Что, святая снова вернулась в алтарь? Или это исчезло детство Джека?
— Boa noite — по-португальски шепнула миссис Машаду.
— Что?
— Спокойной ночи, малыш.
— Спокойной ночи, миссис Машаду.
С кровати Джек смотрел на ее силуэт, высвеченный лампой в коридоре; крупная, приземистая, на кого она похожа? Джек вспомнил, как Ченко называл ее медведем на задних лапах, казалось, ей и вправду естественнее ходить на четвереньках.
Из коридора донесся голос миссис Машаду. Наверное, она хотела напомнить Джеку про секрет. Она шепнула:
— Boa noite , мистер Пенис.
Спал Джек плохо, разумеется, ему снились сны. Он страшился, наверное, что святая с витража снова ляжет к нему в постель, а может, боялся, что она не случайно легла к нему спиной (плохой знак?) — как когда-то он повернулся спиной к Богу?
Он понял, что домой вернулись Алиса и миссис Оустлер — не потому, что мама зашла поцеловать его на ночь (она говорила, что каждую ночь так делает), а потому, что изменилось освещение в коридоре. В конце его больше не горел свет, зато была распахнута мамина дверь в коридор, оттуда — а точнее, из ванной комнаты — лился наружу свет. Еще свет горел в ванной Джека — оттуда на пол падал тонкий луч.
Джек также понял, что мистер Пенис снова плакал, на этот раз во сне — старое мокрое пятно высохло, а вот теперь рядом с ним появилось другое такое же, еще мокрее. Наверное, ему снилась миссис Машаду. Джек подумал, не рассказать ли Эмме, ведь она так долго этого ждала (об истории с миссис Машаду он боялся ей говорить — да что там ей, кому бы то ни было).
Он вылез из кровати и отправился в мамину комнату, но мамы там не оказалось, даже кровать не расстелена. Джек пошел искать ее по темному дому. Миссис Машаду, должно быть, ушла — свет внизу погашен. Он вышел из гостевого крыла, прошел мимо спальни Эммы и наконец увидел свет, бьющий из-под двери спальни миссис Оустлер.
Наверное, они смотрят телевизор, подумал Джек и постучал; никто не ответил, не слышат, должно быть. А может, он не стал стучать и просто зашел. Телевизор не работал — только свеча мерцала на столе.
Сначала Джек решил, что миссис Оустлер мертва. Тело выгнуто, словно ей сломали позвоночник, голова свисает с края кровати, лицом к Джеку — только лицо вверх подбородком. Мальчик сразу понял, что она его не видит. Совершенно голая, глаза расширены, смотрят в бесконечность, словно Джека там и нет, — наверное, он сам умер и стал призраком, вот миссис Оустлер и смотрит сквозь него. Наверное, он умер, когда мистер Пенис снова заплакал. А что тут удивительного — кто сказал, что от таких вещей, какие он проделывал с миссис Машаду, нельзя умереть?
Неожиданно с кровати поднялась Алиса, закрыв груди руками. Она тоже была без одежды, Джек не замечал ее, пока она не пошевелилась. Она резко вытянулась вверх, ноги миссис Оустлер обнимали ее; Джек заметил, что глаза Эмминой мамы наконец заметили его. Уфф, слава богу.
— Я не умер, мне приснился сон, — сказал Джек.
— Джек, иди к себе, я скоро приду, — сказала мама.
Алиса стала искать ночную рубашку, та валялась у кровати. Лесли Оустлер и не подумала пошевелиться, лежала обнаженная на кровати и смотрела на Джека. В пламени свечи розовые и красные лепестки ее иерихонской розы казались черными — только одни чернее, а другие светлее.
Джек пошел по коридору к себе, тут раздался голос миссис Оустлер:
— Не надо тебе спать с ним в одной кровати, Алиса, он большой уже.
— Я сплю с ним, только когда ему снятся плохие сны, — объяснила мама.
— Ты спишь с ним всякий раз, стоит ему только попросить, — сказала миссис Оустлер.
— Прости меня, Лесли, — услышал Джек слова мамы.
Мальчик лег в кровать, не зная, как рассказать маме про мокрое пятно и что с этим делать. Может, вообще ничего говорить не надо. Но едва мама легла с ним рядом, как сразу же обнаружила пятно.
— А-а, понятно, что у тебя был за сон, — сказала Алиса, словно это обычное дело, а не ночной кошмар.
— Это не кровь, это не писанки, — продолжил мальчик.
— Ну еще бы, конечно, Джек, это сперма.
Джек ни черта не понял.
— Я не хотел, оно само так получилось, — объяснил он. — Я даже не помню, как я это сделал.
— Джеки, ты ни в чем не виноват — эти вещи происходят сами собой.
— Вот оно что.
Он хотел, чтобы мама обняла его; он хотел зарыться в нее, как он делал раньше, когда был маленький и ему снились плохие сны. Но, обнимая ее, он случайно коснулся ее грудей, и мама оттолкнула его.
— Пожалуй, ты уже слишком большой, чтобы спать со мной в одной кровати.
— Нет, я еще маленький! — крикнул Джек. Как это может быть, еще вчера ему говорили "мал еще", а сегодня — уже "слишком большой"! Так не бывает! Ему захотелось заплакать, но он не заплакал. Мама сразу это поняла.
— Даже не думай плакать, Джек. Ты слишком большой, чтобы плакать. Когда пойдешь в школу для мальчиков, забудь о слезах. Будешь плакать — тебя засмеют.
— Почему я должен идти в эту школу? Почему я должен уехать?
— В создавшихся обстоятельствах так лучше для всех. Просто лучше.
— В каких таких обстоятельствах?
— Просто так будет лучше, понял?
— Ни черта мне не лучше! — закричал Джек; тогда мама обняла его и приласкала. Именно так он засыпал в Европе.
Наверное, ему стоило рассказать маме про миссис Машаду — если бы он это сделал, возможно, Алиса поняла бы, что сын в самом деле "мал еще", что "слишком большой" — это не про него, во всех смыслах слова. Но Джек ей не рассказал. Он заснул у нее на руках, как в старые добрые времена, — точнее, почти. Она как-то не так пахла; Джек узнал этот странный запах — он шел от его ванной, наверное, так пахла миссис Машаду. Снова Джек не понял, нравится ему этот запах или нет. Даже во сне он его чувствовал.
Интересно, сколько времени у него на кровати просидела миссис Оустлер? Джек проснулся и увидел ее, только узнал не сразу, подумал сначала, это святая с витража. Ой-ой-ой, она все-таки пришла за ним! Наверное, так святые женщины и забирают тебя — сначала раздеваются донага, видимо, иначе нельзя.
Лесли Оустлер сидела совершенно обнаженная и массировала Алисе точку между лопатками, ту самую, где у Бориса китайский иероглиф "удача", а у Павла — хирургический инструмент.
Наверное, Джек проснулся на полсекунды раньше мамы, та сказала:
— Лесли, тебе не мешало бы что-нибудь на себя накинуть.
— Алиса, мне приснился плохой сон, — ответила Лесли.
— Лесли, иди к себе, я скоро буду, — сказала мама. Джек проводил миссис Оустлер взглядом; слишком уж она гордится своим телом, решил мальчик. Мама поцеловала его в лоб. Снова этот запах; Джек закрыл глаза и задумался опять, нравится он ему или нет. Мама поцеловала ему веки. Не так-то просто любить этот запах, решил Джек, но потом постановил, что запах ему нравится.
— Прости меня, Джек, — сказала мама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266
— Boa noite — по-португальски шепнула миссис Машаду.
— Что?
— Спокойной ночи, малыш.
— Спокойной ночи, миссис Машаду.
С кровати Джек смотрел на ее силуэт, высвеченный лампой в коридоре; крупная, приземистая, на кого она похожа? Джек вспомнил, как Ченко называл ее медведем на задних лапах, казалось, ей и вправду естественнее ходить на четвереньках.
Из коридора донесся голос миссис Машаду. Наверное, она хотела напомнить Джеку про секрет. Она шепнула:
— Boa noite , мистер Пенис.
Спал Джек плохо, разумеется, ему снились сны. Он страшился, наверное, что святая с витража снова ляжет к нему в постель, а может, боялся, что она не случайно легла к нему спиной (плохой знак?) — как когда-то он повернулся спиной к Богу?
Он понял, что домой вернулись Алиса и миссис Оустлер — не потому, что мама зашла поцеловать его на ночь (она говорила, что каждую ночь так делает), а потому, что изменилось освещение в коридоре. В конце его больше не горел свет, зато была распахнута мамина дверь в коридор, оттуда — а точнее, из ванной комнаты — лился наружу свет. Еще свет горел в ванной Джека — оттуда на пол падал тонкий луч.
Джек также понял, что мистер Пенис снова плакал, на этот раз во сне — старое мокрое пятно высохло, а вот теперь рядом с ним появилось другое такое же, еще мокрее. Наверное, ему снилась миссис Машаду. Джек подумал, не рассказать ли Эмме, ведь она так долго этого ждала (об истории с миссис Машаду он боялся ей говорить — да что там ей, кому бы то ни было).
Он вылез из кровати и отправился в мамину комнату, но мамы там не оказалось, даже кровать не расстелена. Джек пошел искать ее по темному дому. Миссис Машаду, должно быть, ушла — свет внизу погашен. Он вышел из гостевого крыла, прошел мимо спальни Эммы и наконец увидел свет, бьющий из-под двери спальни миссис Оустлер.
Наверное, они смотрят телевизор, подумал Джек и постучал; никто не ответил, не слышат, должно быть. А может, он не стал стучать и просто зашел. Телевизор не работал — только свеча мерцала на столе.
Сначала Джек решил, что миссис Оустлер мертва. Тело выгнуто, словно ей сломали позвоночник, голова свисает с края кровати, лицом к Джеку — только лицо вверх подбородком. Мальчик сразу понял, что она его не видит. Совершенно голая, глаза расширены, смотрят в бесконечность, словно Джека там и нет, — наверное, он сам умер и стал призраком, вот миссис Оустлер и смотрит сквозь него. Наверное, он умер, когда мистер Пенис снова заплакал. А что тут удивительного — кто сказал, что от таких вещей, какие он проделывал с миссис Машаду, нельзя умереть?
Неожиданно с кровати поднялась Алиса, закрыв груди руками. Она тоже была без одежды, Джек не замечал ее, пока она не пошевелилась. Она резко вытянулась вверх, ноги миссис Оустлер обнимали ее; Джек заметил, что глаза Эмминой мамы наконец заметили его. Уфф, слава богу.
— Я не умер, мне приснился сон, — сказал Джек.
— Джек, иди к себе, я скоро приду, — сказала мама.
Алиса стала искать ночную рубашку, та валялась у кровати. Лесли Оустлер и не подумала пошевелиться, лежала обнаженная на кровати и смотрела на Джека. В пламени свечи розовые и красные лепестки ее иерихонской розы казались черными — только одни чернее, а другие светлее.
Джек пошел по коридору к себе, тут раздался голос миссис Оустлер:
— Не надо тебе спать с ним в одной кровати, Алиса, он большой уже.
— Я сплю с ним, только когда ему снятся плохие сны, — объяснила мама.
— Ты спишь с ним всякий раз, стоит ему только попросить, — сказала миссис Оустлер.
— Прости меня, Лесли, — услышал Джек слова мамы.
Мальчик лег в кровать, не зная, как рассказать маме про мокрое пятно и что с этим делать. Может, вообще ничего говорить не надо. Но едва мама легла с ним рядом, как сразу же обнаружила пятно.
— А-а, понятно, что у тебя был за сон, — сказала Алиса, словно это обычное дело, а не ночной кошмар.
— Это не кровь, это не писанки, — продолжил мальчик.
— Ну еще бы, конечно, Джек, это сперма.
Джек ни черта не понял.
— Я не хотел, оно само так получилось, — объяснил он. — Я даже не помню, как я это сделал.
— Джеки, ты ни в чем не виноват — эти вещи происходят сами собой.
— Вот оно что.
Он хотел, чтобы мама обняла его; он хотел зарыться в нее, как он делал раньше, когда был маленький и ему снились плохие сны. Но, обнимая ее, он случайно коснулся ее грудей, и мама оттолкнула его.
— Пожалуй, ты уже слишком большой, чтобы спать со мной в одной кровати.
— Нет, я еще маленький! — крикнул Джек. Как это может быть, еще вчера ему говорили "мал еще", а сегодня — уже "слишком большой"! Так не бывает! Ему захотелось заплакать, но он не заплакал. Мама сразу это поняла.
— Даже не думай плакать, Джек. Ты слишком большой, чтобы плакать. Когда пойдешь в школу для мальчиков, забудь о слезах. Будешь плакать — тебя засмеют.
— Почему я должен идти в эту школу? Почему я должен уехать?
— В создавшихся обстоятельствах так лучше для всех. Просто лучше.
— В каких таких обстоятельствах?
— Просто так будет лучше, понял?
— Ни черта мне не лучше! — закричал Джек; тогда мама обняла его и приласкала. Именно так он засыпал в Европе.
Наверное, ему стоило рассказать маме про миссис Машаду — если бы он это сделал, возможно, Алиса поняла бы, что сын в самом деле "мал еще", что "слишком большой" — это не про него, во всех смыслах слова. Но Джек ей не рассказал. Он заснул у нее на руках, как в старые добрые времена, — точнее, почти. Она как-то не так пахла; Джек узнал этот странный запах — он шел от его ванной, наверное, так пахла миссис Машаду. Снова Джек не понял, нравится ему этот запах или нет. Даже во сне он его чувствовал.
Интересно, сколько времени у него на кровати просидела миссис Оустлер? Джек проснулся и увидел ее, только узнал не сразу, подумал сначала, это святая с витража. Ой-ой-ой, она все-таки пришла за ним! Наверное, так святые женщины и забирают тебя — сначала раздеваются донага, видимо, иначе нельзя.
Лесли Оустлер сидела совершенно обнаженная и массировала Алисе точку между лопатками, ту самую, где у Бориса китайский иероглиф "удача", а у Павла — хирургический инструмент.
Наверное, Джек проснулся на полсекунды раньше мамы, та сказала:
— Лесли, тебе не мешало бы что-нибудь на себя накинуть.
— Алиса, мне приснился плохой сон, — ответила Лесли.
— Лесли, иди к себе, я скоро буду, — сказала мама. Джек проводил миссис Оустлер взглядом; слишком уж она гордится своим телом, решил мальчик. Мама поцеловала его в лоб. Снова этот запах; Джек закрыл глаза и задумался опять, нравится он ему или нет. Мама поцеловала ему веки. Не так-то просто любить этот запах, решил Джек, но потом постановил, что запах ему нравится.
— Прости меня, Джек, — сказала мама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266