Это не для рекламы… – в сторону Резмана был брошен благодарный взгляд, но потом спонсор снова повернулся к Игорю. – Давно хотел с вами познакомиться, Игорь, но за делами, знаете ли, всё никак… Стыдно признаться – до сегодняшнего дня я ни на одном вашем концерте не был… Бизнес – это такая коварная трясина, засасывает всего, без остатка… Но, честно говоря рад, очень рад…
Игорь устало прислонился к навесу, – его начало клонить в сон. Выдавил через силу:
– Спасибо, за продукты… Пришлись очень кстати…
– А… Пустое! – небрежно отмахнулся спонсор. – Просто каждый из нас делает свое дело… Из меня бы, например, никогда бы не получился ни певец, ни композитор… Поэтому я и занимаюсь бизнесом… В меру своих возможностей… Сами видите – время такое, только успевай поворачиваться…. Но торжественно обещаю: закончится путч, обязательно побываю на вашем концерте! А сейчас, сейчас, извините – надо идти, – он развел руками.
Таликов устало кивнул. Рядом со спонсором тут же засуетился Аркадий. Сказал:
– Мужики, и я тоже отойду… – а потом нетерпеливой скороговоркой. – Борис Моисеевич… Есть одна гениальная идея… Буквально одна минута – расскажу прямо по дороге!
Спонсор докучливо поморщился, но Аркадий заулыбался столь обезоруживающе, что, казалось, отказать невозможно. Они стали продираться вглубь толпы. Илья, уцепившись рукой за навес, посмотрел вслед спонсору презрительно:
– Жлоб! "Обещаю побывать на вашем концерте"! – противно прогнусавил он, а потом с каким-то яростным клекотом выкрикнул. – Ну, где эти ублюдки коммунистические? Долго мы их здесь дожидаться будем?
Неуверенно качнувшись (хорошо, что держался за стойку навеса), он принялся озираться по сторонам, как будто путчисты могли спрятаться где-то в кустах неподалеку. И хотя его вопрос не был ни к кому обращен конкретно, на него оживился белобрысый парень, с которым Игорь и Илья тащили днем скамейку к баррикаде. Сочно сплюнув на асфальт, он процедил сквозь зубы:
– Где, где? У центре на улицах стоят… Я пока сюда шел, бачив як они по Садовому шли… Они там кругами ходют… Приказу ждут… Суки…
Его слова подействовали на Илью, как красная тряпка на быка.
– Кругами ходят? –воскликнул он злобно. – А они что? Хозяева в этом городе?
Тут со стороны вдруг послышался чей-то хриповатый голос:
– Эй, философ…Чего шумишь?
Илья оглянулся – неподалеку на своей поблескивающей хромом "Ямахе" сидел бородатый байкер, – курил, затягиваясь длинной скрюченной "Беломориной". (Изогнутая папироса смотрелась у него почти, как трубка в зубах капитана Флинта.)
– Чего шумлю?.. – едко сощурился Илья. – А айда к Садовому – покажем этим ублюдкам, кто в Москве хозяин! У меня для них специально гостинец припасен, – и он похлопал по бутылке, точащей из-за пояса. Байкер флегматично пососал кривую "Беломорину", выпустил вверх облако сизого дыма и перегнал папиросину в другой угол рта. Вместо него ответил белобрысый парень – протянул размеренно и неторопливо:
– Да, не-е… Того не треба… Вон колода… – кивнул на приваленное к баррикаде бревно. – Як меж колес вставить, так никуда тот танк не денется…
Бородатый байкер задетый тем, что вперед него влезли в разговор, в раздражении бросил окурок на асфальт.
– Ей, хохол… Ты поостынь-ка чуть-чуть… Твое слово пятое… – он оглянулся на своих рокеров и просипел прокурено. – Эй, ребята… А ну, давай-ка – хватай бревно…
Таликов, до сих пор сонно привалившийся к навесу, обеспокоено встрепенулся (сонливость, как рукой сняло, – почувствовал, что затевается что-то неладное). Поймав Илью за плечо, он выдохнул с тревогой, – "Илюха, ты чего удумал?" Брови сами собой угрюмо сошлись на переносице, а губы сложились в твердую складку. Но Илья лишь сердито отдернул руку и ожег его строптивым взглядом. Спросил с желчью в голосе:
– Старик, ты что – моя мама? – а потом крикнул насмешливо в сторону рокеров. – Ну что – идете или зассали?
В это время группа из четырех БМП наматывала круги по ночному Садовому кольцу – согласно приказу взвод боевых машин патрулировал улицы Москвы. Первым в группе шел БМП с номером 536. Лейтенант, командир взвода, подъезжая к Калининскому, увидел в окошко перископа, что на мосту стоит толпа демонстрантов, а по серому бетону во весь пролет крупными буквами написано – "NO PASSARAN!" Лейтенанту стоило бы насторожиться, но он только удивился – в прошлый раз, когда тут проезжали, здесь никого не было, а прошло-то не более часа. От толпы, стоящей на мосту, доносится какой-то неясный гул. Казалось, словно, море монотонно накатывает волны на берег.
– Ту-Ту! Ту-Ту-Ту! Ту-Ту! Ту-Ту-Ту! – доносилось с моста.
Когда машины почти вплотную приблизились к мосту стало ясно, что это не гул, а толпа что-то громко скандирует. Вскоре стало понятно, что люди, стоящие на мосту, выкрикивают один и тот же лозунг:
– Фа-шизм – не прой-дет! Фа-шизм не про-йдет!
Лейтенанта передернуло.
– Пидорасты! Давай вперед! – приказал он механику-водителю и боевая машина отважно нырнула в тоннель под проспектом. Но стоило машинам только въехать под мост, как толпа рядом с тоннелем заволновалась, зашевелилась.
– Не давайте им уйти! Перегораживай выезд! – раздались вдруг возгласы. – Троллейбусы подкатывай! Троллейбусы!
Последний, замыкающий БМП, почувствовав ловушку, начал резко сдавать назад, передавая по рации:
– Назад, мужики! Назад! Это засада!
Но было уже поздно. Как только первый БМП выехал из тоннеля, лейтенант увидел, что путь впереди перегорожен троллейбусами. Позади, с другого конца уже тоже подкатывали троллейбусы, отрезая им путь к отступлению. Сверху по металлу машин гулко застучали камни. Всё! Ловушка захлопнулась – четыре боевых машины заметались в каменной мышеловке. А толпа сверху продолжала громко скандировать.
– Фа-шизм не прой-дет! Фа-шизм не прой-дет!
Лейтенант побледнел. Кому-кому, а ему-то не стоило объяснять, что сверху БМП беззащитен.
– Тарань троллейбусы! – отчаянно крикнул он.
Механик-водитель вдавил до отказа рычаг фрикциона и БМП, хищно лязгнув гусеницами, рванулся вперед. На полном ходу он врезался острым козырьком волноотражателя в голубой бок троллейбуса. На асфальт со звоном посыпались осколки вылетевших окон. Троллейбус качнулся, отъехал назад и остановился. Железные траки упершегося в него БМП в бессильной ярости заелозили по асфальту. Не удалось! БМП попятился назад.
– Ага! – победно донеслось сверху. – Ребята, давай бревно! Бревно давай!
И на асфальт тоннеля полетел свежеспиленный обрубок. Он глухо брякнул о мостовую и покатился по асфальту. Тут же тоннель спрыгнули двое – белобрысый в спортивном костюме и долговязый с волосами собранными в хвост на затылке. Следом спрыгнул третий, – парень в серой парусиной куртке и клетчатой ковбойке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
Игорь устало прислонился к навесу, – его начало клонить в сон. Выдавил через силу:
– Спасибо, за продукты… Пришлись очень кстати…
– А… Пустое! – небрежно отмахнулся спонсор. – Просто каждый из нас делает свое дело… Из меня бы, например, никогда бы не получился ни певец, ни композитор… Поэтому я и занимаюсь бизнесом… В меру своих возможностей… Сами видите – время такое, только успевай поворачиваться…. Но торжественно обещаю: закончится путч, обязательно побываю на вашем концерте! А сейчас, сейчас, извините – надо идти, – он развел руками.
Таликов устало кивнул. Рядом со спонсором тут же засуетился Аркадий. Сказал:
– Мужики, и я тоже отойду… – а потом нетерпеливой скороговоркой. – Борис Моисеевич… Есть одна гениальная идея… Буквально одна минута – расскажу прямо по дороге!
Спонсор докучливо поморщился, но Аркадий заулыбался столь обезоруживающе, что, казалось, отказать невозможно. Они стали продираться вглубь толпы. Илья, уцепившись рукой за навес, посмотрел вслед спонсору презрительно:
– Жлоб! "Обещаю побывать на вашем концерте"! – противно прогнусавил он, а потом с каким-то яростным клекотом выкрикнул. – Ну, где эти ублюдки коммунистические? Долго мы их здесь дожидаться будем?
Неуверенно качнувшись (хорошо, что держался за стойку навеса), он принялся озираться по сторонам, как будто путчисты могли спрятаться где-то в кустах неподалеку. И хотя его вопрос не был ни к кому обращен конкретно, на него оживился белобрысый парень, с которым Игорь и Илья тащили днем скамейку к баррикаде. Сочно сплюнув на асфальт, он процедил сквозь зубы:
– Где, где? У центре на улицах стоят… Я пока сюда шел, бачив як они по Садовому шли… Они там кругами ходют… Приказу ждут… Суки…
Его слова подействовали на Илью, как красная тряпка на быка.
– Кругами ходят? –воскликнул он злобно. – А они что? Хозяева в этом городе?
Тут со стороны вдруг послышался чей-то хриповатый голос:
– Эй, философ…Чего шумишь?
Илья оглянулся – неподалеку на своей поблескивающей хромом "Ямахе" сидел бородатый байкер, – курил, затягиваясь длинной скрюченной "Беломориной". (Изогнутая папироса смотрелась у него почти, как трубка в зубах капитана Флинта.)
– Чего шумлю?.. – едко сощурился Илья. – А айда к Садовому – покажем этим ублюдкам, кто в Москве хозяин! У меня для них специально гостинец припасен, – и он похлопал по бутылке, точащей из-за пояса. Байкер флегматично пососал кривую "Беломорину", выпустил вверх облако сизого дыма и перегнал папиросину в другой угол рта. Вместо него ответил белобрысый парень – протянул размеренно и неторопливо:
– Да, не-е… Того не треба… Вон колода… – кивнул на приваленное к баррикаде бревно. – Як меж колес вставить, так никуда тот танк не денется…
Бородатый байкер задетый тем, что вперед него влезли в разговор, в раздражении бросил окурок на асфальт.
– Ей, хохол… Ты поостынь-ка чуть-чуть… Твое слово пятое… – он оглянулся на своих рокеров и просипел прокурено. – Эй, ребята… А ну, давай-ка – хватай бревно…
Таликов, до сих пор сонно привалившийся к навесу, обеспокоено встрепенулся (сонливость, как рукой сняло, – почувствовал, что затевается что-то неладное). Поймав Илью за плечо, он выдохнул с тревогой, – "Илюха, ты чего удумал?" Брови сами собой угрюмо сошлись на переносице, а губы сложились в твердую складку. Но Илья лишь сердито отдернул руку и ожег его строптивым взглядом. Спросил с желчью в голосе:
– Старик, ты что – моя мама? – а потом крикнул насмешливо в сторону рокеров. – Ну что – идете или зассали?
В это время группа из четырех БМП наматывала круги по ночному Садовому кольцу – согласно приказу взвод боевых машин патрулировал улицы Москвы. Первым в группе шел БМП с номером 536. Лейтенант, командир взвода, подъезжая к Калининскому, увидел в окошко перископа, что на мосту стоит толпа демонстрантов, а по серому бетону во весь пролет крупными буквами написано – "NO PASSARAN!" Лейтенанту стоило бы насторожиться, но он только удивился – в прошлый раз, когда тут проезжали, здесь никого не было, а прошло-то не более часа. От толпы, стоящей на мосту, доносится какой-то неясный гул. Казалось, словно, море монотонно накатывает волны на берег.
– Ту-Ту! Ту-Ту-Ту! Ту-Ту! Ту-Ту-Ту! – доносилось с моста.
Когда машины почти вплотную приблизились к мосту стало ясно, что это не гул, а толпа что-то громко скандирует. Вскоре стало понятно, что люди, стоящие на мосту, выкрикивают один и тот же лозунг:
– Фа-шизм – не прой-дет! Фа-шизм не про-йдет!
Лейтенанта передернуло.
– Пидорасты! Давай вперед! – приказал он механику-водителю и боевая машина отважно нырнула в тоннель под проспектом. Но стоило машинам только въехать под мост, как толпа рядом с тоннелем заволновалась, зашевелилась.
– Не давайте им уйти! Перегораживай выезд! – раздались вдруг возгласы. – Троллейбусы подкатывай! Троллейбусы!
Последний, замыкающий БМП, почувствовав ловушку, начал резко сдавать назад, передавая по рации:
– Назад, мужики! Назад! Это засада!
Но было уже поздно. Как только первый БМП выехал из тоннеля, лейтенант увидел, что путь впереди перегорожен троллейбусами. Позади, с другого конца уже тоже подкатывали троллейбусы, отрезая им путь к отступлению. Сверху по металлу машин гулко застучали камни. Всё! Ловушка захлопнулась – четыре боевых машины заметались в каменной мышеловке. А толпа сверху продолжала громко скандировать.
– Фа-шизм не прой-дет! Фа-шизм не прой-дет!
Лейтенант побледнел. Кому-кому, а ему-то не стоило объяснять, что сверху БМП беззащитен.
– Тарань троллейбусы! – отчаянно крикнул он.
Механик-водитель вдавил до отказа рычаг фрикциона и БМП, хищно лязгнув гусеницами, рванулся вперед. На полном ходу он врезался острым козырьком волноотражателя в голубой бок троллейбуса. На асфальт со звоном посыпались осколки вылетевших окон. Троллейбус качнулся, отъехал назад и остановился. Железные траки упершегося в него БМП в бессильной ярости заелозили по асфальту. Не удалось! БМП попятился назад.
– Ага! – победно донеслось сверху. – Ребята, давай бревно! Бревно давай!
И на асфальт тоннеля полетел свежеспиленный обрубок. Он глухо брякнул о мостовую и покатился по асфальту. Тут же тоннель спрыгнули двое – белобрысый в спортивном костюме и долговязый с волосами собранными в хвост на затылке. Следом спрыгнул третий, – парень в серой парусиной куртке и клетчатой ковбойке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155