– Пес с примесью волчьей крови будет драться с волками свирепее любого пса. Константин вручил Вортигерновым саксам их собственную землю, и они сражались за нее. Саксам нужно лишь одно: земля. Они – земледельцы, и они будут биться не на жизнь, а на смерть, чтобы охранить свою землю. Союзные войска доблестно сражались против саксов, пришедших захватить наши берега…
– Но теперь, когда их так много, – возразил Уриенс, – они требуют расширить выданные им по договору наделы и грозятся, что, если мы не дадим им еще земли, они придут и возьмут ее сами. Так что теперь, словно нам мало саксов из-за моря, приходится сражаться еще и с теми, что привел в наши края Константин…
– Довольно, – проговорил Амброзий, поднимая худую руку, и Игрейна осознала, насколько серьезно он болен. – Не в моих силах исправить ошибки – если это и впрямь ошибки, – совершенные теми, кто умер до моего рождения. Мне дай Боже хотя бы свои промахи исправить, а за тот срок, что мне остался, я и этого не успею. Но пока жив, что смогу, сделаю.
– Думаю, самое разумное – это первым делом изгнать саксов из наших собственных земель, – предложил Лот, – а потом укрепиться, чтобы не допустить их возвращения.
– Не думаю, что такое возможно, – возразил Амброзий. – Они жили здесь со времен дедов, прадедов и прапрапрадедов, если не все, то некоторые, и, если только мы не собираемся их перебить, они не уйдут с земли, которую по праву называют собственной; да и мы договора не нарушим. Если мы станем друг с другом сражаться здесь, на берегах Британии, то откуда нам взять оружие и силы, чтобы выдержать вторжение извне? Кроме того, многие саксы с Саксонского берега – христиане и станут сражаться на нашей стороне против дикарей и их языческих богов.
– Думаю, – сдержанно улыбнулся Лот, – епископы Британии были правы, отказываясь посылать миссионеров спасать души саксов на наших берегах, говоря, что если кого из саксов и пустят в Небеса, так, чур, без их содействия! Довольно нам от этих саксов и на земле неприятностей, неужто и на Небесах не обойтись без их грубых свар!
– Сдается мне, насчет природы Небес ты заблуждаешься, – раздался знакомый голос, и Игрейна ощутила в груди странную, сосущую пустоту узнавания. Она поглядела через стол на говорящего: на нем была простая серая одежда монашеского покроя. В этом одеянии она Мерлина ни за что бы не узнала, но вот голос его не перепутала бы ни с каким иным. – Лот, ты вправду думаешь, что людские ссоры и несовершенства сохранятся и в Небесах?
– Ну, что до этого, ни с кем из побывавших в Небесах мне разговаривать не доводилось, – отозвался Лот, – да и тебе, думаю, так же, лорд Мерлин. Но ты изъясняешься мудро, что твой священник, – уж не принял ли ты сан на старости лет, господин?
– У меня с вашими священниками общее лишь одно, – со смехом ответствовал Мерлин. – Я много времени потратил, пытаясь отделить человеческое от Божественного, а когда преуспел, вижу, что разница не так уж и велика. Здесь, на земле, мы этого не видим, но, избавившись от тела, мы познаем больше и постигнем, что распри наши в глазах Господа ничего не стоят.
– Тогда зачем мы сражаемся? – осведомился Утер, усмехаясь, точно решил потрафить старику. – Если все наши споры благополучно разрешатся на Небесах, так чего бы нам не сложить оружие и не обнять саксов, точно братьев?
– Когда мы все обретем совершенство, так оно и будет, лорд Утер, но они о том до поры не ведают, так же, как и мы, – снова улыбнувшись, любезно заверил Мерлин. – И пока судьба человеческая толкает людей к битвам, ну что ж, приходится исполнять предназначенное, играя в игры смертной жизни. Но в этой земле нам необходим мир для того, чтобы люди задумались о Небесах, а не о войне и битве.
– Не по душе мне рассиживаться, размышляя о Небесах, старик, – рассмеялся Утер. – Это дело я предоставлю тебе и прочим служителям Божьим. Я – воин, им был, им остаюсь и молюсь о том, чтобы всю свою жизнь провести в битвах, как подобает мужу, а не монаху.
– Ты осторожнее выбирай, о чем молишься, – предостерег Мерлин, вскидывая глаза на Утера. – А то, глядишь, Боги и даруют просимое.
– Я не хочу состариться в размышлениях о Небесах и мире, – фыркнул Утер, – уж больно это все скучно. Мне подавай войну, добычу, женщин – о да, женщин, – а служители Божьи этого всего не одобряют.
– Выходит, недалеко ты ушел от саксов, так, Утер? – обронил Горлойс.
– Не ваши ли священники твердят: возлюбите врагов своих, а, Горлойс? – расхохотался Утер и, потянувшись через Игрейну, добродушно хлопнул ее супруга по спине. – Так вот я и люблю сакса: сакс дает мне все то, чего я хочу от жизни! Чего и тебе желаю: ведь когда случается мирная передышка, вот, как сейчас, можно радоваться пирам и женщинам, а потом – снова в битву, как подобает настоящему мужу! Думаешь, женщинам милы те мужчины, что хотят греться у огня и поле возделывать? Думаешь, твоя прекрасная госпожа была бы столь же счастлива с пахарем, как с герцогом и полководцем?
– Ты еще молод, Утер, потому так и рассуждаешь, – серьезно промолвил Горлойс. – Вот доживешь до моих лет, так и тебе война опротивеет.
Утер фыркнул:
– Что скажешь, лорд Амброзий? Опротивела ли тебе война?
Амброзий улыбнулся усталой, измученной улыбкой.
– Какая разница, опротивела мне война или нет, Утер, Господь в мудрости своей порешил, чтобы дни мои прошли в битвах, так оно и вышло, по воле Его. Я защищал мой народ, так поступит и тот, кто придет мне на смену. Возможно, при твоей жизни или при жизни твоих сыновей у нас достанет мирного времени, чтобы спросить себя: чего ради мы воюем.
– Эге, да тут, никак, одни философы собрались, мой лорд Мерлин, король мой, – прозвучал вкрадчивый, многозначительный голос Лота Оркнейского. – Даже ты, Утер, в рассуждения ударился. Вот только вся эта заумь не подскажет нам, что же все-таки делать с дикарями, наступающими на нас с востока и с запада, и с саксами на наших собственных берегах. Думаю, все мы хорошо понимаем: от Рима нам помощи не дождаться. Если нам нужны легионы, надо самим их создавать, и, сдается мне, придется нам обзавестись заодно и собственным цезарем, ибо точно так же, как солдатам нужны свои полководцы, так и владетелям этого острова нужен кто-то, кто стоял бы над ними всеми.
– А зачем нам звать своего короля титулом цезаря? Или считать его таковым? – осведомился воин, которого, как слышала Игрейна, называли Экторием. – В наши дни цезари правили Британией очень даже неплохо, но мы сами видим: слабое место империи вот в чем: как только в родном городе начинаются беспорядки, римляне уводят легионы и оставляют нас на растерзание варварам! Даже Магнус Максимус…
– Он не был императором, – улыбаясь, напомнил Амброзий. – Магнус Максимус хотел быть императором, когда командовал здешними легионами, – для военного вождя устремление вполне понятное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370
– Но теперь, когда их так много, – возразил Уриенс, – они требуют расширить выданные им по договору наделы и грозятся, что, если мы не дадим им еще земли, они придут и возьмут ее сами. Так что теперь, словно нам мало саксов из-за моря, приходится сражаться еще и с теми, что привел в наши края Константин…
– Довольно, – проговорил Амброзий, поднимая худую руку, и Игрейна осознала, насколько серьезно он болен. – Не в моих силах исправить ошибки – если это и впрямь ошибки, – совершенные теми, кто умер до моего рождения. Мне дай Боже хотя бы свои промахи исправить, а за тот срок, что мне остался, я и этого не успею. Но пока жив, что смогу, сделаю.
– Думаю, самое разумное – это первым делом изгнать саксов из наших собственных земель, – предложил Лот, – а потом укрепиться, чтобы не допустить их возвращения.
– Не думаю, что такое возможно, – возразил Амброзий. – Они жили здесь со времен дедов, прадедов и прапрапрадедов, если не все, то некоторые, и, если только мы не собираемся их перебить, они не уйдут с земли, которую по праву называют собственной; да и мы договора не нарушим. Если мы станем друг с другом сражаться здесь, на берегах Британии, то откуда нам взять оружие и силы, чтобы выдержать вторжение извне? Кроме того, многие саксы с Саксонского берега – христиане и станут сражаться на нашей стороне против дикарей и их языческих богов.
– Думаю, – сдержанно улыбнулся Лот, – епископы Британии были правы, отказываясь посылать миссионеров спасать души саксов на наших берегах, говоря, что если кого из саксов и пустят в Небеса, так, чур, без их содействия! Довольно нам от этих саксов и на земле неприятностей, неужто и на Небесах не обойтись без их грубых свар!
– Сдается мне, насчет природы Небес ты заблуждаешься, – раздался знакомый голос, и Игрейна ощутила в груди странную, сосущую пустоту узнавания. Она поглядела через стол на говорящего: на нем была простая серая одежда монашеского покроя. В этом одеянии она Мерлина ни за что бы не узнала, но вот голос его не перепутала бы ни с каким иным. – Лот, ты вправду думаешь, что людские ссоры и несовершенства сохранятся и в Небесах?
– Ну, что до этого, ни с кем из побывавших в Небесах мне разговаривать не доводилось, – отозвался Лот, – да и тебе, думаю, так же, лорд Мерлин. Но ты изъясняешься мудро, что твой священник, – уж не принял ли ты сан на старости лет, господин?
– У меня с вашими священниками общее лишь одно, – со смехом ответствовал Мерлин. – Я много времени потратил, пытаясь отделить человеческое от Божественного, а когда преуспел, вижу, что разница не так уж и велика. Здесь, на земле, мы этого не видим, но, избавившись от тела, мы познаем больше и постигнем, что распри наши в глазах Господа ничего не стоят.
– Тогда зачем мы сражаемся? – осведомился Утер, усмехаясь, точно решил потрафить старику. – Если все наши споры благополучно разрешатся на Небесах, так чего бы нам не сложить оружие и не обнять саксов, точно братьев?
– Когда мы все обретем совершенство, так оно и будет, лорд Утер, но они о том до поры не ведают, так же, как и мы, – снова улыбнувшись, любезно заверил Мерлин. – И пока судьба человеческая толкает людей к битвам, ну что ж, приходится исполнять предназначенное, играя в игры смертной жизни. Но в этой земле нам необходим мир для того, чтобы люди задумались о Небесах, а не о войне и битве.
– Не по душе мне рассиживаться, размышляя о Небесах, старик, – рассмеялся Утер. – Это дело я предоставлю тебе и прочим служителям Божьим. Я – воин, им был, им остаюсь и молюсь о том, чтобы всю свою жизнь провести в битвах, как подобает мужу, а не монаху.
– Ты осторожнее выбирай, о чем молишься, – предостерег Мерлин, вскидывая глаза на Утера. – А то, глядишь, Боги и даруют просимое.
– Я не хочу состариться в размышлениях о Небесах и мире, – фыркнул Утер, – уж больно это все скучно. Мне подавай войну, добычу, женщин – о да, женщин, – а служители Божьи этого всего не одобряют.
– Выходит, недалеко ты ушел от саксов, так, Утер? – обронил Горлойс.
– Не ваши ли священники твердят: возлюбите врагов своих, а, Горлойс? – расхохотался Утер и, потянувшись через Игрейну, добродушно хлопнул ее супруга по спине. – Так вот я и люблю сакса: сакс дает мне все то, чего я хочу от жизни! Чего и тебе желаю: ведь когда случается мирная передышка, вот, как сейчас, можно радоваться пирам и женщинам, а потом – снова в битву, как подобает настоящему мужу! Думаешь, женщинам милы те мужчины, что хотят греться у огня и поле возделывать? Думаешь, твоя прекрасная госпожа была бы столь же счастлива с пахарем, как с герцогом и полководцем?
– Ты еще молод, Утер, потому так и рассуждаешь, – серьезно промолвил Горлойс. – Вот доживешь до моих лет, так и тебе война опротивеет.
Утер фыркнул:
– Что скажешь, лорд Амброзий? Опротивела ли тебе война?
Амброзий улыбнулся усталой, измученной улыбкой.
– Какая разница, опротивела мне война или нет, Утер, Господь в мудрости своей порешил, чтобы дни мои прошли в битвах, так оно и вышло, по воле Его. Я защищал мой народ, так поступит и тот, кто придет мне на смену. Возможно, при твоей жизни или при жизни твоих сыновей у нас достанет мирного времени, чтобы спросить себя: чего ради мы воюем.
– Эге, да тут, никак, одни философы собрались, мой лорд Мерлин, король мой, – прозвучал вкрадчивый, многозначительный голос Лота Оркнейского. – Даже ты, Утер, в рассуждения ударился. Вот только вся эта заумь не подскажет нам, что же все-таки делать с дикарями, наступающими на нас с востока и с запада, и с саксами на наших собственных берегах. Думаю, все мы хорошо понимаем: от Рима нам помощи не дождаться. Если нам нужны легионы, надо самим их создавать, и, сдается мне, придется нам обзавестись заодно и собственным цезарем, ибо точно так же, как солдатам нужны свои полководцы, так и владетелям этого острова нужен кто-то, кто стоял бы над ними всеми.
– А зачем нам звать своего короля титулом цезаря? Или считать его таковым? – осведомился воин, которого, как слышала Игрейна, называли Экторием. – В наши дни цезари правили Британией очень даже неплохо, но мы сами видим: слабое место империи вот в чем: как только в родном городе начинаются беспорядки, римляне уводят легионы и оставляют нас на растерзание варварам! Даже Магнус Максимус…
– Он не был императором, – улыбаясь, напомнил Амброзий. – Магнус Максимус хотел быть императором, когда командовал здешними легионами, – для военного вождя устремление вполне понятное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370