Что станется с Британией, если она, Вивиана, умрет до того, как Моргейна войдет в полную силу?
Небеса были по-прежнему темны, хотя на востоке туман уже озарился первым светом. На глазах Вивианы зарево разгоралось ярче, медленно сгустились алые облака, заклубились, принимая очертания алого дракона, кольцом свернувшегося у горизонта. А в следующий миг в небе огненным росчерком пронеслась огромная падучая звезда, затмевая дракона; на мгновение яркая вспышка ослепила Вивиану, а когда в глазах у нее вновь прояснилось, алый дракон исчез, и плывущие по небу облака искрились белизной в лучах встающего солнца.
По спине Вивианы пробежали мурашки. Такое знамение является раз в жизни, не больше, – надо думать, всю Британию потрясло! «Итак, Утер уходит, – думала она про себя. – Прощай, дракон, распростерший крылья над нашими берегами. Вот теперь саксы обрушатся на нас со всей силой».
Вивиана вздохнула – а в следующий миг нежданно-негаданно воздух заколыхался, и перед нею в саду возник мужчина. Владычица вздрогнула – не от страха, что привыкшая к четырем стенам домоседка почувствовала бы при виде чужака, – но оттого, что давно уже не знала истинных Посланий такого рода. Видение, явившееся к ней без зова, должно обладать великой силой.
«Сила под стать падучей звезде, знамение, какого при моей жизни не видывали…»
В первое мгновение Владычица не узнала стоявшего перед нею: изнуряющий недуг выкрасил сединой светлые волосы, иссушил широкие плечи, согнул стан, кожа пожелтела, глаза запали от боли. Но даже теперь Утер Пендрагон, как всегда, казался крупнее и выше большинства мужчин; и хотя в огороженном саду тишину тут и там нарушали негромкие звуки, так, что на фоне его голоса Вивиана различала птичий щебет – точно так же, как видела цветущие деревья сквозь очертания фигуры, – казалось, что он разговаривает с нею, как всегда – резко, без теплоты.
«Ну что ж, Вивиана, вот мы и встретились в последний раз. Между нами существует связь – не то чтобы я того хотел, мы никогда не были друзьями, свояченица. Но провидению твоему я доверяю: все, о чем ты говорила, неизменно сбывалось. И ты – единственная, кто сумеет добиться, чтобы следующий Верховный король Британии завладел тем, что принадлежит ему по праву».
Только теперь Вивиана разглядела, что в груди его зияет огромная рана. Как же так случилось, что Утер Пендрагон, терзаемый недугом в Каэрлеоне, умер от раны, а не от долгой болезни?
«Я умер так, как подобает воину, союзные войска вновь нарушили клятву, и мои армии не могли выстоять против них, пока я не приказал отнести меня на поле боя. Тогда наши собрались с силами, но Аэск, вождь саксов – королем я оголтелого дикаря не назову, – прорвался сквозь наши ряды и зарубил троих воинов из моего окружения; я убил его, а телохранитель Аэска – меня. Но битву мы выиграли. А следующая – это уж для моего сына. Если, конечно, он взойдет-таки на трон».
Словно со стороны Вивиана услышала, как произнесла вслух в наступившей тишине:
– Артур – король, ибо в нем течет кровь древнего королевского рода Авалона. И не нужно ему родство с Пендрагоном для того, чтобы по праву занять место короля.
При этих словах – при жизни Утер вскипел бы гневом – он лишь криво улыбнулся, и в последний раз Вивиане суждено было услышать его голос:
«Не сомневаюсь, что потребуется нечто большее, нежели даже твоя магия, свояченица, дабы убедить в этом владетельных народов королей Британии. Ты, может, и презираешь кровь Пендрагона, но не к чему иному, как к ней, придется воззвать Мерлину, дабы возвести Артура на трон».
А в следующий миг образ Утера Пендрагона поблек, растаял, и теперь перед Вивианой стоял совсем другой мужчина – тот, кого в этой жизни Вивиана видела только в снах. И в это испепеляющее мгновение Вивиана поняла, почему все мужчины были для нее лишь долгом, или путем к власти, или удовольствием одной ночи, не более; ибо сейчас она стояла в земле, затонувшей еще до того, как на Холме возвели кольцо камней, и руки ее от локтя до плеч обвивали золотые змеи… поблекший полумесяц пылал между ее бровей, точно яркий рогатый лунный серп, и она узнала этого человека, и знание это пришло из-за пределов времени и пространства… Вивиана пронзительно вскрикнула, и исступленный этот вопль был исполнен скорби обо всем, чего она не изведала в этой жизни, и агонии утраты, о которой она доселе и не догадывалась. И сад вновь опустел, лишь птицы бессмысленно щебетали в промозглом безмолвии туманов, заволакивающих встающее солнце.
«А далеко отсюда, в Каэрлеоне, овдовевшая Игрейна оплакивает свою любовь… теперь настал ее черед скорбеть о нем…» Пошатнувшись, Вивиана схватилась за отсыревший от росы ствол огромного дерева и прислонилась к нему, изнывая от нежданной тоски. Он ведь и не знал ее толком. Он испытывал к ней лишь неприязнь и никогда не доверял ей – вплоть до самой смерти, когда упала тленная личина нынешней жизни. «Сжалься, Богиня… отпущенный срок минул, а я так его и не узнала… ушло, все ушло; узнаю ли я его при новой встрече или мы вновь не заметим друг друга в слепоте своей, пройдем мимо и не оглянемся, точно чужие?» Но ответа не было, лишь молчание, а Вивиане не дано было даже заплакать.
«Оплачет его Игрейна… а я не могу…»
Но она быстро взяла себя в руки. Не время скорбеть о любви, что подобна сну, привидевшемуся во сне; время вновь потекло своим чередом, и Вивиана, оглядываясь назад, на видение, испытывала смутный страх. Теперь она не находила в себе и тени горя о покойном – ничего, кроме досады, она могла бы заранее догадаться, что Утер умудрится умереть в самый неподходящий момент, так и не успев провозгласить сына наследником перед владетельными народами, претендующими на трон короля Британии. Ну, почему он не остался в Каэрлеоне, почему поддался гордыне, побудившей его еще хотя бы раз показаться на поле битвы? Он вообще сына-то видел? Успел ли Мерлин вовремя?
Послание сгинуло безвозвратно, призвать его обратно и расспросить о подробностях столь тривиальных возможным не представлялось. Утер и впрямь явился к ней в миг своей смерти – хорошо, что Игрейна никогда об этом не узнает. Но теперь он исчез.
Вивиана подняла глаза к небу. Серп луны пока не показался, может, еще удастся разглядеть хоть что-нибудь в зеркале. Не позвать ли Врану? Нет, времени уже в обрез, а Врана, чего доброго, не согласится нарушить обет молчания ради того, чтобы узнать о событиях внешнего мира. Моргейна? Она страшилась взглянуть Моргейне в глаза.
«Неужто Моргейна проживет всю свою жизнь так же, как и я, с омертвевшим сердцем?»
Вивиана со всхлипом перевела дыхание и повернулась уходить. В саду по-прежнему было сыро и холодно, рассвет еще таился в тумане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370
Небеса были по-прежнему темны, хотя на востоке туман уже озарился первым светом. На глазах Вивианы зарево разгоралось ярче, медленно сгустились алые облака, заклубились, принимая очертания алого дракона, кольцом свернувшегося у горизонта. А в следующий миг в небе огненным росчерком пронеслась огромная падучая звезда, затмевая дракона; на мгновение яркая вспышка ослепила Вивиану, а когда в глазах у нее вновь прояснилось, алый дракон исчез, и плывущие по небу облака искрились белизной в лучах встающего солнца.
По спине Вивианы пробежали мурашки. Такое знамение является раз в жизни, не больше, – надо думать, всю Британию потрясло! «Итак, Утер уходит, – думала она про себя. – Прощай, дракон, распростерший крылья над нашими берегами. Вот теперь саксы обрушатся на нас со всей силой».
Вивиана вздохнула – а в следующий миг нежданно-негаданно воздух заколыхался, и перед нею в саду возник мужчина. Владычица вздрогнула – не от страха, что привыкшая к четырем стенам домоседка почувствовала бы при виде чужака, – но оттого, что давно уже не знала истинных Посланий такого рода. Видение, явившееся к ней без зова, должно обладать великой силой.
«Сила под стать падучей звезде, знамение, какого при моей жизни не видывали…»
В первое мгновение Владычица не узнала стоявшего перед нею: изнуряющий недуг выкрасил сединой светлые волосы, иссушил широкие плечи, согнул стан, кожа пожелтела, глаза запали от боли. Но даже теперь Утер Пендрагон, как всегда, казался крупнее и выше большинства мужчин; и хотя в огороженном саду тишину тут и там нарушали негромкие звуки, так, что на фоне его голоса Вивиана различала птичий щебет – точно так же, как видела цветущие деревья сквозь очертания фигуры, – казалось, что он разговаривает с нею, как всегда – резко, без теплоты.
«Ну что ж, Вивиана, вот мы и встретились в последний раз. Между нами существует связь – не то чтобы я того хотел, мы никогда не были друзьями, свояченица. Но провидению твоему я доверяю: все, о чем ты говорила, неизменно сбывалось. И ты – единственная, кто сумеет добиться, чтобы следующий Верховный король Британии завладел тем, что принадлежит ему по праву».
Только теперь Вивиана разглядела, что в груди его зияет огромная рана. Как же так случилось, что Утер Пендрагон, терзаемый недугом в Каэрлеоне, умер от раны, а не от долгой болезни?
«Я умер так, как подобает воину, союзные войска вновь нарушили клятву, и мои армии не могли выстоять против них, пока я не приказал отнести меня на поле боя. Тогда наши собрались с силами, но Аэск, вождь саксов – королем я оголтелого дикаря не назову, – прорвался сквозь наши ряды и зарубил троих воинов из моего окружения; я убил его, а телохранитель Аэска – меня. Но битву мы выиграли. А следующая – это уж для моего сына. Если, конечно, он взойдет-таки на трон».
Словно со стороны Вивиана услышала, как произнесла вслух в наступившей тишине:
– Артур – король, ибо в нем течет кровь древнего королевского рода Авалона. И не нужно ему родство с Пендрагоном для того, чтобы по праву занять место короля.
При этих словах – при жизни Утер вскипел бы гневом – он лишь криво улыбнулся, и в последний раз Вивиане суждено было услышать его голос:
«Не сомневаюсь, что потребуется нечто большее, нежели даже твоя магия, свояченица, дабы убедить в этом владетельных народов королей Британии. Ты, может, и презираешь кровь Пендрагона, но не к чему иному, как к ней, придется воззвать Мерлину, дабы возвести Артура на трон».
А в следующий миг образ Утера Пендрагона поблек, растаял, и теперь перед Вивианой стоял совсем другой мужчина – тот, кого в этой жизни Вивиана видела только в снах. И в это испепеляющее мгновение Вивиана поняла, почему все мужчины были для нее лишь долгом, или путем к власти, или удовольствием одной ночи, не более; ибо сейчас она стояла в земле, затонувшей еще до того, как на Холме возвели кольцо камней, и руки ее от локтя до плеч обвивали золотые змеи… поблекший полумесяц пылал между ее бровей, точно яркий рогатый лунный серп, и она узнала этого человека, и знание это пришло из-за пределов времени и пространства… Вивиана пронзительно вскрикнула, и исступленный этот вопль был исполнен скорби обо всем, чего она не изведала в этой жизни, и агонии утраты, о которой она доселе и не догадывалась. И сад вновь опустел, лишь птицы бессмысленно щебетали в промозглом безмолвии туманов, заволакивающих встающее солнце.
«А далеко отсюда, в Каэрлеоне, овдовевшая Игрейна оплакивает свою любовь… теперь настал ее черед скорбеть о нем…» Пошатнувшись, Вивиана схватилась за отсыревший от росы ствол огромного дерева и прислонилась к нему, изнывая от нежданной тоски. Он ведь и не знал ее толком. Он испытывал к ней лишь неприязнь и никогда не доверял ей – вплоть до самой смерти, когда упала тленная личина нынешней жизни. «Сжалься, Богиня… отпущенный срок минул, а я так его и не узнала… ушло, все ушло; узнаю ли я его при новой встрече или мы вновь не заметим друг друга в слепоте своей, пройдем мимо и не оглянемся, точно чужие?» Но ответа не было, лишь молчание, а Вивиане не дано было даже заплакать.
«Оплачет его Игрейна… а я не могу…»
Но она быстро взяла себя в руки. Не время скорбеть о любви, что подобна сну, привидевшемуся во сне; время вновь потекло своим чередом, и Вивиана, оглядываясь назад, на видение, испытывала смутный страх. Теперь она не находила в себе и тени горя о покойном – ничего, кроме досады, она могла бы заранее догадаться, что Утер умудрится умереть в самый неподходящий момент, так и не успев провозгласить сына наследником перед владетельными народами, претендующими на трон короля Британии. Ну, почему он не остался в Каэрлеоне, почему поддался гордыне, побудившей его еще хотя бы раз показаться на поле битвы? Он вообще сына-то видел? Успел ли Мерлин вовремя?
Послание сгинуло безвозвратно, призвать его обратно и расспросить о подробностях столь тривиальных возможным не представлялось. Утер и впрямь явился к ней в миг своей смерти – хорошо, что Игрейна никогда об этом не узнает. Но теперь он исчез.
Вивиана подняла глаза к небу. Серп луны пока не показался, может, еще удастся разглядеть хоть что-нибудь в зеркале. Не позвать ли Врану? Нет, времени уже в обрез, а Врана, чего доброго, не согласится нарушить обет молчания ради того, чтобы узнать о событиях внешнего мира. Моргейна? Она страшилась взглянуть Моргейне в глаза.
«Неужто Моргейна проживет всю свою жизнь так же, как и я, с омертвевшим сердцем?»
Вивиана со всхлипом перевела дыхание и повернулась уходить. В саду по-прежнему было сыро и холодно, рассвет еще таился в тумане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370