Джек сказал Каролине, что все организационные и финансовые вопросы берет на себя. Присутствие его бывшей учительницы на церемонии — лишняя реклама фильму, как и тот факт, что Эмма Оустлер умерла и наказала Джеку сделать фильм из ее лучшей книги. Джек называл это "ассоциации со смертью" — они пришлись весьма к месту, от них выиграли и Джек Бернс, и "Мирамакс".
Встал вопрос, что мисс Вурц наденет. Джек сказал, что его одевает Армани (ему уже позвонили, он согласился, так обычно и бывает в киномире).
— Кто тебя одевает? — спросила Вурц.
— Армани, это модельер такой, Каролина. Одежду номинантам на "Оскар" шьют разные модные дизайнеры; если у тебя есть какие-то предпочтения, скажи, я организую. Почему бы, кстати, и тебе не пошить что-нибудь у Армани?
— Думаю, я сама подберу себе одежду, если ты не против, — сказала Вурц. — У меня есть очень красивые вещи — подарки твоего папы. Он наверняка будет смотреть трансляцию. Он так гордится тобой! И я, конечно, хочу, чтобы он увидел меня в платье, которое выбрал мне сам; ему будет неприятно, если я пойду в чем-то другом.
Отличная идея, конечно, и мысль правильная — что отец Джека будет смотреть трансляцию, а мисс Вурц выберет платье специально для него.
— А еще скажи мне, пожалуйста, кто на что номинирован, — добавила Каролина. — Я обязательно посмотрю все!
Джек задумался, многие ли члены Академии с правом голоса столь же добросовестно подходят к просмотру фильмов, как учительница третьего класса; впрочем, когда на сеансах терапии дело дойдет до рассказа о получении "Оскара", доктор Гарсия сделает кислую мину и попеняет Джеку — мол, рассуждения о "добросовестности" лишние в его истории, а потому являются ненужным отступлением.
Он сомневался, что всех оскаровских номинантов еще показывают в Торонто; возможно, некоторые из этих фильмов и вовсе не шли в Канаде. Впрочем, он понимал — это не помешает мисс Вурц, если она решила посмотреть все , то так и сделает.
Джек чуть было не перезвонил Лесли Оустлер, чтобы поблагодарить ее за идею пригласить мисс Вурц, но решил не рисковать — вдруг трубку возьмет блондинка? В этой ситуации Джек не смог бы устоять перед искушением сказать этой суке:
— Долорес, я просто хотел предупредить, что скоро вам доставят большую посылку — это все моя одежда. Я был бы очень благодарен, если бы вы с Лесли повесили ее у меня в комнате, чтобы не помялась, а я скоро снова к вам приеду.
Или что-нибудь в этом роде. Джек не стал звонить; доктор Гарсия, знай она об этом, похвалила бы его за силу воли.
Номер на две спальни во "Временах года" в Беверли-Хиллз (именно туда их с Каролиной Вурц поместил "Мирамакс") был больше, чем ее квартира; так она сказала Джеку. В номере даже имелось пианино, мисс Вурц очень нравилось играть на нем в белом банном халате (с логотипом отеля на спине). Она сказала, что знает только гимны и школьные песни; голос ее, впрочем, был по-прежнему звонок, и играла она хорошо.
— Да нет, я плохо играю, не то что твой папа. Он все время меня дразнил: "Каролина, у меня предложение — чтобы лучше подчеркнуть свою неуверенность за инструментом, ты лучше не нажимай на клавиши пальцами, а дыши на них". Порой он был такой весельчак, твой папа. Может, расскажешь мне еще немного о своей поездке? Например, про Копенгаген — я никогда там не была.
В неделю перед церемонией бывает очень много приемов. Поскольку Джек совершенно не пил и его спутницей была школьная учительница, которой перевалило за шестьдесят, он полагал, что они не слишком хорошо вписываются в картину предоскаровской вакханалии. Однако на кое-какие приемы — где Джеку обязательно нужно было появиться, если он не хотел поссориться с рядом важных людей, — они пошли, впрочем, большую часть времени все равно проводили за разговором друг с другом.
Джек сумел заставить себя пересказать множество болезненных эпизодов своей жизни доктору Гарсия; этот опыт позволил ему держать себя в руках, когда он излагал мисс Вурц суть открытий, сделанных им во время второй поездки по Европе, — особенно историю гибели Нильса Рингхофа, задуманной и подстроенной Алисой. Рассказывая о копенгагенской трагедии, Джек взял настолько нейтральный тон, что казалось, он читает вслух роман, не имеющий к нему никакого отношения. Он ни разу не повысил голос, не проронил ни единой слезы, даже не моргнул ни разу.
— Боже мой! — только и смогла пролепетать в ответ мисс Вурц.
Они были на приеме у Боба Букмана; кроме Джека, присутствовали и другие сценаристы — главные конкуренты Джека (и Эммы) в его номинации (Боб Букман занимался делами трех из них). Все это осталось фоном — Джек стоял в саду Боба со своей бывшей учительницей, экс-любовницей отца, заново переживая свои переезды из порта в порт на Северном море и Балтике.
— Джек, пожалуйста, не пытайся преуменьшить ужас Стокгольма только потому, что в Копенгагене все было куда хуже, рассказывай, как есть, — сказала ему мисс Вурц на другом таком же приеме. — И даже если ты спал с кем-нибудь в Осло, не скрывай от меня.
Он так и сделал — доктор Гарсия хорошо вышколила его, теперь он всегда рассказывал все от начала до конца. Джек с удивлением обнаружил, что может говорить обо всех этих чудовищных событиях, если его собеседник — вот как мисс Вурц — сочувствует ему. Он сомневался, что сможет повторить этот номер с Лесли Оустлер и ее гадкой блондинкой — видимо, ему придется поорать и пустить слезу. Но мисс Вурц он выложил все и про Копенгаген, и про Стокгольм не сморгнув. Рассказывая об Осло, он ни разу не запнулся. Конечно, не стоит говорить "гоп" раньше времени, но, кажется, методы доктора Гарсия оказывали на Джека благотворное воздействие.
Глава 32. Еще одним глазком
У братьев Вайнштейн в тот год было номинировано на "Оскар" сразу несколько фильмов. За день до церемонии "Мирамакс" давал прием в отеле "Риджент-Беверли-Уилшир". Перед входом собралась кучка протестующих из числа противников порнографии. У "Глотателя" был рейтинг R, порнографии в нем не было, но манифестантов все равно возмутило, что порнозвезда Джимми Стронах (персонаж Джека) — положительный герой. И что в позитивном свете даны и другие порноперсонажи — герои Длинного Хэнка и Муффи, плюс появляется порнопродюсер Милдред Ашхайм в роли самой себя. Но хуже всего, с точки зрения противников порнографии, было то, что деятели порноиндустрии показаны как обычные люди с нормальной жизнью без извращений, до такой степени нормальной, что даже сама Эммина история о "дисфункциях любви в Лос-Анджелесе" кажется историей об обычной жизни обычных людей. Эмма, разумеется, именно это и хотела сказать.
Протестующих не набралось и дюжины, но журналистам было плевать, они и из такой мухи сделают слона. Каждый год в Лос-Анджелесе собирались небольшие кучки фанатиков протестовать против чего-нибудь, например против "насилия над английским языком", как назвала бы соответствующее явление мама Джека — не в каком-то конкретном фильме, а вообще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266