Возможно, он не хотел вспоминать о ней потому, что решил — он все больше и больше напоминает ей папу, и хотя самого Джека физическое сходство с отцом совсем не волновало, он понимал, что оно беспокоит мать. Джеку начало казаться, что она его не любит.
Он стал думать, куда им с Эммой можно переехать. Как-то он говорил с ней про Палисэйдз, там ты вроде как в деревне, куда хочешь можно дойти пешком. Но Эмма сказала, что там "деваться некуда от детей", туда, по ее мнению, "некогда вменяемые люди отправились размножаться". Наверное, нам надо в другое место. В какое же?
Беверли-Хиллз — нет, для них с Эммой чересчур дорого плюс слишком далеко от побережья. Эмма всегда говорила, что хочет видеть океан каждый день — хотя на пляж не ходила ни разу. Ну тогда в Малибу или в Санта-Монику. Но сейчас, после того как Эмма открыла ему глаза — оказывается, от секса может быть больно (ей, скорее всего, больно почти всегда), — Джек решил не беспокоить ее пока и не расспрашивать, куда она хочет переехать.
— Скажи мне еще раз, как это по-латыни, — попросил он.
Эмма поняла, о чем он — об эпиграфе к роману. Она ходила и повсюду повторяла эту латинскую фразу, но до этой минуты Джек не догадывался, что эпиграф — про них обоих.
— Nihil facimus sed id bene facimus, — прошептала Эмма, взяв его за пенис так, как его не брал никто другой — ни до этой ночи, ни после.
— Мы ничего не делаем, но зато делаем это блестяще, — перевел Джек вслух на английский, не выпуская из рук ее груди.
Стояла осень 1988 года, в тот год "Человек дождя" соберет лучшую кассу и все "Оскары" разом. Любимый же Джеков фильм того года — "Рыбка по имени Ванда". Он бы сделал что угодно, только бы получить роль Кевина Клайна, тем более тот получил за нее "Оскара" в номинации "лучшая мужская роль второго плана".
Джеку Бернсу было двадцать три, Эмме Оустлер — тридцать. Пройдет совсем немного времени — и боже мой, как же разительно изменится их жизнь!
Мира Ашхайм назначила Джеку встречу за завтраком на Монтана-авеню; случилось это вскоре после того, как Эмма и Джек переехали в Санта-Монику. Одежду Джеку покупала Эмма, и она вырядила его как следует — рубашка кофейного цвета с длинными рукавами (не заправлять в брюки, расстегнуть две верхние пуговицы), не слишком темные хлопчатобумажные брюки и темно-коричневые мокасины, в которых он работает в "Американ Пасифик". Волосы чуть длиннее, чем принято, и набриолинены чуть больше, чем обычно, и еще он два дня не брился — все это тоже сознательно, точнее, по приказу Эммы. Она сказала ему так:
— Чисто выбритый ты слишком похож на бабу, а если не бреешься три дня — то на Тосиро Мифуне.
Рубашка была льняная, Эмма обожала вид мятой ткани.
Джек подумал, что все это очень похоже на то, как миссис Оустлер покупала ему одежду для Реддинга, и сказал Эмме, что ему стыдно — он так и не поблагодарил Лесли за помощь. Эмма в тот момент втирала ему в волосы гель, чуть сильнее, чем следовало.
— И еще она платила за мое обучение в обеих школах. Она, наверное, считает меня неблагодарным.
— Милый, не благодари ее, пожалуйста.
— Почему?
— Просто не говори ей спасибо, и все тут.
Джеку сразу стало ясно, что за одеждой Миры Ашхайм никто не следит так тщательно, как Эмма и Лесли за одеждой Джека. Он сначала принял ее за бездомную, которая забрела на Монтана-авеню из парка, что на тихоокеанской стороне Оушен-авеню. Она стояла на тротуаре перед "Мармелад-кафе" и курила сигарету; ей сильно за шестьдесят, может, и за семьдесят, на ней грязные кроссовки, серые штаны с пузырями на коленях (штаны типа "бег в мешках", подумал Джек) и некогда розовая нестираная кофта; волосы грязные, белые, прямые, собраны в хвост, просунутый в бейсболку (с логотипом бейсбольной команды "Ангелы Анахайма", кружок, то есть нимб вокруг буквы "А" отвалился). В общем, ничего общего с младшей сестрой Милдред, которой можно и на подиум.
А еще у нее на руке болталась сумка, с какой ходят по магазинам, в ней лежал видавший виды дождевик. Джек прошел мимо этого жалкого создания и узнал ее, только когда та заговорила, и то лишь потому, что тон был точь-в-точь как у Милдред, продюсерский.
— Так, щетину к черту, и насчет бриолина в волосах — многовато, все надо в меру, без фанатизма. Такое впечатление, что ты ночевал в обнимку с масляным фильтром.
— Мисс Ашхайм?
— Джек Бернс, да ты просто Эйнштейн! Кстати, не обращай внимания на Лоуренса — он сказал, что ты "слишком смазлив", так вот, это херня.
— Лоуренс так сказал? — удивился Джек, открывая Мире дверь.
— Лоуренс говнюк и лжец. В этом городе никто не может похвастаться, что "слишком красив" или "слишком успешен". Такой вот он, Лос-Анджелес, — ответила Мира.
Насколько успешна была в свои годы Мира Ашхайм, Джек так и не узнал — впрочем, судя по всему, этого не знал вообще никто. Никто ни разу не смог ни подтвердить, ни опровергнуть легенды, ходившие о ней в Голливуде: все до единой истории — о том, кем она некогда была (ключевое слово — "была", в прошедшем времени). Одни говорили, будто она — тот самый агент, которого Ай-си-эм сманила у Уильяма Морриса, другие поправляли, что не Ай-си-эм, а Си-эй-эй, и не у Уильяма Морриса, а как раз у Ай-си-эм. Одни утверждали, что в итоге ее уволили из всех трех означенных агентств сразу, другие — что она сама их всех послала. Говорили, что когда-то она представляла интересы Джулии Робертс, что именно она открыла Шарон Стоун, или нет, Деми Мур. А еще она первая обозвала Деми Мур "Дай-мне Мур", а может, и нет.
Джек как-то столкнулся с Лоуренсом в баре отеля "Раффл-Эрмитаж", он не очень любил этот отель, а вот Лоуренс регулярно захаживал туда "на водопой". Тот сказал ему, что "Дай-мне Мур" придумал он, а не Мира. Но Мира была права — Лоуренс был и говнюк и лгун. Джек, как сказано, так и не узнал, правда ли, что Мира когда-то вела дела Джулии Роберте, — главное, она сохранила контакты со всеми ассистентами по подбору актеров, с которыми некогда работала, да плюс к тому те ее обожали (за редчайшими исключениями). Да, может быть, она сейчас уже никого не представляет, но почему-то все эти ассистенты и мысли не допускали о том, чтобы не взять трубку, если она звонит.
Боб Букман из Си-эй-эй, сначала агент Эммы, а потом и Джека, рассказал ему историю про Мирину бейсболку с "Ангелами". Она вовсе за них не болела, спорт ей был вообще до фонаря. Она обожала букву "А", а вот кружок терпеть не могла.
— Эта кепка значит вот что — я у всех в "списке А", но я далеко не ангел, — говорила она.
Если верить Бобу, она каждый год покупает новую бейсболку "Ангелов" и маникюрными ножницами срезает нимб.
— Видел однажды, как она это делает за обедом, — сказал Боб. — Ей долго не несли салат Кобба, так она сняла кепку и отстригла нимб.
Салат Кобба подсказал Джеку, что, скорее всего, история подлинная, — он никогда не видел, чтобы Мира ела другой салат, более того, при нем она вообще ничего другого не ела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266
Он стал думать, куда им с Эммой можно переехать. Как-то он говорил с ней про Палисэйдз, там ты вроде как в деревне, куда хочешь можно дойти пешком. Но Эмма сказала, что там "деваться некуда от детей", туда, по ее мнению, "некогда вменяемые люди отправились размножаться". Наверное, нам надо в другое место. В какое же?
Беверли-Хиллз — нет, для них с Эммой чересчур дорого плюс слишком далеко от побережья. Эмма всегда говорила, что хочет видеть океан каждый день — хотя на пляж не ходила ни разу. Ну тогда в Малибу или в Санта-Монику. Но сейчас, после того как Эмма открыла ему глаза — оказывается, от секса может быть больно (ей, скорее всего, больно почти всегда), — Джек решил не беспокоить ее пока и не расспрашивать, куда она хочет переехать.
— Скажи мне еще раз, как это по-латыни, — попросил он.
Эмма поняла, о чем он — об эпиграфе к роману. Она ходила и повсюду повторяла эту латинскую фразу, но до этой минуты Джек не догадывался, что эпиграф — про них обоих.
— Nihil facimus sed id bene facimus, — прошептала Эмма, взяв его за пенис так, как его не брал никто другой — ни до этой ночи, ни после.
— Мы ничего не делаем, но зато делаем это блестяще, — перевел Джек вслух на английский, не выпуская из рук ее груди.
Стояла осень 1988 года, в тот год "Человек дождя" соберет лучшую кассу и все "Оскары" разом. Любимый же Джеков фильм того года — "Рыбка по имени Ванда". Он бы сделал что угодно, только бы получить роль Кевина Клайна, тем более тот получил за нее "Оскара" в номинации "лучшая мужская роль второго плана".
Джеку Бернсу было двадцать три, Эмме Оустлер — тридцать. Пройдет совсем немного времени — и боже мой, как же разительно изменится их жизнь!
Мира Ашхайм назначила Джеку встречу за завтраком на Монтана-авеню; случилось это вскоре после того, как Эмма и Джек переехали в Санта-Монику. Одежду Джеку покупала Эмма, и она вырядила его как следует — рубашка кофейного цвета с длинными рукавами (не заправлять в брюки, расстегнуть две верхние пуговицы), не слишком темные хлопчатобумажные брюки и темно-коричневые мокасины, в которых он работает в "Американ Пасифик". Волосы чуть длиннее, чем принято, и набриолинены чуть больше, чем обычно, и еще он два дня не брился — все это тоже сознательно, точнее, по приказу Эммы. Она сказала ему так:
— Чисто выбритый ты слишком похож на бабу, а если не бреешься три дня — то на Тосиро Мифуне.
Рубашка была льняная, Эмма обожала вид мятой ткани.
Джек подумал, что все это очень похоже на то, как миссис Оустлер покупала ему одежду для Реддинга, и сказал Эмме, что ему стыдно — он так и не поблагодарил Лесли за помощь. Эмма в тот момент втирала ему в волосы гель, чуть сильнее, чем следовало.
— И еще она платила за мое обучение в обеих школах. Она, наверное, считает меня неблагодарным.
— Милый, не благодари ее, пожалуйста.
— Почему?
— Просто не говори ей спасибо, и все тут.
Джеку сразу стало ясно, что за одеждой Миры Ашхайм никто не следит так тщательно, как Эмма и Лесли за одеждой Джека. Он сначала принял ее за бездомную, которая забрела на Монтана-авеню из парка, что на тихоокеанской стороне Оушен-авеню. Она стояла на тротуаре перед "Мармелад-кафе" и курила сигарету; ей сильно за шестьдесят, может, и за семьдесят, на ней грязные кроссовки, серые штаны с пузырями на коленях (штаны типа "бег в мешках", подумал Джек) и некогда розовая нестираная кофта; волосы грязные, белые, прямые, собраны в хвост, просунутый в бейсболку (с логотипом бейсбольной команды "Ангелы Анахайма", кружок, то есть нимб вокруг буквы "А" отвалился). В общем, ничего общего с младшей сестрой Милдред, которой можно и на подиум.
А еще у нее на руке болталась сумка, с какой ходят по магазинам, в ней лежал видавший виды дождевик. Джек прошел мимо этого жалкого создания и узнал ее, только когда та заговорила, и то лишь потому, что тон был точь-в-точь как у Милдред, продюсерский.
— Так, щетину к черту, и насчет бриолина в волосах — многовато, все надо в меру, без фанатизма. Такое впечатление, что ты ночевал в обнимку с масляным фильтром.
— Мисс Ашхайм?
— Джек Бернс, да ты просто Эйнштейн! Кстати, не обращай внимания на Лоуренса — он сказал, что ты "слишком смазлив", так вот, это херня.
— Лоуренс так сказал? — удивился Джек, открывая Мире дверь.
— Лоуренс говнюк и лжец. В этом городе никто не может похвастаться, что "слишком красив" или "слишком успешен". Такой вот он, Лос-Анджелес, — ответила Мира.
Насколько успешна была в свои годы Мира Ашхайм, Джек так и не узнал — впрочем, судя по всему, этого не знал вообще никто. Никто ни разу не смог ни подтвердить, ни опровергнуть легенды, ходившие о ней в Голливуде: все до единой истории — о том, кем она некогда была (ключевое слово — "была", в прошедшем времени). Одни говорили, будто она — тот самый агент, которого Ай-си-эм сманила у Уильяма Морриса, другие поправляли, что не Ай-си-эм, а Си-эй-эй, и не у Уильяма Морриса, а как раз у Ай-си-эм. Одни утверждали, что в итоге ее уволили из всех трех означенных агентств сразу, другие — что она сама их всех послала. Говорили, что когда-то она представляла интересы Джулии Робертс, что именно она открыла Шарон Стоун, или нет, Деми Мур. А еще она первая обозвала Деми Мур "Дай-мне Мур", а может, и нет.
Джек как-то столкнулся с Лоуренсом в баре отеля "Раффл-Эрмитаж", он не очень любил этот отель, а вот Лоуренс регулярно захаживал туда "на водопой". Тот сказал ему, что "Дай-мне Мур" придумал он, а не Мира. Но Мира была права — Лоуренс был и говнюк и лгун. Джек, как сказано, так и не узнал, правда ли, что Мира когда-то вела дела Джулии Роберте, — главное, она сохранила контакты со всеми ассистентами по подбору актеров, с которыми некогда работала, да плюс к тому те ее обожали (за редчайшими исключениями). Да, может быть, она сейчас уже никого не представляет, но почему-то все эти ассистенты и мысли не допускали о том, чтобы не взять трубку, если она звонит.
Боб Букман из Си-эй-эй, сначала агент Эммы, а потом и Джека, рассказал ему историю про Мирину бейсболку с "Ангелами". Она вовсе за них не болела, спорт ей был вообще до фонаря. Она обожала букву "А", а вот кружок терпеть не могла.
— Эта кепка значит вот что — я у всех в "списке А", но я далеко не ангел, — говорила она.
Если верить Бобу, она каждый год покупает новую бейсболку "Ангелов" и маникюрными ножницами срезает нимб.
— Видел однажды, как она это делает за обедом, — сказал Боб. — Ей долго не несли салат Кобба, так она сняла кепку и отстригла нимб.
Салат Кобба подсказал Джеку, что, скорее всего, история подлинная, — он никогда не видел, чтобы Мира ела другой салат, более того, при нем она вообще ничего другого не ела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266