– Все мои труды обернулись прахом. Я проиграла, проиграла… ты должен радоваться, Мерлин, – ведь Артур победил и твоими трудами тоже.
Кевин покачал головой.
– Тут нечему радоваться, ненаглядная моя, – сказал он. – Я делаю лишь то, что возложили на меня боги – так же, как и ты. Но если тебе и вправду предстоит узреть конец привычного нам мира, милая, пусть каждый из нас встретит этот рок на своем месте, служа тем богам, которым нам суждено служить… Не знаю, почему, но я должен вернуть тебя на Авалон. Мне было бы куда проще иметь дело с одной лишь Нинианой, но, Моргейна, твое место на Авалоне – а я буду там, куда меня пошлют боги. И на Авалоне ты найдешь исцеление.
– Исцеление! – с презрением фыркнула я. Я не желала исцеляться.
Кевин печально взглянул на меня. Он называл меня ненаглядной. Наверное, больше никто на целом свете не знал моей истинной сути; перед всеми прочими – даже перед Артуром – я притворялась, стараясь выглядеть лучше, чем я есть на самом деле, и с каждым я была иной. Даже перед Вивианой я притворялась, чтоб показаться более достойной сана жрицы… Кевин же видел во мне просто Моргейну, не больше и не меньше. Я вдруг поняла: даже если я предстану перед ним в облике Старухи Смерти и протяну костлявую руку, в его глазах я буду прежней Моргейной… Я всегда считала, что любовь не такова, что любовь – это то жгучее чувство, которое я испытывала к Ланселету или Акколону. К Кевину я относилась с отстраненным сочувствием, теплотой, дружелюбием – но не более того; я отдавала ему лишь то, чем мало дорожила, и все же… и все же лишь ему одному пришло в голову приехать сюда, лишь ему оказалось не все равно, буду ли я жить или умру от горя.
Но как он посмел побеспокоить меня, когда душа моя уже почти слилась с тем безграничным покоем, что лежит за гранью жизни?!
Я отвернулась от Кевина и проронила: – Нет.
Я не могу снова вернуться к жизни, не могу бороться и страдать, и существовать под грузом ненависти тех, кто некогда меня любил… Если я останусь в живых, если вернусь на Авалон, мне придется вновь вступить в смертельную схватку с любимым моим Артуром, вновь видеть Ланселета в плену у Гвенвифар. Нет, меня все это не касается. Я не вынесу больше этой боли, раздирающей мое сердце…
Нет. Я погрузилась в забвение, и вскоре – я это знала – мне предстояло уйти в него с головой… в забвение, в покой, так похожий на смерть, что подбиралась все ближе и ближе… Так неужто Кевин, этот предатель, вернет меня обратно?
– Нет, – повторила я и спрятала лицо в ладонях. – Оставь меня в покое, Кевин Арфист. Я пришла сюда, чтоб умереть. Оставь меня.
Он не шелохнулся и не произнес ни слова, и я тоже застыла, опустив покрывало на лицо. У меня не было сил уйти, но ведь, несомненно, он и сам вскоре встанет и удалится. А я… я буду сидеть, пока служанки не перенесут меня обратно в постель – и после этого никогда больше не встану с нее.
Но тут в тишине послышался негромкий звон струн. Это играл Кевин. А мгновение спустя он запел.
Я уже слыхала отрывки из этой баллады, ведь Кевин частенько пел ее при дворе Артура; в ней повествовалось о некоем барде, сэре Орфео, жившем в незапамятные времена: когда он пел, деревья пускались в пляс, и камни водили хороводы, и звери лесные приходили и смиренно ложились у его ног. Но сегодня Кевин не остановился на этом – он перешел к той части баллады, что повествовала о таинстве. Ее я слышала впервые. Кевин пел о том, как Орфео, посвященный, утратил свою возлюбленную и отправился ради нее в загробный мир. Он предстал перед Владыкой Смерти и взмолился, и тот дозволил Орфео спуститься в бессветный край и вывести оттуда его возлюбленную. И Орфео отыскал ее на Бессмертных полях…
А потом Кевин заговорил от имени души той женщины… и мне почудилось, что это говорю я.
– Не пытайся вернуть меня – я смирилась со смертью. Здесь нашла я отдохновение, нет ни боли здесь, ни борьбы, здесь смогу я забыть о любви и о горе.
Окружающий мир растаял. Я больше не чувствовала ни запаха дыма, ни ледяного дыхания ливня, я не ощущала собственного тела, больного и обессилевшего, застывшего в кресле. Мне казалось, будто я стою в саду, дышащем вечным покоем, среди цветов, лишенных аромата, и лишь далекий голос арфы упрямо пробивается сквозь безмолвие. Я не желала ее слушать, но арфа пела, взывая ко мне.
Она пела о ветре, что летит с Авалона и несет с собой то дуновение цветущих яблонь, то запах спелых яблок; ее голос дышал прохладой туманов над Озером; в нем слышался хруст веток – это олень мчался сквозь лес, дом маленького народца. Песня арфы вернула меня в то лето, когда я лежала у прогретого солнцем каменного круга, и Ланселет обнимал меня, и кровь впервые бурлила в моих жилах, как весенние соки в пробудившемся дереве. А потом оказалось, что я вновь держу на руках своего новорожденного сына, и его волосенки касаются моего лица, и от него пахнет молоком… или это маленький Артур сидит у меня на коленях, уцепившись за меня, и гладит меня по щеке… и снова Вивиана возлагает руки на мое чело… и я вскидываю руки, взывая к Богине, и чувствую, что превращаюсь в мост меж небом и землей… и трепещут на ветру ветви рощи, где мы с молодым оленем лежим во тьме затмения, и Акколон зовет меня по имени…
И вот уже не одна лишь арфа, но голоса мертвых и живых взывали ко мне: "Вернись, вернись, вернись – тебя зовет сама жизнь, со всей ее радостью и болью…" И новая мелодия вплелась в песнь арфы.
«Это я зову тебя, Моргейна Авалонская… жрица Матери…»
Я вскинула голову, – но не увидела Кевина, искалеченного и печального; на его месте стоял Некто, высокий и прекрасный, с сияющим ликом, со сверкающей Арфой и Луком в руках. При виде бога у меня перехватило дыхание, а голос все пел: «Вернись к жизни, вернись ко мне… ты, давшая клятву… за мраком смерти тебя ждет жизнь…»
Я попыталась отвернуться.
– Я не подчиняюсь никаким богам – одной лишь Богине!
– Но ведь ты и есть Богиня, – послышался среди вечного безмолвия знакомый голос, – и я зову тебя…
И на миг, словно взглянув в недвижные воды зеркала Авалона, я увидела себя в короне Владычицы жизни…
– Но ведь я старая, совсем старая, я принадлежу теперь не жизни – смерти… – прошептала я, и в тишине зазвучали знакомые слова древнего ритуала – но слетали они с уст бога.
– … она будет и старой, и юной – как пожелает…
И мое отражение сделалось юным и прекрасным, как будто я снова превратилась в ту девушку, что некогда отправила Увенчанного Рогами бежать вместе со стадом… да, и я была стара, когда Акколон пришел ко мне, и все же я, неся в чреве его ребенка, послала Акколона на бой… и вот теперь я стара и бесплодна – но жизнь пульсировала во мне, вечная жизнь земли и ее Владычицы… и бог стоял передо мной, вечный и прекрасный, и звал меня вернуться к жизни… и я сделала шаг, затем другой, и медленно принялась подниматься из тьмы наверх, следуя за голосом арфы, что пела мне о зеленых холмах Авалона и водах жизни… а потом оказалось, что я стою, протягивая руки к Кевину… и он осторожно отставил арфу в сторону и подхватил меня в тот миг, когда я готова уже была упасть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370
Кевин покачал головой.
– Тут нечему радоваться, ненаглядная моя, – сказал он. – Я делаю лишь то, что возложили на меня боги – так же, как и ты. Но если тебе и вправду предстоит узреть конец привычного нам мира, милая, пусть каждый из нас встретит этот рок на своем месте, служа тем богам, которым нам суждено служить… Не знаю, почему, но я должен вернуть тебя на Авалон. Мне было бы куда проще иметь дело с одной лишь Нинианой, но, Моргейна, твое место на Авалоне – а я буду там, куда меня пошлют боги. И на Авалоне ты найдешь исцеление.
– Исцеление! – с презрением фыркнула я. Я не желала исцеляться.
Кевин печально взглянул на меня. Он называл меня ненаглядной. Наверное, больше никто на целом свете не знал моей истинной сути; перед всеми прочими – даже перед Артуром – я притворялась, стараясь выглядеть лучше, чем я есть на самом деле, и с каждым я была иной. Даже перед Вивианой я притворялась, чтоб показаться более достойной сана жрицы… Кевин же видел во мне просто Моргейну, не больше и не меньше. Я вдруг поняла: даже если я предстану перед ним в облике Старухи Смерти и протяну костлявую руку, в его глазах я буду прежней Моргейной… Я всегда считала, что любовь не такова, что любовь – это то жгучее чувство, которое я испытывала к Ланселету или Акколону. К Кевину я относилась с отстраненным сочувствием, теплотой, дружелюбием – но не более того; я отдавала ему лишь то, чем мало дорожила, и все же… и все же лишь ему одному пришло в голову приехать сюда, лишь ему оказалось не все равно, буду ли я жить или умру от горя.
Но как он посмел побеспокоить меня, когда душа моя уже почти слилась с тем безграничным покоем, что лежит за гранью жизни?!
Я отвернулась от Кевина и проронила: – Нет.
Я не могу снова вернуться к жизни, не могу бороться и страдать, и существовать под грузом ненависти тех, кто некогда меня любил… Если я останусь в живых, если вернусь на Авалон, мне придется вновь вступить в смертельную схватку с любимым моим Артуром, вновь видеть Ланселета в плену у Гвенвифар. Нет, меня все это не касается. Я не вынесу больше этой боли, раздирающей мое сердце…
Нет. Я погрузилась в забвение, и вскоре – я это знала – мне предстояло уйти в него с головой… в забвение, в покой, так похожий на смерть, что подбиралась все ближе и ближе… Так неужто Кевин, этот предатель, вернет меня обратно?
– Нет, – повторила я и спрятала лицо в ладонях. – Оставь меня в покое, Кевин Арфист. Я пришла сюда, чтоб умереть. Оставь меня.
Он не шелохнулся и не произнес ни слова, и я тоже застыла, опустив покрывало на лицо. У меня не было сил уйти, но ведь, несомненно, он и сам вскоре встанет и удалится. А я… я буду сидеть, пока служанки не перенесут меня обратно в постель – и после этого никогда больше не встану с нее.
Но тут в тишине послышался негромкий звон струн. Это играл Кевин. А мгновение спустя он запел.
Я уже слыхала отрывки из этой баллады, ведь Кевин частенько пел ее при дворе Артура; в ней повествовалось о некоем барде, сэре Орфео, жившем в незапамятные времена: когда он пел, деревья пускались в пляс, и камни водили хороводы, и звери лесные приходили и смиренно ложились у его ног. Но сегодня Кевин не остановился на этом – он перешел к той части баллады, что повествовала о таинстве. Ее я слышала впервые. Кевин пел о том, как Орфео, посвященный, утратил свою возлюбленную и отправился ради нее в загробный мир. Он предстал перед Владыкой Смерти и взмолился, и тот дозволил Орфео спуститься в бессветный край и вывести оттуда его возлюбленную. И Орфео отыскал ее на Бессмертных полях…
А потом Кевин заговорил от имени души той женщины… и мне почудилось, что это говорю я.
– Не пытайся вернуть меня – я смирилась со смертью. Здесь нашла я отдохновение, нет ни боли здесь, ни борьбы, здесь смогу я забыть о любви и о горе.
Окружающий мир растаял. Я больше не чувствовала ни запаха дыма, ни ледяного дыхания ливня, я не ощущала собственного тела, больного и обессилевшего, застывшего в кресле. Мне казалось, будто я стою в саду, дышащем вечным покоем, среди цветов, лишенных аромата, и лишь далекий голос арфы упрямо пробивается сквозь безмолвие. Я не желала ее слушать, но арфа пела, взывая ко мне.
Она пела о ветре, что летит с Авалона и несет с собой то дуновение цветущих яблонь, то запах спелых яблок; ее голос дышал прохладой туманов над Озером; в нем слышался хруст веток – это олень мчался сквозь лес, дом маленького народца. Песня арфы вернула меня в то лето, когда я лежала у прогретого солнцем каменного круга, и Ланселет обнимал меня, и кровь впервые бурлила в моих жилах, как весенние соки в пробудившемся дереве. А потом оказалось, что я вновь держу на руках своего новорожденного сына, и его волосенки касаются моего лица, и от него пахнет молоком… или это маленький Артур сидит у меня на коленях, уцепившись за меня, и гладит меня по щеке… и снова Вивиана возлагает руки на мое чело… и я вскидываю руки, взывая к Богине, и чувствую, что превращаюсь в мост меж небом и землей… и трепещут на ветру ветви рощи, где мы с молодым оленем лежим во тьме затмения, и Акколон зовет меня по имени…
И вот уже не одна лишь арфа, но голоса мертвых и живых взывали ко мне: "Вернись, вернись, вернись – тебя зовет сама жизнь, со всей ее радостью и болью…" И новая мелодия вплелась в песнь арфы.
«Это я зову тебя, Моргейна Авалонская… жрица Матери…»
Я вскинула голову, – но не увидела Кевина, искалеченного и печального; на его месте стоял Некто, высокий и прекрасный, с сияющим ликом, со сверкающей Арфой и Луком в руках. При виде бога у меня перехватило дыхание, а голос все пел: «Вернись к жизни, вернись ко мне… ты, давшая клятву… за мраком смерти тебя ждет жизнь…»
Я попыталась отвернуться.
– Я не подчиняюсь никаким богам – одной лишь Богине!
– Но ведь ты и есть Богиня, – послышался среди вечного безмолвия знакомый голос, – и я зову тебя…
И на миг, словно взглянув в недвижные воды зеркала Авалона, я увидела себя в короне Владычицы жизни…
– Но ведь я старая, совсем старая, я принадлежу теперь не жизни – смерти… – прошептала я, и в тишине зазвучали знакомые слова древнего ритуала – но слетали они с уст бога.
– … она будет и старой, и юной – как пожелает…
И мое отражение сделалось юным и прекрасным, как будто я снова превратилась в ту девушку, что некогда отправила Увенчанного Рогами бежать вместе со стадом… да, и я была стара, когда Акколон пришел ко мне, и все же я, неся в чреве его ребенка, послала Акколона на бой… и вот теперь я стара и бесплодна – но жизнь пульсировала во мне, вечная жизнь земли и ее Владычицы… и бог стоял передо мной, вечный и прекрасный, и звал меня вернуться к жизни… и я сделала шаг, затем другой, и медленно принялась подниматься из тьмы наверх, следуя за голосом арфы, что пела мне о зеленых холмах Авалона и водах жизни… а потом оказалось, что я стою, протягивая руки к Кевину… и он осторожно отставил арфу в сторону и подхватил меня в тот миг, когда я готова уже была упасть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370