Вместе с женщинами королевы я приготовила тело Вивианы к погребению. Гвенвифар прислала своих женщин, и лен, и благовония, и бархатный покров на гроб, но сама так и не пришла. Но это было только к лучшему. Готовить жрицу Авалона к погребению должны посвященные жрицы. Как мне хотелось, чтобы рядом со мной были мои сестры из Дома дев! Но, по крайней мере, руки христиан ее не коснулись. Когда все было сделано, Кевин пришел взглянуть на тело.
– Я отправил Талиесина отдыхать. Теперь я облечен властью, как Мерлин Британии. Талиесин очень стар и очень слаб – просто чудо, что у него сегодня не разорвалось сердце. Боюсь, он ненадолго ее переживет. Балин присмирел, – добавил он. – Возможно, осознал, что он натворил, – но это наверняка было сделано в приступе безумия. Он готов отвезти ее тело в Гластонбери и выполнить любую епитимью, которую на него наложит архиепископ. Я в гневе уставилась на него.
– И ты это допустишь?! Допустишь, чтобы она оказалась в руках церковников? Мне все равно, что станется с убийцей, – сказала я, – но Вивиану следует доставить на Авалон.
Я судорожно сглотнула, стараясь не расплакаться. Мы могли бы сейчас вместе ехать на Авалон…
– Артур повелел, – негромко сказал Кевин, – чтобы ее похоронили в Гластонбери, рядом с церковью, чтобы всякий мог видеть ее могилу.
Я встряхнула головой, не веря собственным ушам. Неужели сегодня все мужчины сошли с ума?
– Вивиана должна покоиться на Авалоне, – сказала я, – там, где испокон века хоронили жриц Матери. Она была Владычицей Озера!
– Но она также была другом и благодетельницей Артура, – сказал Кевин, – и он позаботится, чтобы ее гробница стала местом паломничества.
Он поднял руку, призывая меня к молчанию.
– Нет, Моргейна, выслушай меня – в том, что он говорит, есть свой резон. За все царствование Артура не случалось еще столь ужасного преступления. Он не может допустить, чтобы могила Вивианы была скрыта от людских глаз и исчезла из памяти людской. Ее следует похоронить так, чтобы люди помнили о правосудии короля – и о правосудии церкви.
– И ты это допустишь?
– Моргейна, бесценная моя, – мягко произнес он, – не в моей воле разрешать или запрещать это. Артур – Верховный король, и в этом королевстве правит его воля.
– И Талиесин спокойно это принял? Или ты отправил его отдыхать, чтоб он не мешал тебе с согласия короля творить это кощунство? Неужто ты допустишь, чтобы Вивиану похоронили по христианскому обряду – ее, Владычицу Озера, – чтобы ее хоронили люди, заточившие своего бога в каменных стенах? Вивиана выбрала меня своей преемницей, и я запрещаю хоронить ее так, запрещаю – слышишь?!
– Моргейна, – тихо произнес Кевин. – Нет, выслушай меня, милая. Вивиана умерла, не назвав своей преемницы…
– Ты присутствовал при том, как она сказала, что выбирает меня…
– Но тебя не было на Авалоне, и о твоем назначении не было объявлено, – сказал Кевин. Его слова обрушились на меня подобно холодному дождю, и я содрогнулась. Он посмотрел на носилки, на которых покоилось тело Вивианы, укрытое с головой; мне так и не удалось привести ее лицо в порядок, чтобы его можно было показать людям. – Вивиана умерла, не назвав своей преемницы, и потому решение надлежит принимать мне как Мерлину Британии. А раз воля Артура такова, одна лишь Владычица Озера – прости, что я так говорю, милая, но на Авалоне сейчас нет Владычицы, – могла бы оспорить мое решение. Я вижу, что у короля есть веские причины поступать именно так. Вивиана всю жизнь трудилась ради того, чтобы в этой земле воцарились мир и порядок…
– Она приехала, чтобы упрекнуть Артура за то, что он отрекся от Авалона! – в отчаянье крикнула я. – Она умерла, так и не завершив этого дела, а теперь ты допустишь, чтобы ее похоронили на христианском кладбище, под звон церковных колоколов, чтобы христиане могли восторжествовать над ней в смерти, как торжествовали при жизни?
– Моргейна, Моргейна, бедная моя девочка, – Кевин протянул ко мне руки, изуродованные руки, так часто ласкавшие меня. – Я тоже ее любил – поверь мне! Но она мертва. Вивиана была великой женщиной, она посвятила всю свою жизнь этой стране, неужто ты думаешь, что ее волновало, где будет лежать ее опустевшая оболочка? Неужели ты думаешь, что она стала бы возражать против того, чтобы ее тело положили там, где оно наилучшим образом послужит той цели, которой она добивалась всю жизнь – чтобы королевское правосудие восторжествовало над злом во всех уголках этого края?
Кевин был столь красноречив, а голос его звучал столь красиво и убедительно, что я на миг заколебалась. Вивиана ушла; и ведь действительно, одних лишь христиан волнует, будут они лежать в освященной или неосвященной земле – как будто не вся земля, грудь Матери, священна! Мне хотелось упасть в объятья Кевина и заплакать о единственной матери, которую я знала, о крушении надежды вернуться вместе с ней на Авалон, заплакать обо всем, что я отвергла, и о своей разбитой жизни…
Но следующая фраза Кевина заставила меня в ужасе отшатнуться.
– Вивиана была стара, – сказал он, – и жила на Авалоне, отгороженном от реального мира. Мне же довелось жить рядом с Артуром, в мире, где выигрывались сражения и принимались реальные решения. Моргейна, бесценная моя, послушай. Слишком поздно требовать, чтобы Артур сдержал свою клятву Авалону именно в той форме, в какой он ее давал. Время не стоит на месте; звон церковных колоколов теперь плывет надо всей этой землей, и людей это устраивает. И кто мы такие, чтобы утверждать, что в этом нет воли богов? Любимая моя, хотим мы того или нет, но это христианская страна, и мы, почитая память Вивианы, лишь окажем ей дурную услугу, если дадим всем знать, что она явилась сюда, дабы предъявить королю невыполнимые требования.
– Невыполнимые требования? – Я отдернула руки. – Да как ты смеешь!
– Моргейна, выслушай…
– Я не желаю слушать объяснений предательству! Если бы тебя слышал Талиесин…
– Я говорю лишь то, что слышал от самого Талиесина, – мягко сказал Кевин. – Вивиана не дожила до того, чтобы погубить дело всей своей жизни – она ведь стремилась создать страну, где будет царить мир. И какая разница, христианской будет эта страна или друидской? Воля Богини исполнится, какими бы именами ни величали ее люди. Кто тебе сказал, что это не было волей Богини, – чтобы Вивиана получила этот удар прежде, чем успела снова ввергнуть в смуту землю, на которой наконец-то воцарился мир? Говорю тебе, нельзя снова ввергать страну в раздоры. Если бы Вивиана не погибла от руки Балина, я сам высказался бы против ее требования – и думаю, что Талиесин поступил бы так же.
– Как ты смеешь говорить за Талиесина!
– Талиесин сам назначил меня Мерлином Британии, – сказал Кевин, – и тем самым дал мне право действовать от его имени в тех случаях, когда он не может высказаться сам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370