«О, если б только она смогла наделить этой радостью и тебя, мой печальный возлюбленный!»
Зал заполнился ослепительным сиянием, пронесся могучий ветер – и все стихло. Гвенвифар не помнила, что она ела и пила – знала лишь, что это были какие-то сладости, и что она в жизни своей так не наслаждалась едой. «Что бы ни посетило нас сегодня, природа его была свята – сомнений быть не может…»
А затем в зале воцарилась тишина, и в ярком дневном свете он показался пустым и невзрачным. Вот вскочил Гавейн, за ним – Галахад…
– Я клянусь, что потрачу на эти поиски всю свою жизнь, если потребуется, и не успокоюсь, пока вновь не увижу Святой Грааль!
Епископ Патриций, кажется, едва держался на ногах, и Гвенвифар вдруг поняла, что он совсем уже старик… Алтарь, на котором прежде стояла чаша, был пуст. Королева поспешно спустилась с возвышения и подбежала к Патрицию.
– Отец! – окликнула она и подала епископу кубок с вином. Тот сделал несколько глотков, и постепенно морщинистое старческое лицо порозовело. Патриций прошептал:
– Мы удостоились святого присутствия… Воистину, я вкушал сегодня за столом Господним из той самой чаши, из которой Христос пил во время Тайной вечери…
Гвенвифар начала понемногу понимать, что же произошло. Все, что свершилось с ними сегодня по воле Божьей, было видением.
– Моя королева, – прошептал епископ, – узрела ли ты чашу Христову?…
– Увы, нет, святой отец, – мягко отозвалась Гвенвифар. – Быть может, я оказалась недостойна этого. Но я, кажется, видела ангела, и на миг мне показалось, будто передо мною стоит сама Матерь Божья…
– Бог послал каждому свое видение, – сказал Патриций. – Как я молил, чтоб мы узрели чудо, и все эти люди зажглись любовью к Господу…
Гвенвифар невольно вспомнилась старинная поговорка: «Будь осторожен со своими желаниями, – а вдруг они исполнятся?»
Да, все присутствовавшие и вправду преисполнились воодушевления. Один за другим рыцари поднимались со своих мест и клялись отправиться на поиски Грааля и посвятить этим поискам год и день. «Теперь рыцарство Круглого Стола рассеется по миру», – подумала Гвенвифар.
Королева взглянула на алтарь, где прежде стояла чаша. "Нет, – подумала она, – вы ошибались, епископ Патриций и Мерлин Кевин, как ошибался и Артур. Вам не под силу использовать Бога в своих целях. Воля Божья – словно могучий ветер, словно плеск ангельских крыл, что звучал сегодня в этом зале, – и все замыслы человеческие пред ней – словно пыль на ветру…"
Но затем Гвенвифар испугалась собственных мыслей. «Что со мной? Неужто я смею порицать замыслы Артура и даже самого епископа?» А потом она почувствовала новый прилив сил и воспрянула. «Клянусь Господом – смею! Они ведь не боги, они всего лишь люди, и замыслы их не священны!» Она взглянула на Артура, что ходил сейчас по дальней стороне зала, среди крестьян и простонародья… Что-то там стряслось – какая-то крестьянка упала замертво. Должно быть, пережитая радость оказалась непосильной для старческого сердца. Артур вернулся обратно; лицо его было печально.
– Гавейн, ты непременно… Галахад? Как, и ты тоже?… Боре, Лионель… Неужто вы все?…
– Мой лорд Артур! – окликнул его Мордред. Он, как всегда, был облачен в темно-красное – этот цвет очень шел ему и чрезмерно, почти до насмешки, подчеркивал его сходство с молодым Ланселетом.
– Что, мальчик мой? – мягко спросил Артур.
– Мой король, я прошу у тебя позволения не отправляться на поиски Грааля, – произнес Мордред, особо подчеркнув это «не». – Даже если это было возложено на всех твоих рыцарей – должен же хоть кто-то остаться рядом с тобой.
Сердце Гвенвифар переполнилось нежностью к молодому рыцарю. «Вот истинный сын Артура – не то, что Галахад! Тот только и знает, что грезить о возвышенном!» Подумать только, а ведь когда-то она не любила Мордреда и не доверяла ему!
– Да благословит тебя Господь, Мордред! – с искренней благодарностью воскликнула Гвенвифар, и Мордред улыбнулся ей. Артур опустил голову.
– Что ж, будь по-твоему, сын мой.
Впервые Артур при всех назвал Мордреда сыном, и уже по одному этому признаку Гвенвифар поняла, насколько ее супруг взволнован.
– Да поможет Господь нам обоим, Гвидион, то есть Мордред. Едва ли не все мои соратники собрались разъехаться по свету – и одному Богу ведомо, вернутся ли они обратно…
Он пожал Мордреду руки, и на миг Гвенвифар показалось, что Артур опирается на сильную руку сына. Ланселет подошел к королеве и поклонился.
– Леди, отпустишь ли ты меня?
Хоть радость и не покинула Гвенвифар, королева почувствовала, что готова расплакаться.
– Любимый, неужто тебе непременно нужно уйти?
В этот миг Гвенвифар нимало не волновало, слышат ли ее окружающие. Артур протянул руку родичу и другу и с тревогой взглянул на него.
– Ты покидаешь нас, Ланселет?
Ланселет кивнул. На лице его лежал отблеск иного, нездешнего света. Так значит, эта великая радость не миновала и его? Но зачем же тогда ему уходить за нею вслед? Ведь она же уже с ним!
– Любовь моя, все эти годы ты твердил, что недостаточно хорош для христианина, – сказала Гвенвифар. – Так почему же ты хочешь покинуть меня ради поисков Грааля?
Несколько мгновений Ланселет мучительно пытался подобрать нужные слова, потом наконец произнес:
– Все эти годы я считал, что Бог – всего лишь выдумки священников, что они сочинили это все, чтоб держать людей в страхе. Сегодня же я видел… – он облизнул пересохшие губы. Пережитое никак не хотело укладываться в слова. – Я видел… нечто. Если такое видение возможно, от Христа оно или от дьявола…
– Ланселет! – перебила его Гвенвифар. – Конечно же, оно от Бога!
– Вот видишь – ты в этом уверена, – сказал Ланселет, прижав руку Гвенвифар к своей груди. – А я сомневаюсь. Недаром мать дразнила меня «сэр Мне Кажется». А может, все боги суть Единый, как повторял Талиесин… Я разрываюсь между тьмой неведения и светом, пробивающимся сквозь отчаяние, что твердит мне…
Он снова сбился, не зная, как выразить обуревающие его чувства.
– Мне чудится, будто где-то вдали звонит огромный колокол, будто далекий свет, подобный блуждающим огням, зовет меня и твердит: «Следуй за мной…» И я знаю, что там – истина, подлинная, живая, что я вот-вот ее постигну – нужно лишь пойти на этот зов, разыскать ее и сорвать пелену, что окутывает ее… и никаким иным путем не обрести мне этой истины, моя Гвенвифар. Так неужто ты откажешься отпустить меня – теперь, когда я понял, что на свете есть истина, воистину достойная поиска?
Они словно забыли, что они не одни, что вокруг полный зал народу. Гвенвифар знала: она могла бы уговорить Ланселета остаться, – но кто смеет становиться между человеком и его душой? Господь не счел нужным наделить Ланселета той уверенностью и радостью, что дарованы были ей, – неудивительно, что теперь тоска по необретенному гонит Ланселета в путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370
Зал заполнился ослепительным сиянием, пронесся могучий ветер – и все стихло. Гвенвифар не помнила, что она ела и пила – знала лишь, что это были какие-то сладости, и что она в жизни своей так не наслаждалась едой. «Что бы ни посетило нас сегодня, природа его была свята – сомнений быть не может…»
А затем в зале воцарилась тишина, и в ярком дневном свете он показался пустым и невзрачным. Вот вскочил Гавейн, за ним – Галахад…
– Я клянусь, что потрачу на эти поиски всю свою жизнь, если потребуется, и не успокоюсь, пока вновь не увижу Святой Грааль!
Епископ Патриций, кажется, едва держался на ногах, и Гвенвифар вдруг поняла, что он совсем уже старик… Алтарь, на котором прежде стояла чаша, был пуст. Королева поспешно спустилась с возвышения и подбежала к Патрицию.
– Отец! – окликнула она и подала епископу кубок с вином. Тот сделал несколько глотков, и постепенно морщинистое старческое лицо порозовело. Патриций прошептал:
– Мы удостоились святого присутствия… Воистину, я вкушал сегодня за столом Господним из той самой чаши, из которой Христос пил во время Тайной вечери…
Гвенвифар начала понемногу понимать, что же произошло. Все, что свершилось с ними сегодня по воле Божьей, было видением.
– Моя королева, – прошептал епископ, – узрела ли ты чашу Христову?…
– Увы, нет, святой отец, – мягко отозвалась Гвенвифар. – Быть может, я оказалась недостойна этого. Но я, кажется, видела ангела, и на миг мне показалось, будто передо мною стоит сама Матерь Божья…
– Бог послал каждому свое видение, – сказал Патриций. – Как я молил, чтоб мы узрели чудо, и все эти люди зажглись любовью к Господу…
Гвенвифар невольно вспомнилась старинная поговорка: «Будь осторожен со своими желаниями, – а вдруг они исполнятся?»
Да, все присутствовавшие и вправду преисполнились воодушевления. Один за другим рыцари поднимались со своих мест и клялись отправиться на поиски Грааля и посвятить этим поискам год и день. «Теперь рыцарство Круглого Стола рассеется по миру», – подумала Гвенвифар.
Королева взглянула на алтарь, где прежде стояла чаша. "Нет, – подумала она, – вы ошибались, епископ Патриций и Мерлин Кевин, как ошибался и Артур. Вам не под силу использовать Бога в своих целях. Воля Божья – словно могучий ветер, словно плеск ангельских крыл, что звучал сегодня в этом зале, – и все замыслы человеческие пред ней – словно пыль на ветру…"
Но затем Гвенвифар испугалась собственных мыслей. «Что со мной? Неужто я смею порицать замыслы Артура и даже самого епископа?» А потом она почувствовала новый прилив сил и воспрянула. «Клянусь Господом – смею! Они ведь не боги, они всего лишь люди, и замыслы их не священны!» Она взглянула на Артура, что ходил сейчас по дальней стороне зала, среди крестьян и простонародья… Что-то там стряслось – какая-то крестьянка упала замертво. Должно быть, пережитая радость оказалась непосильной для старческого сердца. Артур вернулся обратно; лицо его было печально.
– Гавейн, ты непременно… Галахад? Как, и ты тоже?… Боре, Лионель… Неужто вы все?…
– Мой лорд Артур! – окликнул его Мордред. Он, как всегда, был облачен в темно-красное – этот цвет очень шел ему и чрезмерно, почти до насмешки, подчеркивал его сходство с молодым Ланселетом.
– Что, мальчик мой? – мягко спросил Артур.
– Мой король, я прошу у тебя позволения не отправляться на поиски Грааля, – произнес Мордред, особо подчеркнув это «не». – Даже если это было возложено на всех твоих рыцарей – должен же хоть кто-то остаться рядом с тобой.
Сердце Гвенвифар переполнилось нежностью к молодому рыцарю. «Вот истинный сын Артура – не то, что Галахад! Тот только и знает, что грезить о возвышенном!» Подумать только, а ведь когда-то она не любила Мордреда и не доверяла ему!
– Да благословит тебя Господь, Мордред! – с искренней благодарностью воскликнула Гвенвифар, и Мордред улыбнулся ей. Артур опустил голову.
– Что ж, будь по-твоему, сын мой.
Впервые Артур при всех назвал Мордреда сыном, и уже по одному этому признаку Гвенвифар поняла, насколько ее супруг взволнован.
– Да поможет Господь нам обоим, Гвидион, то есть Мордред. Едва ли не все мои соратники собрались разъехаться по свету – и одному Богу ведомо, вернутся ли они обратно…
Он пожал Мордреду руки, и на миг Гвенвифар показалось, что Артур опирается на сильную руку сына. Ланселет подошел к королеве и поклонился.
– Леди, отпустишь ли ты меня?
Хоть радость и не покинула Гвенвифар, королева почувствовала, что готова расплакаться.
– Любимый, неужто тебе непременно нужно уйти?
В этот миг Гвенвифар нимало не волновало, слышат ли ее окружающие. Артур протянул руку родичу и другу и с тревогой взглянул на него.
– Ты покидаешь нас, Ланселет?
Ланселет кивнул. На лице его лежал отблеск иного, нездешнего света. Так значит, эта великая радость не миновала и его? Но зачем же тогда ему уходить за нею вслед? Ведь она же уже с ним!
– Любовь моя, все эти годы ты твердил, что недостаточно хорош для христианина, – сказала Гвенвифар. – Так почему же ты хочешь покинуть меня ради поисков Грааля?
Несколько мгновений Ланселет мучительно пытался подобрать нужные слова, потом наконец произнес:
– Все эти годы я считал, что Бог – всего лишь выдумки священников, что они сочинили это все, чтоб держать людей в страхе. Сегодня же я видел… – он облизнул пересохшие губы. Пережитое никак не хотело укладываться в слова. – Я видел… нечто. Если такое видение возможно, от Христа оно или от дьявола…
– Ланселет! – перебила его Гвенвифар. – Конечно же, оно от Бога!
– Вот видишь – ты в этом уверена, – сказал Ланселет, прижав руку Гвенвифар к своей груди. – А я сомневаюсь. Недаром мать дразнила меня «сэр Мне Кажется». А может, все боги суть Единый, как повторял Талиесин… Я разрываюсь между тьмой неведения и светом, пробивающимся сквозь отчаяние, что твердит мне…
Он снова сбился, не зная, как выразить обуревающие его чувства.
– Мне чудится, будто где-то вдали звонит огромный колокол, будто далекий свет, подобный блуждающим огням, зовет меня и твердит: «Следуй за мной…» И я знаю, что там – истина, подлинная, живая, что я вот-вот ее постигну – нужно лишь пойти на этот зов, разыскать ее и сорвать пелену, что окутывает ее… и никаким иным путем не обрести мне этой истины, моя Гвенвифар. Так неужто ты откажешься отпустить меня – теперь, когда я понял, что на свете есть истина, воистину достойная поиска?
Они словно забыли, что они не одни, что вокруг полный зал народу. Гвенвифар знала: она могла бы уговорить Ланселета остаться, – но кто смеет становиться между человеком и его душой? Господь не счел нужным наделить Ланселета той уверенностью и радостью, что дарованы были ей, – неудивительно, что теперь тоска по необретенному гонит Ланселета в путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370