– Празднества Артура с каждым годом делаются все пышнее, – заметила Моргауза. – Интересно, что нас ожидает сегодня – великолепная процессия и торжественный королевский выход?
– Ну, а ты чего ждала? – поинтересовалась Моргейна. – Теперь, когда войны завершены, Артуру нужно как-то воздействовать на воображение своих подданных, а он достаточно умен, чтоб делать это посредством пышных зрелищ. Я слыхала, будто это ему посоветовал Мерлин. Простой народ, – да и знать тоже – любит красивые зрелища, и друидам это ведомо еще с тех самых пор, когда они впервые зажгли костры Белтайна. Гвенвифар много лет трудилась, добиваясь, чтоб с этим празднеством ничто не могло сравниться во всех христианских землях.
Впервые за весь день Моргауза увидела на лице Моргейны искреннюю улыбку.
– Даже Артур понимает, что людям нужно что-то еще, помимо церковных служб да христианских праздников, – например, какое-нибудь чудо. Я совершенно уверена, что Артур с Мерлином непременно постараются это чудо устроить! Какая жалость, что они не устроили сегодня солнечного затмения!
– Кстати, а ты у себя, в Уэльсе, видела солнечное затмение? – спросила Моргауза. – Мои люди перепугались. А эти дурочки, дамы Гвенвифар, наверняка подняли визг и принялись вопить, что настал конец света!
– Гвенвифар просто-таки обожает набирать себе в свиту дурочек, – сказала Моргейна. – А ведь сама она отнюдь не дура, хоть и притворяется таковой. И как она только умудряется все это терпеть?
– Тебе бы стоило относиться к ним с большей снисходительностью, – предостерегла ее Моргауза, но Моргейна лишь пожала плечами.
– Меня не интересует, что обо мне думают всякие дуры.
– Просто не представляю, как это ты умудрилась столько лет пробыть королевой в королевстве Уриенса и так и не научилась искусству властвовать, – заметила Моргауза. – Что бы женщина ни думала о мужчинах, она неизбежно будет зависеть от доброй воли других женщин. Разве не так тебя учили на Авалоне?
– На Авалоне нет таких дур, – отрезала Моргейна. Но Моргауза слишком хорошо ее знала, чтоб не распознать под этой резкостью одиночества и страдания.
– Моргейна, а почему ты так и не вернулась на Авалон? Моргейна опустила голову. Она была уверена, что стоит
Моргаузе сказать еще хоть одно доброе слово, и она не выдержит, она просто сорвется и расплачется.
– Мое время еще не пришло. Мне приказали остаться с Уриенсом…
– А как же Акколон?
– Ну, да, и с Акколоном, – сказала Моргейна. – Я могла бы предугадать, что ты станешь упрекать меня за это…
– Это я-то? Да никогда! – возразила Моргауза. – Но Уриенс долго не проживет…
– Так считала и я – еще много лет назад, в день нашей свадьбы, – отозвалась Моргейна, и голос ее был теперь столь же ледяным, сколь и взгляд. – Но он, похоже, проживет не меньше самого Талиесина, – а Талиесину к моменту смерти перевалило за девяносто.
Появились Артур и, Гвенвифар, и медленно двинулись вперед, возглавив процессию. Они были великолепны – король в блистательном белом одеянии и королева в изящном платье из белого шелка и драгоценных украшениях. Огромные двери распахнулись, и Артур с Гвенвифар вошли в зал; за ними на правах сестры короля последовала Моргейна с мужем и пасынками, Акколоном и Увейном; затем – тетка короля, Моргауза, со своими домашними; за ней шел Ланселет и его родня. Затем и прочие рыцари двинулись к своим местам за Круглым Столом. Несколько лет назад какой-то искусный мастер написал золотой и темно-красной красками на спинке каждого кресла имя того соратника, что обычно сидел здесь. И теперь, войдя в зал, Моргауза заметила, что на сиденье, расположенном рядом с местом самого короля – оно было предназначено для королевского наследника и все эти годы пустовало, – появилось имя Галахада. Но она заметила это лишь краем глаза – а потом ей стало не до того. На троны, где обычно восседали Артур и Гвенвифар, кто-то набросил два белых знамени, подобных тем шутовским знаменам, под которыми сегодня во время турнира происходила потешная битва, – и на этих знаменах были намалеваны грубые, но выразительные рисунки. На одном из знамен был нарисован рыцарь, стоящий на головах двух коронованых особ, и особы эти до ужаса походили на Артура и Гвенвифар. Вторая же картинка была столь непристойной, что заставила покраснеть даже Моргаузу, никогда не страдавшую излишней стыдливостью. Там была изображена нагая темноволосая женщина в объятиях огромного рогатого дьявола; они занимались чем-то отвратительным, а вокруг толпились нагие люди.
– Иисус и Мария, помилуй нас! – пронзительно вскрикнула Гвенвифар.
Артур застыл, словно вкопанный, затем повернулся к слугам и громовым голосом вопросил:
– Откуда здесь взялось это… это… – Он так и не смог подобрать подходящего слова, а потому просто махнул рукой в сторону знамен.
– Сэр… – заикаясь, пролепетал дворецкий, – когда мы закончили украшать зал, ничего подобного здесь не было. Все было как велено – даже цветы перед троном королевы…
– Кто последний заходил сюда? – гневно вопросил Артур. Из толпы гостей, прихрамывая, вышел Кэй.
– Мой лорд и мой брат, последним здесь был я. Я зашел, дабы убедиться, что все в порядке, и Богом клянусь – в тот момент зал был полностью готов к тому, чтобы с честью принять моего короля и его госпожу. И если я только разыщу того мерзкого пса, который прокрался сюда и повесил эту дрянь, я ему голову оторву!
И руки Кэя дернулись, словно ему не терпелось свернуть виновнику шею.
– Позаботьтесь о своей госпоже! – отрывисто приказал Артур. Но дамы, дрожа, застыли на месте, а Гвенвифар начала оседать – ей сделалось дурно. Моргейна поддержала ее и негромко, но резко скомандовала:
– Гвен, не смей доставлять им такого удовольствия! Ты же королева, – какое тебе дело до всякой идиотской мазни? Сейчас же возьми себя в руки!
Гвенвифар расплакалась.
– Как они… как они могли… за что кто-то так меня возненавидел?
– Еще ни одному человеку не удалось прожить жизнь, не восстановив против себя пару идиотов, – сказала Моргейна и помогла Гвенвифар дойти до трона. Но троны все еще были накрыты этими омерзительными полотнищами, и Гвенвифар отпрянула, словно случайно прикоснулась к какой-то дряни. Моргейна сбросила полотнище на пол. На столе были расставлены кубки; Моргейна жестом приказала одной из дам Гвенвифар наполнить кубок вином и подала его королеве.
– Не бери в голову, Гвен. Насколько я понимаю, вон та гадость была предназначена для меня, – сказала она. – Дураки и вправду шепчутся, будто я спала с бесами – так что ж мне теперь, обращать на них внимание?
– Заберите отсюда эту мерзость и сожгите, – велел Артур. – И принесите ладан, чтобы удалить зловоние зла.
Слуги поспешно бросились выполнять приказ короля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370