– Начинаем противоракетный маневр, – скомандовал он и как учили, нажал сначала кнопку противоракетной защиты, а затем резко бросил самолет в пике, стараясь "сломать" траекторию ракеты под острым углом. Несколько секунд он ускорял свой самолет в падении к земле, чувствуя холодящую пустоту в животе, а затем уже перед самой поверхностью начал выравнивать самолет.
– Вау! – наконец произнес он, решив, что опасность осталась позади. Но он не знал, что ещё две ракеты советского зенитного комплекса "Стрела" были пущены ему вдогонку и, что они, как гончие псы нацелились на сопла его истребителя. Он не успел ничего ни понять, ни почувствовать… Только яркая вспышка разорвала темноту южной удушливой ночи, смешав в жарком пламени взрыва титановую обшивку самолета с золотом дорогих швейцарских часов. Горящие обломки рухнули на остывающий песок иракской пустыни… Фатум!
"Фатум" – значит "судьба!… Двадцативосьмилетний Рональд Мотс не дожил до окончания операции, всего двадцать один день. Через двадцать один день Ирак вывел свои войска из Кувейта и согласился со всеми резолюциями ООН… Но Рональд Мотс этого так и не узнал… Не узнал он и том, что единственная выпущенная им ракета поразила не центр радиосвязи, а самое крупное Багдадское бомбоубежище, испепелив в одно мгновение почти пятьсот иракцев… Ошибка наведения, будет потом сказано в отчете… Не узнал он и того, как на следующей день пыльный иракский солдат, вытаскивая из под руин бомбоубежища нечто обугленное и бесформенное, то, что вчера ещё было десятилетним мальчишкой, задыхаясь, будет повторять сквозь слезы:
– Я не прощу! Никогда! Даже через сто лет не прощу!
Ничего этого Рональд Мотс этого так и не узнал… Он тоже был мертв…
Тем временем мирная Москва жила своей жизнью…
Старый особняк дачи, расположенный в Подмосковном правительственном дачном поселке Архангельское, утопал в летнем цокоте цикад и беззаботном щебете лесных птиц. Узкая, асфальтированная дорожка, начинавшаяся от высокого бетонного забора, серой лентой вилась вглубь территории. Петляя среди стройных корабельных сосен и клумб, выложенных красным кирпичом, она упиралась в высокий порог двухэтажной дачи. Увидеть дачу можно было только миновав контрольно-пропускной пункт, – в небольшом кирпичном домике, расположенном рядом с тяжелыми металлическими воротами, дежурили часовые в плотной темно-зеленой форме. Сразу за контрольно-пропускным пунктом располагалась автостоянка – широкий черный квадрат, где обычно останавливались приехавшие автомобили. Посетители на территорию допускались только по личному разрешению хозяев, но видимо сегодня хозяин дачи, министр обороны Дмитрий Васильевич Вязов ждал гостей, потому что за бетонным забором спрятались от любопытных взоров с полдюжины черных "Волг". Проблесковые маячки за радиаторами и притопленные позади салона антенны спецсвязи выдавали в них автомобили правительственной элиты, – сегодня на даче у министра обороны собрались председатель КГБ Крюков, премьер-министр Петров, министр внутренних дел Тугго и вице-президент Линаев. Все они были в обычной гражданской одежде. Легкие безрукавки и синие линялые джинсы резко контрастировали с нервной атмосферой встречи. Сигаретный дым сизым туманом поднимался к потолку и зависал под притолокой плотным ядовитым облаком. Хотя подмосковный август мало походил на жаркую тропическую сушь Аравийского полуострова, собравшимся казалось, что наэлектризованный воздух раскалился до удушливого смога. Сидя за овальным столом, они с бесстрастными лицами слушали вице-президента Линаева, который заканчивал зачитывать аналитический доклад, подготовленный службами МВД и КГБ, совместно с министерством финансов.
– Таким образом, общественно-политический кризис обычными методами остановить невозможно, – прочитал Линаев заключение. – Для нормализации ситуации в стране необходимо предпринять активные действия в политической и экономической областях, а так же по линии госбезопасности и обеспечения правопорядка…
Он закрыл доклад, отодвинул от себя сброшюрованные листы, словно предлагая остальным включиться в полемику, и обвел сидящих за столом внимательным взглядом. Тучный премьер-министр Петров снял выпуклые очки, и начал нервно протирать запотевшие линзы. Рядом, набычив тяжелую голову и широко раздвинув локти, сидел хозяин дачи – маршал Вязов.
– Так, что будем делать? – прервал затянувшееся молчание Линаев.
– А что тут неясного? – произнес с неторопливой расстановкой премьер Петров. Близоруко прищурившись, он снова водрузил очки на нос. – Оставаться в таком положении нельзя – надо переходить к режиму чрезвычайного положения! Надо выходить на Михайлова и ставить его перед фактом…
Он хмуро оглядел остальных, словно выискивая, кто ему хочет возразить и недовольно поправил очки на коротком, толстеньком носу.
– Бестолку всё это! – сказал министр внутренних дел Тугго и угрюмо нахохлил серый ершик на голове. – Что мы этого раньше не делали? Сто раз уже говорили… А он всё талдычит о своем демократическом выборе, да о новом мышлении…
Яростно скрипнул витым стулом по паркетному полу, он натужно сгорбился над столом.
– Значит, надо выходить ещё раз! – гневно перебирая маленькими губами, ответил тяжеловесный Петров. Его крутые, покатые формы резко контрастировали с мелкими чертами лица. – Надо будет показать ему этот доклад, объяснять, доказывать! Понадобиться десять раз, значит надо десять раз выходить! Мы не в бирюльки играем…
Тугго тяжело вскинул голову.
– Да плевать он уже хотел на этот доклад, – у него свои аргументы! – зло брякнул он и сверкнув острыми глазками из под лохматых бровей. – "Народ не поймет, народ не примет!" Вот и весь сказ…
Замолчав, он отрешенно уставился в сторону.
–Так что? Будем сидеть сложа руки? – нервно вкинулся Петров. Его одутловатое лицо потемнело и покрылось тонкой испариной. – Ждать пока страна развалится? Сидеть сложа руки сейчас – преступление! Страна в глубочайшем кризисе… Если так дальше пойдёт, завтра, как нищие, пойдем просить милостыню у Запада…
В этот момент Председатель КГБ Крюков сделал глубокую затяжку (сегодня он почему-то решил не ограничивать себя в курении) и, скривившись в горькой иронии, произнес:
– Завтра! Где – завтра-то? Давно уже просим! Потому, что делаем всё по подсказке из Америки! У меня вообще впечатление, что у нас президент не в Кремле сидит, а в Белом доме… Чтоб в Америке не сказали, Михайлов – раз и под козырек! "Щас! Сделаем!"… Американцам того и надо, – у них теперь весь мир зона собственных интересов. Персидский залив только первая ласточка… Вы что же думаете, они Ирак наказать хотели?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155