Если ты голодна, сестра, там тебя покормят.
«Я что, докатилась до того, что уже напоминаю побирушку?» Но старик не имел в виду ничего дурного, и потому Моргейна поблагодарила его и двинулась в ту сторону, куда он указал.
Артур построил для Вивианы воистину величественную гробницу. Но самой Вивианы здесь не было – лишь ее кости, медленно возвращающиеся в землю, из которой вышли… «И наконец-то ее дух, и тело снова в руках Владычицы…»
Ну, какое это имеет значение? Вивианы здесь нет. И все же, когда Моргейна остановилась у могилы и склонила голову, по лицу ее потекли слезы.
Через некоторое время к Моргейне подошла женщина в темном платье, не отличимом от платья самой Моргейны, и с белым покрывалом на голове.
– Почему ты плачешь, сестра? Та, что лежит здесь, обрела покой и ушла к Господу. Не стоит горевать о ней. Или она приходилась тебе родней?
Моргейна кивнула и опустила голову, пытаясь унять слезы.
– Мы всегда молимся о ней, – сказала монахиня, – ибо, хоть я и не знаю ее имени, говорят, что в минувшие дни она была другом и благодетельницей нашего доброго короля Артура.
Монахиня склонила голову и забормотала какую-то молитву, и в тот же самый миг зазвонил колокол. Моргейна отпрянула. Неужто вместо арф Авалона Вивиане суждено слышать лишь колокольный звон да скорбные псалмы?
«Вот что бы мне никогда не пришло в голову, так это то, что я буду стоять бок о бок с христианской монахиней и молиться вместе с ней». Но потом Моргейне вспомнились слова Ланселета – те, что произнес он в ее сне.
«Возьми эту чашу – ты, что служила Богине. Все боги суть один Бог…»
– Пойдем со мной в монастырь, сестра, – предложила монахиня и, улыбнувшись, мягко коснулась руки Моргейны. – Ты, должно быть, устала и проголодалась.
Моргейна дошла с ней до ворот монастыря, но не стала заходить внутрь.
– Я не голодна, – сказала она, – но мне бы хотелось, если можно, получить глоток воды…
– Конечно.
Женщина в черном одеянии кивнула, и молоденькая девушка тут же принесла кувшин с водой и наполнила кружку. Когда Моргейна поднесла кружку к губам, монахиня сказала:
– Мы всегда пьем только из источника Чаши – ты же знаешь, это священное место.
И Моргейне почудился голос Вивианы. «Жрицы пьют лишь воду из Священного источника».
Из ворот монастыря вышла какая-то женщина, и монахиня с девушкой поклонились ей.
– Это наша настоятельница, – пояснила монахиня. «Где-то я ее видела», – подумала Моргейна. Но она не успела додумать эту мысль – настоятельница окликнула ее:
– Моргейна, ты меня не узнаешь? Мы думали, ты давно уже скончалась…
Моргейна обеспокоенно улыбнулась.
– Прости… я не помню…
– Конечно, не помнишь, – согласилась настоятельница, – но я тебя не раз видала в Камелоте. Только я тогда была куда моложе. Я – Лионора, жена Гарета. Когда мои дети повырастали, я пришла сюда и здесь уже останусь до скончания дней своих. Так ты пришла на похороны Ланселета? – Лионора улыбнулась. – Мне бы, конечно, следовало говорить «отец Галахад», да никак я не могу к этому привыкнуть. А теперь, когда он ушел в царствие небесное, это и вовсе неважно.
Она снова улыбнулась.
– Я даже не знаю, кто сейчас правит, и вообще стоит ли Камелот – теперь везде бушуют войны, не то что при Артуре, – отрешенно добавила настоятельница.
– У меня к тебе просьба, – сказала Моргейна и прикоснулась к корзинке, висевшей у нее на сгибе руки. – Здесь побег Священного терна, что растет на Авалоне – там, где приемный отец Христа воткнул свой посох, а тот зазеленел и расцвел. Я хочу посадить этот побег на могиле Вивианы.
– Сажай, если хочешь, – отозвалась Лионора. – Почему бы и нет? По-моему, это лишь к лучшему, если Священный терн будет расти здесь, а не только на Авалоне, где он скрыт от глаз людских.
Потом до нее дошло, и она в смятении взглянула на Моргейну.
– Авалон! Так ты явилась с этого нечестивого острова! «Когда-то я разозлилась бы на нее за такие слова», – подумала Моргейна.
– В нем нет ничего нечестивого, Лионора, что бы там ни твердили священники, – мягко возразила она. – Ну подумай сама – разве приемный отец Христа стал бы втыкать свой посох в землю, если б почувствовал в ней зло? Разве Дух Святой не во всем?
Лионора опустила голову.
– Ты права. Я пришлю послушниц, чтоб они помогли тебе. Моргейна скорее предпочла бы посадить веточку сама, но она понимала, что Лионора поступает так из лучших побуждений. Послушницы показались Моргейне сущими детьми; им было лет девятнадцать-двадцать, и Моргейна, позабыв, что сама была посвящена в жреческий сан в восемнадцать, удивилась: ну что они могут смыслить в вопросах религии, чтоб выбрать подобную жизнь? Моргейна прежде думала, что монахини в христианских монастырях должны быть печальными и скорбными, и думать лишь о том, что твердят священники – о грешной сути женщин. Но эти послушницы были невинны и веселы, словно птички. Радостно щебеча, они поведали Моргейне о здешней новой церкви, а потом предложили ей посидеть и передохнуть, пока они будут копать ямку.
– Так она приходится тебе родственницей? – спросила одна из девушек. – Ты можешь прочесть, что тут написано? Мне бы и в голову никогда не пришло, что я научусь читать, – матушка говорила, что это занятие не для женщин. Но когда я пришла сюда, мне сказали, что надо уметь читать то, что нужно для обедни, – и теперь я читаю по латыни! Вот, слушай, – гордо произнесла она и прочла: – «Король Артур построил эту гробницу для своей родственницы и благодетельницы, Владычицы Озера, предательски убитой при его дворе, в Камелоте». Год я прочесть не могу, но это было очень давно.
– Должно быть, она была очень благочестивой женщиной, – сказала другая женщина, – ведь Артур, как рассказывают, был наилучшим и наихристианнейшим из королей. Он не стал бы хоронить здесь эту женщину, не будь она святой!
Моргейна улыбнулась. Эти девчушки так походили на послушниц из Дома дев…
– Я бы не стала называть ее святой, хоть я и любила ее. В свое время некоторые именовали ее злой колдуньей.
– Король Артур никогда бы не стал хоронить злую колдунью среди святых людей, – возразила девушка. – А что до колдовства – ну, невежественные священники и невежественные люди всегда готовы кричать про колдовство, если только видят, что женщина хоть немного превосходит их умом. Ты собираешься остаться и принять здесь постриг, матушка? – спросила она, и Моргейна, на миг сбитая с толку таким обращением, поняла, что девушки обращаются к ней с тем же почтением, что и ее собственные ученицы из Дома дев.
– Я уже дала обет, в другом месте, дочь моя.
– А твой монастырь такой же хороший, как и этот? Матушка Лионора очень добрая, – сказала девушка, – и нам здесь очень хорошо живется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370
«Я что, докатилась до того, что уже напоминаю побирушку?» Но старик не имел в виду ничего дурного, и потому Моргейна поблагодарила его и двинулась в ту сторону, куда он указал.
Артур построил для Вивианы воистину величественную гробницу. Но самой Вивианы здесь не было – лишь ее кости, медленно возвращающиеся в землю, из которой вышли… «И наконец-то ее дух, и тело снова в руках Владычицы…»
Ну, какое это имеет значение? Вивианы здесь нет. И все же, когда Моргейна остановилась у могилы и склонила голову, по лицу ее потекли слезы.
Через некоторое время к Моргейне подошла женщина в темном платье, не отличимом от платья самой Моргейны, и с белым покрывалом на голове.
– Почему ты плачешь, сестра? Та, что лежит здесь, обрела покой и ушла к Господу. Не стоит горевать о ней. Или она приходилась тебе родней?
Моргейна кивнула и опустила голову, пытаясь унять слезы.
– Мы всегда молимся о ней, – сказала монахиня, – ибо, хоть я и не знаю ее имени, говорят, что в минувшие дни она была другом и благодетельницей нашего доброго короля Артура.
Монахиня склонила голову и забормотала какую-то молитву, и в тот же самый миг зазвонил колокол. Моргейна отпрянула. Неужто вместо арф Авалона Вивиане суждено слышать лишь колокольный звон да скорбные псалмы?
«Вот что бы мне никогда не пришло в голову, так это то, что я буду стоять бок о бок с христианской монахиней и молиться вместе с ней». Но потом Моргейне вспомнились слова Ланселета – те, что произнес он в ее сне.
«Возьми эту чашу – ты, что служила Богине. Все боги суть один Бог…»
– Пойдем со мной в монастырь, сестра, – предложила монахиня и, улыбнувшись, мягко коснулась руки Моргейны. – Ты, должно быть, устала и проголодалась.
Моргейна дошла с ней до ворот монастыря, но не стала заходить внутрь.
– Я не голодна, – сказала она, – но мне бы хотелось, если можно, получить глоток воды…
– Конечно.
Женщина в черном одеянии кивнула, и молоденькая девушка тут же принесла кувшин с водой и наполнила кружку. Когда Моргейна поднесла кружку к губам, монахиня сказала:
– Мы всегда пьем только из источника Чаши – ты же знаешь, это священное место.
И Моргейне почудился голос Вивианы. «Жрицы пьют лишь воду из Священного источника».
Из ворот монастыря вышла какая-то женщина, и монахиня с девушкой поклонились ей.
– Это наша настоятельница, – пояснила монахиня. «Где-то я ее видела», – подумала Моргейна. Но она не успела додумать эту мысль – настоятельница окликнула ее:
– Моргейна, ты меня не узнаешь? Мы думали, ты давно уже скончалась…
Моргейна обеспокоенно улыбнулась.
– Прости… я не помню…
– Конечно, не помнишь, – согласилась настоятельница, – но я тебя не раз видала в Камелоте. Только я тогда была куда моложе. Я – Лионора, жена Гарета. Когда мои дети повырастали, я пришла сюда и здесь уже останусь до скончания дней своих. Так ты пришла на похороны Ланселета? – Лионора улыбнулась. – Мне бы, конечно, следовало говорить «отец Галахад», да никак я не могу к этому привыкнуть. А теперь, когда он ушел в царствие небесное, это и вовсе неважно.
Она снова улыбнулась.
– Я даже не знаю, кто сейчас правит, и вообще стоит ли Камелот – теперь везде бушуют войны, не то что при Артуре, – отрешенно добавила настоятельница.
– У меня к тебе просьба, – сказала Моргейна и прикоснулась к корзинке, висевшей у нее на сгибе руки. – Здесь побег Священного терна, что растет на Авалоне – там, где приемный отец Христа воткнул свой посох, а тот зазеленел и расцвел. Я хочу посадить этот побег на могиле Вивианы.
– Сажай, если хочешь, – отозвалась Лионора. – Почему бы и нет? По-моему, это лишь к лучшему, если Священный терн будет расти здесь, а не только на Авалоне, где он скрыт от глаз людских.
Потом до нее дошло, и она в смятении взглянула на Моргейну.
– Авалон! Так ты явилась с этого нечестивого острова! «Когда-то я разозлилась бы на нее за такие слова», – подумала Моргейна.
– В нем нет ничего нечестивого, Лионора, что бы там ни твердили священники, – мягко возразила она. – Ну подумай сама – разве приемный отец Христа стал бы втыкать свой посох в землю, если б почувствовал в ней зло? Разве Дух Святой не во всем?
Лионора опустила голову.
– Ты права. Я пришлю послушниц, чтоб они помогли тебе. Моргейна скорее предпочла бы посадить веточку сама, но она понимала, что Лионора поступает так из лучших побуждений. Послушницы показались Моргейне сущими детьми; им было лет девятнадцать-двадцать, и Моргейна, позабыв, что сама была посвящена в жреческий сан в восемнадцать, удивилась: ну что они могут смыслить в вопросах религии, чтоб выбрать подобную жизнь? Моргейна прежде думала, что монахини в христианских монастырях должны быть печальными и скорбными, и думать лишь о том, что твердят священники – о грешной сути женщин. Но эти послушницы были невинны и веселы, словно птички. Радостно щебеча, они поведали Моргейне о здешней новой церкви, а потом предложили ей посидеть и передохнуть, пока они будут копать ямку.
– Так она приходится тебе родственницей? – спросила одна из девушек. – Ты можешь прочесть, что тут написано? Мне бы и в голову никогда не пришло, что я научусь читать, – матушка говорила, что это занятие не для женщин. Но когда я пришла сюда, мне сказали, что надо уметь читать то, что нужно для обедни, – и теперь я читаю по латыни! Вот, слушай, – гордо произнесла она и прочла: – «Король Артур построил эту гробницу для своей родственницы и благодетельницы, Владычицы Озера, предательски убитой при его дворе, в Камелоте». Год я прочесть не могу, но это было очень давно.
– Должно быть, она была очень благочестивой женщиной, – сказала другая женщина, – ведь Артур, как рассказывают, был наилучшим и наихристианнейшим из королей. Он не стал бы хоронить здесь эту женщину, не будь она святой!
Моргейна улыбнулась. Эти девчушки так походили на послушниц из Дома дев…
– Я бы не стала называть ее святой, хоть я и любила ее. В свое время некоторые именовали ее злой колдуньей.
– Король Артур никогда бы не стал хоронить злую колдунью среди святых людей, – возразила девушка. – А что до колдовства – ну, невежественные священники и невежественные люди всегда готовы кричать про колдовство, если только видят, что женщина хоть немного превосходит их умом. Ты собираешься остаться и принять здесь постриг, матушка? – спросила она, и Моргейна, на миг сбитая с толку таким обращением, поняла, что девушки обращаются к ней с тем же почтением, что и ее собственные ученицы из Дома дев.
– Я уже дала обет, в другом месте, дочь моя.
– А твой монастырь такой же хороший, как и этот? Матушка Лионора очень добрая, – сказала девушка, – и нам здесь очень хорошо живется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370