То, что ты мне родственница и принцесса, там не имеет ни малейшего значения, там у тебя не будет никакого имени и никаких отличий, кроме тех, что ты сама сумеешь заслужить. Но на эту ночь, не больше, ступай со мной, в пути у нас почти не нашлось времени поговорить.
Моргейна почувствовала, как колени ее подгибаются от внезапно накатившего облегчения. Эти женщины, такие чужие и странные, в чудных платьях и с синими отметинами на лбу, внушали ей больше страха, нежели весь двор Утера, вместе взятый. Еле заметным жестом Вивиана отпустила женщин, и жрицы – а кем им и быть, как не жрицам? – развернулись и ушли. Владычица протянула девочке руку, и Моргейна ухватилась за нее, успокаиваясь от одного лишь прикосновения к прохладным крепким пальцам.
И вновь Вивиана превратилась в знакомую ей родственницу, но при этом осталась грозной колдуньей, призвавшей туманы. И опять Моргейне отчаянно захотелось перекреститься, интересно, сгинет ли весь этот край, ведь отец Колумба уверял, что крестное знамение способно развеять все дьявольские наваждения и колдовские чары?
Но Моргейна не перекрестилась. Она вдруг поняла, что никогда больше не прибегнет к крестному знамению. Тот мир навсегда остался позади.
На опушке яблоневой рощи, между двумя зацветающими деревьями, притулился маленький домик, сплетенный из прутьев и обмазанный глиной. Внутри пылал огонь, и молодая женщина – в темном платье и тунике из оленьей кожи, как и все прочие, – приветствовала вошедших безмолвным поклоном.
– Не заговаривай с ней, – предупредила Вивиана. – Ныне она связана обетом молчания. Она – жрица на четвертом году обучения, звать ее Врана.
Врана молча сняла с Вивианы верхнюю одежду и заляпанные грязью, поношенные башмаки, по знаку Владычицы она сделала то же самое и для Моргейны. Затем она принесла воды для умывания, а потом – еду: ячменный хлеб и сушеное мясо. Из питья там была лишь студеная вода – свежая и восхитительно вкусная, ничего похожего Моргейне пробовать не доводилось.
– Это – вода из Священного источника, – объяснила Вивиана. – Другую мы здесь не пьем; она проясняет ум и наделяет прозорливостью. А мед – с нашей собственной пасеки. Ешь мясо и наслаждайся им, пока можно; еще много лет тебе не доведется его вкушать, жрицы не берут в рот мяса, пока не закончится срок обучения.
– Но почему, леди? – Моргейна не могла заставить себя произнести «тетя» или «родственница». Между нею и привычными обращениями стояло воспоминание о грозной колдунье, что, подобно Богине, призывает туманы. – Разве мясо есть дурно?
– Конечно, нет, настанет день, когда ты сможешь вкушать любую снедь. Но стол, в который не входит плоть животных, способствует обострению понимания, а без этого не обойтись, пока ты учишься пользоваться Зрением и управлять своими магическими способностями, не давая им подчинить тебя. Подобно друидам на первых годах обучения жрицы вкушают только хлеб и плоды и иногда – немного озерной рыбы, а пьют лишь воду из Источника.
– Но в Каэрлеоне ты пила вино, леди, – застенчиво промолвила Моргейна.
– Разумеется, что и тебе позволят, как только ты научишься понимать, когда должно есть и пить, а когда – воздерживаться от еды и питья, – отрезала Вивиана. Моргейна пристыженно умолкла и принялась за хлеб с медом. Но хотя девочка изрядно проголодалась, кусок не шел ей в горло.
– Ты наелась? – спросила Вивиана. – Вот и хорошо, тогда пусть Врана заберет посуду, а тебе, дитя, неплохо бы выспаться. Но сперва посиди со мной у огня, мы потолкуем немного, ибо завтра Врана отведет тебя в Дом дев, и меня ты более не увидишь, разве что на обрядах, пока для тебя не завершится срок обучения и ты не займешь место среди старших жриц, что по очереди спят в моем доме и ухаживают за мною, точно прислужницы. А к тому времени очень вероятно, что и ты свяжешь себя обетом молчания и не сможешь ни говорить, ни отвечать. Но на сегодня ты всего лишь моя родственница и еще не посвятила себя служению Богине, так что спрашивай, о чем хочешь.
Вивиана протянула руку, и Моргейна присела рядом с нею на скамеечке у огня. Жрица повернулась к девочке.
– Не вытащишь ли у меня из волос шпильку, Моргейна? Врана ушла спать, и мне не хочется снова ее тревожить.
Моргейна послушно вытащила резную костяную шпильку, и длинные, темные волосы немолодой уже женщины волной рассыпались по спине. На висках ее уже серебрилась седина. Вивиана вздохнула и вытянула босые ноги к огню.
– До чего славно вновь вернуться домой… За последние годы мне пришлось немало попутешествовать, – вздохнула она, – а силы у меня уже не те, чтобы находить в этом удовольствие.
– Ты сказала, я могу задавать тебе вопросы, – робко напомнила Моргейна. – Отчего у одних женщин на лбу есть синий знак, а у других – нет?
– Синий полумесяц означает, что они посвятили себя служению Богине, и отныне их жизнь и смерть – в ее власти, – объяснила Вивиана. – А те, что просто обучаются здесь Зрению, таких обетов не приносят.
– А мне надо приносить обеты?
– Это ты решишь сама, – отозвалась Вивиана. – Богиня скажет тебе, желает ли она простереть над тобой свою руку. Только христиане используют монастыри как мусорную кучу, отсылая туда нежеланных дочерей и вдов.
– Но как я узнаю, требует ли меня Богиня?
Вивиана улыбнулась в темноте.
– Она позовет тебя, и ты не сможешь не распознать ее голос. Если ты услышишь ее зов, то нигде в мире от него уже не спрячешься.
Моргейна полюбопытствовала про себя, связана ли обетом Вивиана, но спросить побоялась. «Ну, конечно же! Ведь она – Верховная жрица, Владычица Авалона…»
– Я связана обетом, – тихо ответствовала Вивиана, в который раз прибегая к излюбленному трюку: отвечать на незаданный вопрос. – Но знак со временем стерся… если ты приглядишься повнимательнее, думается мне, ты разглядишь то, что от него осталось, вот здесь, под самыми волосами.
– Да, чуть-чуть видно… а что это значит – посвятить себя служению Богине, леди? Кто она, эта Богиня? Однажды я спросила отца Колумбу, есть ли у Господа другие имена, и он сказал, нет, есть лишь одно Имя, которым все мы можем спастись, и это – Иисус Христос, но… – Девочка смущенно умолкла. – В таких вещах я ужас как невежественна.
– Сознавать собственное невежество – это начало мудрости, – отвечала Вивиана. – Тогда, когда ты начнешь учиться, тебе не придется забывать все то, что, как тебе казалось, ты знаешь. Бога называют многими именами, однако везде Бог – Един, так что, когда ты обращаешься с молитвой к Марии, матери Иисуса, сама того не ведая, ты молишься Матери Мира в одном из ее бесчисленных обличий. Господь священников и Великий Бог друидов – одно; вот почему Мерлин порою занимает место среди христианских советников Верховного короля, он-то знает, даже если советникам о том неведомо, что Бог – Един.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370
Моргейна почувствовала, как колени ее подгибаются от внезапно накатившего облегчения. Эти женщины, такие чужие и странные, в чудных платьях и с синими отметинами на лбу, внушали ей больше страха, нежели весь двор Утера, вместе взятый. Еле заметным жестом Вивиана отпустила женщин, и жрицы – а кем им и быть, как не жрицам? – развернулись и ушли. Владычица протянула девочке руку, и Моргейна ухватилась за нее, успокаиваясь от одного лишь прикосновения к прохладным крепким пальцам.
И вновь Вивиана превратилась в знакомую ей родственницу, но при этом осталась грозной колдуньей, призвавшей туманы. И опять Моргейне отчаянно захотелось перекреститься, интересно, сгинет ли весь этот край, ведь отец Колумба уверял, что крестное знамение способно развеять все дьявольские наваждения и колдовские чары?
Но Моргейна не перекрестилась. Она вдруг поняла, что никогда больше не прибегнет к крестному знамению. Тот мир навсегда остался позади.
На опушке яблоневой рощи, между двумя зацветающими деревьями, притулился маленький домик, сплетенный из прутьев и обмазанный глиной. Внутри пылал огонь, и молодая женщина – в темном платье и тунике из оленьей кожи, как и все прочие, – приветствовала вошедших безмолвным поклоном.
– Не заговаривай с ней, – предупредила Вивиана. – Ныне она связана обетом молчания. Она – жрица на четвертом году обучения, звать ее Врана.
Врана молча сняла с Вивианы верхнюю одежду и заляпанные грязью, поношенные башмаки, по знаку Владычицы она сделала то же самое и для Моргейны. Затем она принесла воды для умывания, а потом – еду: ячменный хлеб и сушеное мясо. Из питья там была лишь студеная вода – свежая и восхитительно вкусная, ничего похожего Моргейне пробовать не доводилось.
– Это – вода из Священного источника, – объяснила Вивиана. – Другую мы здесь не пьем; она проясняет ум и наделяет прозорливостью. А мед – с нашей собственной пасеки. Ешь мясо и наслаждайся им, пока можно; еще много лет тебе не доведется его вкушать, жрицы не берут в рот мяса, пока не закончится срок обучения.
– Но почему, леди? – Моргейна не могла заставить себя произнести «тетя» или «родственница». Между нею и привычными обращениями стояло воспоминание о грозной колдунье, что, подобно Богине, призывает туманы. – Разве мясо есть дурно?
– Конечно, нет, настанет день, когда ты сможешь вкушать любую снедь. Но стол, в который не входит плоть животных, способствует обострению понимания, а без этого не обойтись, пока ты учишься пользоваться Зрением и управлять своими магическими способностями, не давая им подчинить тебя. Подобно друидам на первых годах обучения жрицы вкушают только хлеб и плоды и иногда – немного озерной рыбы, а пьют лишь воду из Источника.
– Но в Каэрлеоне ты пила вино, леди, – застенчиво промолвила Моргейна.
– Разумеется, что и тебе позволят, как только ты научишься понимать, когда должно есть и пить, а когда – воздерживаться от еды и питья, – отрезала Вивиана. Моргейна пристыженно умолкла и принялась за хлеб с медом. Но хотя девочка изрядно проголодалась, кусок не шел ей в горло.
– Ты наелась? – спросила Вивиана. – Вот и хорошо, тогда пусть Врана заберет посуду, а тебе, дитя, неплохо бы выспаться. Но сперва посиди со мной у огня, мы потолкуем немного, ибо завтра Врана отведет тебя в Дом дев, и меня ты более не увидишь, разве что на обрядах, пока для тебя не завершится срок обучения и ты не займешь место среди старших жриц, что по очереди спят в моем доме и ухаживают за мною, точно прислужницы. А к тому времени очень вероятно, что и ты свяжешь себя обетом молчания и не сможешь ни говорить, ни отвечать. Но на сегодня ты всего лишь моя родственница и еще не посвятила себя служению Богине, так что спрашивай, о чем хочешь.
Вивиана протянула руку, и Моргейна присела рядом с нею на скамеечке у огня. Жрица повернулась к девочке.
– Не вытащишь ли у меня из волос шпильку, Моргейна? Врана ушла спать, и мне не хочется снова ее тревожить.
Моргейна послушно вытащила резную костяную шпильку, и длинные, темные волосы немолодой уже женщины волной рассыпались по спине. На висках ее уже серебрилась седина. Вивиана вздохнула и вытянула босые ноги к огню.
– До чего славно вновь вернуться домой… За последние годы мне пришлось немало попутешествовать, – вздохнула она, – а силы у меня уже не те, чтобы находить в этом удовольствие.
– Ты сказала, я могу задавать тебе вопросы, – робко напомнила Моргейна. – Отчего у одних женщин на лбу есть синий знак, а у других – нет?
– Синий полумесяц означает, что они посвятили себя служению Богине, и отныне их жизнь и смерть – в ее власти, – объяснила Вивиана. – А те, что просто обучаются здесь Зрению, таких обетов не приносят.
– А мне надо приносить обеты?
– Это ты решишь сама, – отозвалась Вивиана. – Богиня скажет тебе, желает ли она простереть над тобой свою руку. Только христиане используют монастыри как мусорную кучу, отсылая туда нежеланных дочерей и вдов.
– Но как я узнаю, требует ли меня Богиня?
Вивиана улыбнулась в темноте.
– Она позовет тебя, и ты не сможешь не распознать ее голос. Если ты услышишь ее зов, то нигде в мире от него уже не спрячешься.
Моргейна полюбопытствовала про себя, связана ли обетом Вивиана, но спросить побоялась. «Ну, конечно же! Ведь она – Верховная жрица, Владычица Авалона…»
– Я связана обетом, – тихо ответствовала Вивиана, в который раз прибегая к излюбленному трюку: отвечать на незаданный вопрос. – Но знак со временем стерся… если ты приглядишься повнимательнее, думается мне, ты разглядишь то, что от него осталось, вот здесь, под самыми волосами.
– Да, чуть-чуть видно… а что это значит – посвятить себя служению Богине, леди? Кто она, эта Богиня? Однажды я спросила отца Колумбу, есть ли у Господа другие имена, и он сказал, нет, есть лишь одно Имя, которым все мы можем спастись, и это – Иисус Христос, но… – Девочка смущенно умолкла. – В таких вещах я ужас как невежественна.
– Сознавать собственное невежество – это начало мудрости, – отвечала Вивиана. – Тогда, когда ты начнешь учиться, тебе не придется забывать все то, что, как тебе казалось, ты знаешь. Бога называют многими именами, однако везде Бог – Един, так что, когда ты обращаешься с молитвой к Марии, матери Иисуса, сама того не ведая, ты молишься Матери Мира в одном из ее бесчисленных обличий. Господь священников и Великий Бог друидов – одно; вот почему Мерлин порою занимает место среди христианских советников Верховного короля, он-то знает, даже если советникам о том неведомо, что Бог – Един.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370