пилот из начала XXVII века оставался таким же высококлассным пилотом и в конце века XXXVI. А Сигурдсон, безусловно, был пилотом самого высокого класса. Пилотом, что называется, от Бога. Как и я сам, замечу без ложной скромности.
Мелисса же взяла на себя часть Ритиных обязанностей и теперь заведовала камбузом и всем бытовым хозяйством «Зари Свободы». Готовила она ничуть не хуже Риты и вообще превратила корабль в уютное гнездышко. Поэтому до недавнего времени я искренне считал ее обычной домохозяйкой, решившей попутешествовать с другом семьи на его личной яхте. Но тут я глубоко заблуждался. К моему удивлению, обнаружилось, что на самом деле Мелисса была писательницей, притом довольно популярной в свою эпоху. Она и в полет-то отправилась ради того, чтобы набраться новых впечатлений для очередной книги.
Все это я выяснил лишь несколько дней назад, еще когда мы воевали в окрестностях Марса. Во время увольнительной я просто так, ради чистого интереса, сделал в станционной инфосети запрос на Лайфа Сигурдсона и Мелиссу Гарибальди, соответственно граждан Норвегии и Франции, живших на рубеже XXVI и XXVII веков. Про Лайфа ничего не нашлось, зато на запрос о Мелиссе я получил из бортовой библиотеки короткую биографическую справку, а также список из девяти романов и семи киносценариев, названия которых явственно свидетельствовали об их принадлежности к приключенческому жанру. Тогда мне стало ясно, чем занималась Мелисса, когда почти все свободное время проводила в каюте, сидя за терминалом. Она писала – но не дневник, как я думал раньше, а новую книгу. Пользуясь своей прерогативой капитана, я, конечно, мог бы получить доступ к ее текстам и прочитать их при помощи компьютерного переводчика, но совесть не позволяла мне злоупотреблять своим служебным положением для удовлетворения неуместного любопытства.
Лишь сеюдня, заглянув на камбуз и застав ее одну, я набрался решимости и спросил у Мелиссы, о чем она сейчас пишет. Женщина ничем не выдача своего удивления моей осведомленностью и с улыбкой ответила:
– Сейчас я пишу правду. Впервые за всю свою жизнь я пишу одну правду и ничего, кроме правды. Ну, разве что приправленную небольшой толикой авторской фантазии, без этого не обойтись. Я еще не решила, как будет называться роман, но начинается он на вашей родной планете Махаварше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
– Знаю, сэр, – вежливо перебил я его, хотя старшего по званию, в общем-то, перебивать нельзя. Но сейчас между нами шел чисто личный разговор. – Я успел увидеть фотографию капитана Лебла-на, прежде чем Рашель спрятала ее.
Он кивнул:
– Ну, тогда мне будет легче рассказать все остальное. После той первой встречи я был так заинтригован, что совершил небольшую бестактность, которая заключалась в том, что я стал копаться в личной жизни других людей и использовал для этого свое служебное положение. Словом, я сделал запрос на Терру-Галлию и поручил одному доверенному человеку кое-что разузнать о семье моего зятя Жоффрея. Вчера я получил результаты его неформального расследования. И вкратце история такова. В три тысячи четыреста шестьдесят первом году, когда началась война с Иными, некий Влодзимеж Матусевич работал в посольстве Мазовии на Терре-Галлии. У него был сын Стефан, шестнадцати лет, который учился в обычной галлийской школе, где училась и девушка по имени Жюли Леблан. Ребята дружили уже несколько лет, Стефан был частым гостем в семье Лебланов, а Жюли нередко бывала у Матусевичей. И те и другие родители подозревали, что между их детьми есть нечто гораздо большее, чем просто дружба. Однако с началом войны Влодзимеж Матусевич отправил жену, сына и обеих дочерей на родину, полагая, что там они будут в большей безопасности, чем на Терре-Галлии. Но он жестоко просчитался – вскоре Мазовия подверглась атаке вражеских войск, и в результате долгих и кровопролитных боев планета была оккупирована. Как теперь выяснилось, из всей семьи Матусевичей уцелел только Стефан, который был депортирован на Махаваршу. Насколько я понимаю, он и был вашим предком. – Клод Бриссо сделал глубокую паузу, давая мне время осмыслить все услышанное, после чего продолжил:
– А между тем через восемь с половиной месяцев после отъезда юного Стефана с Терры-Галлии у Жюли Леблан родился мальчик, которого она назвала Владом. Она не скрывала, чей это сын, и Влодзимеж Матусевич принимал активное участие в воспитании внука, но так и не смог убедить Жюли дать малышу фамилию отца. Маленький Влад остался Лебланом, а Жоффрей Леблан был внуком его внука. – Вице-адмирал развел руками. – Вот и вся история, капитан. Ничего сверхъестественного в вашем сходстве с отцом Рашели нет. Это всего лишь ваши общие игрек-хромосомы, которые в пятом поколении выкинули такой конек, сделав вас, дальних родственников, похожими как братья-близнецы. Некоторое время я потрясенно молчал.
– Так значит… – через силу промолвил я. – Значит, мы с Рашелью не чужие. Она моя сколько-то-там-юродная племянница… Хотя нет, – уточнил я, сосчитав поколения своих предков. – Кузина. Далекая кузина.
– Ну, это уже не имеет значения. Главное, что Рашель видит в вас своего отца. Я это заподозрил сразу, а позже убедился окончательно. Детская психология отрицает смерть, вернее, не хочет ее принимать как данность; она ищет любую лазейку, малейшую зацепку, чтобы оспорить ее существование. А ваша встреча – с точки зрения теории вероятностей уникальное событие! – дала Рашели не только зацепку. Для нее это стало подарком судьбы, и где-то на подсознательном уровне она воспринимает вас как своего отца. Не как замену ему, вроде любимого дядюшки, не как суррогат, наподобие отчима, а как самого что ни на есть настоящего отца, – Клод Бриссо проницательно посмотрел на меня. – Я скажу вам еще кое-что, капитан. Вы не только похожи на Жоффрея внешне. Вы такой же по своему характеру, складу ума, у вас необычайно схожие голоса, мимика, жестикуляция и даже одинаковая манера управления кораблем. Если бы я верил в чудеса, то, право же, решил бы, что вы и есть Жоффрей Леблан – воскресший и помолодевший лет на пять.
Taken: , 13
С завтрашнего дня мы, в составе своей бригады, только что переведенной с уже свободного от чужаков Марса, подключались к патрулированию Земли. Но сегодня у нашей команды была увольнительная, и каждый из нас делал, что хотел. Так, например, Лайф Сигурдсон, по своему обыкновению, засел за виртуальные тренажеры, оттачивая технику пилотирования современных кораблей. Хотя, надо сказать, это было излишне – как верно подметил Агаттияр еще на пути от Звезды Дашкова до Пси Козерога, за прошедшие тысячу лет никакого качественного скачка в развитии человеческой цивилизации не произошло, и высококлассный пилот из начала XXVII века оставался таким же высококлассным пилотом и в конце века XXXVI. А Сигурдсон, безусловно, был пилотом самого высокого класса. Пилотом, что называется, от Бога. Как и я сам, замечу без ложной скромности.
Мелисса же взяла на себя часть Ритиных обязанностей и теперь заведовала камбузом и всем бытовым хозяйством «Зари Свободы». Готовила она ничуть не хуже Риты и вообще превратила корабль в уютное гнездышко. Поэтому до недавнего времени я искренне считал ее обычной домохозяйкой, решившей попутешествовать с другом семьи на его личной яхте. Но тут я глубоко заблуждался. К моему удивлению, обнаружилось, что на самом деле Мелисса была писательницей, притом довольно популярной в свою эпоху. Она и в полет-то отправилась ради того, чтобы набраться новых впечатлений для очередной книги.
Все это я выяснил лишь несколько дней назад, еще когда мы воевали в окрестностях Марса. Во время увольнительной я просто так, ради чистого интереса, сделал в станционной инфосети запрос на Лайфа Сигурдсона и Мелиссу Гарибальди, соответственно граждан Норвегии и Франции, живших на рубеже XXVI и XXVII веков. Про Лайфа ничего не нашлось, зато на запрос о Мелиссе я получил из бортовой библиотеки короткую биографическую справку, а также список из девяти романов и семи киносценариев, названия которых явственно свидетельствовали об их принадлежности к приключенческому жанру. Тогда мне стало ясно, чем занималась Мелисса, когда почти все свободное время проводила в каюте, сидя за терминалом. Она писала – но не дневник, как я думал раньше, а новую книгу. Пользуясь своей прерогативой капитана, я, конечно, мог бы получить доступ к ее текстам и прочитать их при помощи компьютерного переводчика, но совесть не позволяла мне злоупотреблять своим служебным положением для удовлетворения неуместного любопытства.
Лишь сеюдня, заглянув на камбуз и застав ее одну, я набрался решимости и спросил у Мелиссы, о чем она сейчас пишет. Женщина ничем не выдача своего удивления моей осведомленностью и с улыбкой ответила:
– Сейчас я пишу правду. Впервые за всю свою жизнь я пишу одну правду и ничего, кроме правды. Ну, разве что приправленную небольшой толикой авторской фантазии, без этого не обойтись. Я еще не решила, как будет называться роман, но начинается он на вашей родной планете Махаварше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81