– Я понятия не имела… – прошептала она. – Ох, нет, я не хочу позора… Игрейна, прости меня!
Игрейна поцеловала сестру и вручила ей серебряное зеркальце и янтарное ожерелье. Моргауза недоуменно захлопала глазами.
– Но ведь это подарки Горлойса…
– Я поклялась никогда больше не носить его и не принимать от него даров, – отозвалась Игрейна. – Так что они твои; для того мужчины, которого Мерлин увидел в твоем будущем, сестра. Но тебе должно соблюдать целомудрие до тех пор, пока он не придет за тобой.
– Не тревожься, – заверила Моргауза с улыбкой. Игрейна порадовалась про себя, что это напоминание подстегнуло честолюбие сестры: Моргауза холодна и расчетлива, она никогда не пойдет на поводу у чувства или внезапного порыва. Глядя на сестру, Игрейна сокрушалась про себя: что бы и ей родиться не способной любить!
«Ох, если бы я удовольствовалась Горлойсом… или холодно попыталась бы избавиться от мужа и сделаться королевой – вот Моргауза так бы и поступила!»
Горлойс задержался в Тинтагеле только на четыре дня, и молодая женщина порадовалась его отъезду. Он оставил в замке с дюжину дружинников, а перед тем, как отбыть прочь, призвал жену к себе.
– Ты и ребенок будете здесь в безопасности, под надежной охраной, – коротко сообщил он. – Я еду собирать корнуольское ополчение против ирландских захватчиков или против северян – или против Утера, попытайся он прийти и захватить то, что ему не принадлежит, буде то женщина или замок.
– Думаю, у Утера и в своей стране дел довольно, – поджала губы Игрейна, борясь с отчаянием.
– Дай-то Боже, – кивнул Горлойс, – ибо у нас и без него врагов достаточно. Однако я почти мечтаю о том, чтобы Утер все-таки пришел – уж я бы доказал негодяю, что Корнуолл принадлежит не ему, а то он считает, все на свете в его власти – лишь протяни руку!
На это Игрейна не ответила ни словом. Горлойс со своими людьми ускакал прочь, а она осталась приводить в порядок дом, восстанавливать былую близость с дочерью и пытаться наладить разорванную дружбу с сестрой Моргаузой.
Однако, сколько бы ни занимала себя Игрейна домашними хлопотами, в мыслях ее постоянно царил Утер. И даже не реальный Утер: мужчина, с которым она сталкивалась в саду, и при дворе, и в церкви – порывистый, с мальчишескими замашками, неловкий, неуклюжий увалень. Этот Утер – Пендрагон, Верховный король – отчасти внушал ей страх; чего доброго, она и впрямь его слегка испугается, как некогда испугалась Горлойса. Думая о мужчине по имени Утер, о его поцелуях и объятиях, и о том большем, чего он, возможно, от нее пожелает, Игрейна порою ощущала ту же сладостную истому, что и во сне, а порою – панический ужас, точно изнасилованная девочка, что некогда проснулась наутро после свадьбы, холодея от страха и горя. Мысль о браке казалась ей пугающей и даже гротескной, точно так же, как четыре года назад.
Однако снова и снова – в тишине ночи, когда она лежала в постели с сонной Моргейной под боком или когда сидела на террасе, выходящей на море, и направляла ручонки дочери в ее первых, неловких попытках управиться с прялкой – мысли ее обращались к иному Утеру, Утеру, которого она знала в кольце камней за пределами времени и привычных мест, к жрецу Атлантиды, с которым она некогда разделяла таинства. Этого Утера – Игрейна готова была поручиться – она станет любить больше жизни, ни страха, ни ужаса он ей не внушит, и все, что произойдет между ними, будет исполнено сладости и радости большей, нежели она изведала за все прожитые годы. Просто-напросто, оказавшись с ним рядом, молодая женщина поняла, что обрела некую утраченную часть себя самой. Что бы ни случилось между ними, как между обычными мужчиной и женщиной, за пределами обыденного есть нечто большее, и это нечто никуда не исчезнет и силы своей не утратит. У них – общая судьба, и им вдвоем предстоит исполнить предначертанное… но зачастую, зайдя в мыслях настолько далеко, Игрейна останавливалась и оглядывалась на себя, словно не веря. Или она безумна: навоображала себе невесть чего про общее предназначение и вторую половинку души? Разумеется, на самом деле все куда проще и куда непригляднее. Она, замужняя женщина, почтенная матрона и мать, просто-напросто позволила себе увлечься мужчиной более молодым и красивым, нежели ее законный супруг, принялась мечтать о нем и в результате поссорилась с мужем, человеком достойным и добрым, с которым связана брачными обетами. Игрейна сидела и пряла, стискивая зубы, во власти неодолимого чувства вины, и размышляла о том, что теперь, чего доброго, ей до конца жизни суждено искупать грех, совершенный разве что в мыслях, и то вряд ли.
Весна сменилась летом, давно отполыхали костры Белтайна. Над землей дрожала знойная дымка, ясно синело море – такое прозрачное, что порою Игрейне казалось, что она различает вдалеке среди облаков позабытые города Лионесса и Атлантиды. Потом дни сделались короче, ночами стало подмораживать, и до Игрейны докатились первые глухие отголоски войны: дружинники привозили с ярмарки рассказы о том, что на побережье побывали ирландские мародеры, сожгли деревню и увезли одну-двух женщин, а на запад, в Летнюю страну, и на север, в Уэльс, двигаются армии – да только не Горлойсовы.
– Что за армии? – полюбопытствовала Игрейна, и солдат ответил:
– Не знаю, госпожа; сам я их не видел, а те, что видели, рассказывают, будто знаки их – орлы, точно у римских легионов в былые дни, чего быть не может. А еще говорили, будто на знамени их – красный дракон.
«Утер! – подумала Игрейна. Сердце ее сжалось от боли. – Утер совсем рядом и даже не узнает, где я!» Только тогда спросила она о муже, и дружинник сообщил, что Горлойс тоже в Летней стране.
В ту ночь Игрейна долго глядела в старое бронзовое зеркало, жалея, что не имеет магического стекла жрицы, способного показывать, что происходит далеко от дома.
Игрейне отчаянно хотелось посоветоваться с Мерлином или с Вивианой. В конце концов, кто, как не они, затеяли всю эту историю – и что же? Почему бы им не приехать и не полюбоваться на то, как все замыслы их пошли прахом? Или они подыскали какую-нибудь другую женщину с подходящей родословной и поставили ее на пути Утера – чтобы она родила короля, способного в один прекрасный день исцелить землю и примирить враждующие народы?
Но с Авалона она так и не дождалась ни письма, ни вести, а саму Игрейну не выпускали даже в город на ярмарку, Горлойс, почтительно объясняли стражники, запретил ей покидать замок, ибо времена нынче неспокойные. Как-то раз, глядя из высокого окна, молодая женщина заметила подъехавшего всадника: у въезда на мыс он остановился и вступил в переговоры с начальником гарнизона. Игрейне показалось, что всадник изрядно рассержен:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370