– Но это лишь сплетни, и ничего больше. Я слыхал, Лотианом она правит неплохо. А ты ее настолько не любишь, Моргейна?
– Ничего подобного. Она – моя родственница, и она всегда была добра ко мне, – возразила Моргейна и уже собиралась было добавить: «Она взяла на воспитание мое дитя», – это позволило бы ей спросить, не слышал ли Кевин новостей о Гвидионе… но тут же прикусила язык. Даже Кевину она этой тайны не откроет. И вместо того Моргейна докончила:
– Но не по душе мне, когда о родственнице моей Моргаузе повсюду судачат как о шлюхе.
– Да не так все плохо, – рассмеялся Кевин, отставляя чашу. – Если дама и загляделась на молодого красавца, так не она первая и не она последняя. А сейчас, когда Моргауза овдовела, никто не вправе с нее спрашивать, с кем она делит ложе. Но не должно мне заставлять ждать Верховного короля. Пожелай мне удачи, Моргейна, ибо несу я королю дурные вести, а ты ведь знаешь, какая судьба ждала в старину гонца, доставившего королю нежелательные для него новости!
– Артур не из таких, – заверила Моргейна. – Но, ежели это не тайна, скажи, что это за дурные вести?
– Ничего нового, – пожал плечами Кевин. – Ибо говорилось уже не раз и не два, что Авалон не дозволит ему править как христианскому королю, какой бы уж веры сам он ни придерживался в сердце своем. Не должно ему дозволять священникам запрещать обряды Богини и вырубать дубовые рощи. А ежели он так поступит, велено мне передать ему от имени Владычицы: рука, вручившая ему священный меч друидов, повернет клинок в руке его так, что острие обратится против него же.
– Таким вестям он и впрямь не порадуется, – кивнула Моргейна, – но, может статься, вспомнит о принесенной клятве.
– О да, а у Вивианы есть против него и еще одно оружие, – отозвался Кевин, но какое именно, так и не сказал.
Кевин ушел, а Моргейна осталась сидеть, размышляя о наступающем вечере. За ужином будет музыка, а потом… что ж, Кевин – замечательный любовник, он ласков, тщится угодить ей, и весьма надоело ей спать одной.
Моргейна еще не ушла к себе, когда Кэй возвестил прибытие нового гостя.
– Твой родич, леди Моргейна. Не поздороваешься ли ты с ним и не подашь ли ему вина?
Моргейна кивнула, – неужто Ланселет возвратился так скоро? – но прибывший оказался Баланом.
В первый момент молодая женщина едва его узнала: он заметно раздался вширь; надо думать, не всякий конь ныне выдержит этакого великана! А вот Балан сразу же ее признал.
– Моргейна! Приветствую тебя, родственница, – промолвил он и, усевшись рядом с нею, принял чашу из ее рук. Молодая женщина сообщила гостю, что сейчас Артур беседует с Кевином и Мерлином, но непременно увидится с ним за ужином и расспросит о новостях.
– Да новость у меня лишь одна: на севере опять объявился дракон, – рассказывал Балан, – нет-нет, никакой это не вымысел и не бредни старика Пелинора, – я сам видел след и разговаривал с двумя очевидцами. Они не лгут и не выдумывают Бог весть что, дабы позабавить собеседника и придать себе весу; они за собственную жизнь дрожат. Говорят, будто чудовище выбралось из озера и сцапало их слугу… они мне башмак показывали.
– Б-башмак, кузен?
– Бедняга потерял его, угодив в пасть; башмак был весь в какой-то слизи, и… я даже притронуться к ней побоялся, – отозвался Балан. – Хочу попросить у Артура полдюжины рыцарей себе в помощь: с чудовищем надо покончить.
– Если Ланселет вернется, позови заодно и его, – промолвила Моргейна как можно беспечнее. – Познакомиться с драконами поближе ему не помешает. Я так понимаю, Артур пытается женить Ланселета на Пелиноровой дочке.
Балан внимательно поглядел на собеседницу.
– Не завидую я девушке, что получит в мужья моего маленького братца, – промолвил он. – Слыхал я, что сердце его ему не принадлежит… или, может быть, мне не следует…
– Не следует, – отрезала Моргейна. Балан пожал плечами:
– Да пожалуйста. Стало быть, у Артура нет особых причин подыскивать Ланселету невесту вдали от Камелота. А я и не слышал, что ты возвратилась ко двору, родственница, – промолвил он. – Ты чудесно выглядишь.
– А как поживает твой приемный брат?
– Когда мы виделись в последний раз, Балин был в добром здравии, – отозвался Балан, – хотя Вивиану до сих пор терпеть не может. Однако нет причин полагать, будто он затаил на нее злобу, обвиняя в смерти нашей матери. В ту пору он рвал и метал и клялся жестоко отомстить, но, воистину, лелеять такие мысли по сей день мог бы только безумец. Как бы то ни было, и чего бы он там про себя ни думал, вслух он ничего такого не говорил, когда был здесь на Пятидесятницу год назад. Это Артур новый обычай ввел, – может, ты не знаешь, – где бы мы ни странствовали, в какой бы уголок Британии судьба нас ни забросила, на Пятидесятницу все его прежние соратники до единого должны съезжаться в Камелот и трапезовать за его столом. В этот праздник он посвящает юношей в рыцари, избирает новых соратников и выслушивает любого просителя, даже самого смиренного…
– Да, об этом я слыхала, – кивнула Моргейна, внезапно ощутив смутную тревогу. Кевин поминал про Вивиану… Моргейна внушала себе, что ей всего лишь неспокойно при мысли о том, что женщина лет столь преклонных приедет ко двору как простая просительница. Балан прав: спустя столько лет о мести помышлял бы только безумец.
В тот вечер было много музыки; Кевин играл и пел на радость всем собравшимся; а еще позже, уже ночью, Моргейна выскользнула из комнаты, где спала вместе с незамужними дамами из королевиной свиты, неслышно, точно призрак – или точно обученная на Авалоне жрица, – и направилась в покои Кевина. Возвратилась она к себе перед самым рассветом, довольная и ублаготворенная, хотя то, что она услышала от Кевина, – впрочем, Богиня свидетель, им нашлось о чем поговорить и помимо Артура, – изрядно ее беспокоило.
– Артур меня и слушать не желает, – рассказывал Кевин. – Говорит, что жители Англии – христианский народ, и хотя не станет он преследовать своих подданных, ежели кто-то из них и почитает иных богов, однако ж он поддержит священников и церковь, точно так же, как они поддерживают трон. А Владычице Авалона он велит передать, что, ежели желает она забрать меч назад, так пусть придет и возьмет.
Уже возвратившись к себе в постель, Моргейна долго лежала, не смыкая глаз. Это же легендарный меч, благодаря ему с Артуром связаны бесчисленные люди Племен и северяне тоже; только потому, что Артур присягнул на верность Авалону, его поддерживает смуглый народец до римских времен. А теперь Артур, похоже, отступил от данной клятвы далеко, как никогда.
Надо бы поговорить с ним… впрочем, нет, Артур к ней не прислушается; она – женщина, и притом его сестра; и между ними неизменно живо воспоминание о том утре после коронования, так что никогда не смогут они побеседовать свободно и открыто, как встарь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370
– Ничего подобного. Она – моя родственница, и она всегда была добра ко мне, – возразила Моргейна и уже собиралась было добавить: «Она взяла на воспитание мое дитя», – это позволило бы ей спросить, не слышал ли Кевин новостей о Гвидионе… но тут же прикусила язык. Даже Кевину она этой тайны не откроет. И вместо того Моргейна докончила:
– Но не по душе мне, когда о родственнице моей Моргаузе повсюду судачат как о шлюхе.
– Да не так все плохо, – рассмеялся Кевин, отставляя чашу. – Если дама и загляделась на молодого красавца, так не она первая и не она последняя. А сейчас, когда Моргауза овдовела, никто не вправе с нее спрашивать, с кем она делит ложе. Но не должно мне заставлять ждать Верховного короля. Пожелай мне удачи, Моргейна, ибо несу я королю дурные вести, а ты ведь знаешь, какая судьба ждала в старину гонца, доставившего королю нежелательные для него новости!
– Артур не из таких, – заверила Моргейна. – Но, ежели это не тайна, скажи, что это за дурные вести?
– Ничего нового, – пожал плечами Кевин. – Ибо говорилось уже не раз и не два, что Авалон не дозволит ему править как христианскому королю, какой бы уж веры сам он ни придерживался в сердце своем. Не должно ему дозволять священникам запрещать обряды Богини и вырубать дубовые рощи. А ежели он так поступит, велено мне передать ему от имени Владычицы: рука, вручившая ему священный меч друидов, повернет клинок в руке его так, что острие обратится против него же.
– Таким вестям он и впрямь не порадуется, – кивнула Моргейна, – но, может статься, вспомнит о принесенной клятве.
– О да, а у Вивианы есть против него и еще одно оружие, – отозвался Кевин, но какое именно, так и не сказал.
Кевин ушел, а Моргейна осталась сидеть, размышляя о наступающем вечере. За ужином будет музыка, а потом… что ж, Кевин – замечательный любовник, он ласков, тщится угодить ей, и весьма надоело ей спать одной.
Моргейна еще не ушла к себе, когда Кэй возвестил прибытие нового гостя.
– Твой родич, леди Моргейна. Не поздороваешься ли ты с ним и не подашь ли ему вина?
Моргейна кивнула, – неужто Ланселет возвратился так скоро? – но прибывший оказался Баланом.
В первый момент молодая женщина едва его узнала: он заметно раздался вширь; надо думать, не всякий конь ныне выдержит этакого великана! А вот Балан сразу же ее признал.
– Моргейна! Приветствую тебя, родственница, – промолвил он и, усевшись рядом с нею, принял чашу из ее рук. Молодая женщина сообщила гостю, что сейчас Артур беседует с Кевином и Мерлином, но непременно увидится с ним за ужином и расспросит о новостях.
– Да новость у меня лишь одна: на севере опять объявился дракон, – рассказывал Балан, – нет-нет, никакой это не вымысел и не бредни старика Пелинора, – я сам видел след и разговаривал с двумя очевидцами. Они не лгут и не выдумывают Бог весть что, дабы позабавить собеседника и придать себе весу; они за собственную жизнь дрожат. Говорят, будто чудовище выбралось из озера и сцапало их слугу… они мне башмак показывали.
– Б-башмак, кузен?
– Бедняга потерял его, угодив в пасть; башмак был весь в какой-то слизи, и… я даже притронуться к ней побоялся, – отозвался Балан. – Хочу попросить у Артура полдюжины рыцарей себе в помощь: с чудовищем надо покончить.
– Если Ланселет вернется, позови заодно и его, – промолвила Моргейна как можно беспечнее. – Познакомиться с драконами поближе ему не помешает. Я так понимаю, Артур пытается женить Ланселета на Пелиноровой дочке.
Балан внимательно поглядел на собеседницу.
– Не завидую я девушке, что получит в мужья моего маленького братца, – промолвил он. – Слыхал я, что сердце его ему не принадлежит… или, может быть, мне не следует…
– Не следует, – отрезала Моргейна. Балан пожал плечами:
– Да пожалуйста. Стало быть, у Артура нет особых причин подыскивать Ланселету невесту вдали от Камелота. А я и не слышал, что ты возвратилась ко двору, родственница, – промолвил он. – Ты чудесно выглядишь.
– А как поживает твой приемный брат?
– Когда мы виделись в последний раз, Балин был в добром здравии, – отозвался Балан, – хотя Вивиану до сих пор терпеть не может. Однако нет причин полагать, будто он затаил на нее злобу, обвиняя в смерти нашей матери. В ту пору он рвал и метал и клялся жестоко отомстить, но, воистину, лелеять такие мысли по сей день мог бы только безумец. Как бы то ни было, и чего бы он там про себя ни думал, вслух он ничего такого не говорил, когда был здесь на Пятидесятницу год назад. Это Артур новый обычай ввел, – может, ты не знаешь, – где бы мы ни странствовали, в какой бы уголок Британии судьба нас ни забросила, на Пятидесятницу все его прежние соратники до единого должны съезжаться в Камелот и трапезовать за его столом. В этот праздник он посвящает юношей в рыцари, избирает новых соратников и выслушивает любого просителя, даже самого смиренного…
– Да, об этом я слыхала, – кивнула Моргейна, внезапно ощутив смутную тревогу. Кевин поминал про Вивиану… Моргейна внушала себе, что ей всего лишь неспокойно при мысли о том, что женщина лет столь преклонных приедет ко двору как простая просительница. Балан прав: спустя столько лет о мести помышлял бы только безумец.
В тот вечер было много музыки; Кевин играл и пел на радость всем собравшимся; а еще позже, уже ночью, Моргейна выскользнула из комнаты, где спала вместе с незамужними дамами из королевиной свиты, неслышно, точно призрак – или точно обученная на Авалоне жрица, – и направилась в покои Кевина. Возвратилась она к себе перед самым рассветом, довольная и ублаготворенная, хотя то, что она услышала от Кевина, – впрочем, Богиня свидетель, им нашлось о чем поговорить и помимо Артура, – изрядно ее беспокоило.
– Артур меня и слушать не желает, – рассказывал Кевин. – Говорит, что жители Англии – христианский народ, и хотя не станет он преследовать своих подданных, ежели кто-то из них и почитает иных богов, однако ж он поддержит священников и церковь, точно так же, как они поддерживают трон. А Владычице Авалона он велит передать, что, ежели желает она забрать меч назад, так пусть придет и возьмет.
Уже возвратившись к себе в постель, Моргейна долго лежала, не смыкая глаз. Это же легендарный меч, благодаря ему с Артуром связаны бесчисленные люди Племен и северяне тоже; только потому, что Артур присягнул на верность Авалону, его поддерживает смуглый народец до римских времен. А теперь Артур, похоже, отступил от данной клятвы далеко, как никогда.
Надо бы поговорить с ним… впрочем, нет, Артур к ней не прислушается; она – женщина, и притом его сестра; и между ними неизменно живо воспоминание о том утре после коронования, так что никогда не смогут они побеседовать свободно и открыто, как встарь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370