Оно выражало какой-то не доступный сейчас ему мир, но, исполняемое артистами явно вопреки их музыкальным вкусам, звучало скорее жалко. Януш смущенно опустил глаза, потом поднял их и взглянул на Эдгара. Тот сидел в первом ряду, очень спокойный, невозмутимый, и с легкой усмешкой под коротко подстриженными усами курил сигарету. Первая часть квартета была крайне сложной. По своему многоплановому звучанию она напоминала скорей симфонию, а не квартет. Януш был так ошеломлен неожиданным впечатлением, которое на него произвел квартет Эдгара, что вторую и третью часть пропустил мимо ушей... Однако его забавляла реакция Шуа-ра. Квартет Шиллера привел ученого в экстаз; он закатывал глаза, закрывал их рукой и наконец во время исполнения части, написанной в ритме мазурки, принялся слегка притопывать.
Когда музыканты кончили играть, раздались скупые аплодисменты. Януш подошел к Эдгару. И лишь в этот момент понял, что его произведение кажется непонятным из-за своей необычности и что квартет этот нечто новое, неожиданное и великолепное.
— Эдгар,— сказал Януш, опуская руку ему на плечо,— зачем ты позволил играть эту вещь здесь? Ведь это ужасно! И вообще — как мы очутились здесь? Ведь только мы с тобой тут люди.
— И Шуар,— усмехнулся Эдгар.
— Остальные — манекены.
Но в этот момент к ним подошла миссис Эванс и обратилась к Шиллеру с пылкими провинциальными комплиментами. Януш обернулся к Неволину. Тот смотрел на него, удивленный и как будто немного испуганный. Потом протянул руку, словно извиняясь, но не произнес ни слова.
— Валя,— шепнул Януш,— рад тебя встретить. Я видел тебя в чайной на выставке. Слышал, как ты пел.
— Видел мою жену? — спросил Неволин каким-то сдавленным голосом.
— Видел и слышал,— сказал Януш.— Поет, как ангел...
Миссис Эванс пригласила всех в буфет. Гостей было так мало,
что они пододвинули стулья и уселись вокруг стола, сервированного «a la maniere polonaise» l.
Януш оказался рядом с Неволиным. Но разговор у них как-то не клеился, и только после нескольких бокалов шампанского Неволин преодолел сковывавшую его неловкость. Теперь он бойко орудовал вилкой, накладывая себе закуски. Он был голоден.
Януш почувствовал, как у пего кольнуло в сердце, и машинально налил Неволину еще вина, Неволин чокнулся с ним и вдруг заговорил. В болтовне его было что-то невыносимое — болезненное самобичевание и цинизм и нечто такое, от чего у Япу-ша сжималось горло. Он слушал Неволина, не перебивая, только время от времени подносил к губам бокал и отпивал глоток вина.
— Ты видел Ариадну,— говорил Неволин.— Я знаю, видел
вас в той чайной, ты был с ней, я знаю... Она говорила обо мне
ужасные вещи. Верно? Говорила ужасные вещи... Она меня ненавидит. Так всегда бывает: если кто кого предаст, то потом его ненавидит. Ты не согласен? Она меня предала... Ты думаешь, это я ее бросил?.. Куда там к черту... Это она меня выгнала. Понимаешь? Выгнала... Ну, словом, я так себе, ни то ни се, ничего особенного...
В голове у Яыуша звучала первая фраза квартета, он видел, как по другую сторону стола Шиллер разговаривал с миссис Эванс, и вдруг почувствовал, что в светлых глазах этой женщины мог бы обрести спасение от тех черных, восточных глаз. Он хотел прервать разговор с Неволиным, но это не удалось — пьяный Валериан разболтался вовсю:
— Ты думаешь, что я могу так жить? Ну ладно, жена. Что
там жена? Она поет, поет,— протянул он,— прекрасно поет, ма
лость подучить — и прямо в оперу. А на что учить? Денег у меня
нет, а надо бы... Ну и что? Да, жена. А она, проклятая, бродит за
мной, словно тень. Где бы наш хор ни пел, она тут как тут... Где
мы, там и она, если не вечером, то в полдень... И смотрит на меня
своими глазищами. И, кажется, съесть готова, и неизвестно, любит
она меня или ненавидит. А может, попросту презирает...
Валериан вдруг со стуком поставил бокал — миссис Эванс взглянула, не разбился ли он, а потом вернулась к беседе с Эдгаром. Януш почувствовал усталость и раздражение. Он сказал Не-волину:
— Мне трудно тебя слушать, музыка слишком подействовала
на мои нервы.
Неволин грязно выругался.
— Музыка, черт побери, тебя нервирует, а жизнь не нерви
рует? Ты думаешь, я ничего не знаю? Я о тебе все знаю!
Януш, уже направившийся к миссис Эванс, остановился и обернулся к Неволину.
— Знаешь,— неторопливо произнес он,— я видел Володю. Он
велел тебе кланяться.
Неволин открыл рот и замер с бокалом в руке. В его глазах мелькнул не то страх, не то ненависть. Потом он снова резким движением поставил бокал на стол. На этот раз тонкое стекло не выдержало, разбилось, шампанское разлилось по вышитой скатерти. Воспользовавшись общим замешательством, Януш покинул своего собеседника и подошел к Шиллеру. Миссис Эванс принялась спасать залитую вином скатерть. «По одному этому в ней узнаешь Ганю Вольскую»,— подумал Януш.
— Идем отсюда,— сказал он Эдгару.— И зачем ты позволил играть этот квартет здесь?
— Подожди минутку,— усмехнулся Эдгар,— я обещал Гане, что поеду с ней...
Януш испытующе взглянул на композитора.
— Ах, вот что,— проговорил он,— ну, тогда я пойду. Я обещал Янеку зайти к нему пораньше. Хорошо бы лечь спать до двенадцати.
Он повернулся на каблуках, ни с кем не прощаясь, юркнул в переднюю, разыскал свою шляпу и, с силой хлопнув дверью, вышел на лестницу.
Только на улице Януш почувствовал, что у него основательно кружится голова от вина и от злости.
XIII
На следующий день рано утром он зашел к Янеку. Тот уже ждал его, и они, не мешкая, отправились в путь. Спустились в метро. Здесь было душно, приторный запах соснового экстракта, распыленного в воздухе, не облегчал дыхания, а в поездах царила давка. Мышинский и Янек попали в не очень переполненный вагон. Пассажиры здесь ехали весьма своеобразные. В одном углу высокий молодой человек читал спортивный журнал, в другом священник разрезал перочинным ножом книгу «Contre la Russie» l. Януш обратил внимание на мальчугана, который учил наизусть стихи из учебника. С унылым видом повторял он фразы, заглядывал в книжечку и снова читал по памяти. Януш прислушался. Мальчишка по-детски неосмыслеппо бубнил Расина.
Януш улыбнулся своим мыслям. Заметив это, Янек ответил ему улыбкой, и Мышинский почувствовал вдруг прилив симпатии к этому рабочему парню.
— Чему вы смеетесь? — спросил он.
— Рад, что вижу вас, дорогой...— сказал Вевюрский.
— Правда? — Януш был благодарен ему за простодушный ответ.
Напирающая толпа разделила их, в вагоне сделалось тесно. Никто, однако, не терял хорошего расположения духа. Так они доехали до Порт де Лила и вышли вместе со всеми. Вевюрский прочел адрес, который был у него записан на клочке бумаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178
Когда музыканты кончили играть, раздались скупые аплодисменты. Януш подошел к Эдгару. И лишь в этот момент понял, что его произведение кажется непонятным из-за своей необычности и что квартет этот нечто новое, неожиданное и великолепное.
— Эдгар,— сказал Януш, опуская руку ему на плечо,— зачем ты позволил играть эту вещь здесь? Ведь это ужасно! И вообще — как мы очутились здесь? Ведь только мы с тобой тут люди.
— И Шуар,— усмехнулся Эдгар.
— Остальные — манекены.
Но в этот момент к ним подошла миссис Эванс и обратилась к Шиллеру с пылкими провинциальными комплиментами. Януш обернулся к Неволину. Тот смотрел на него, удивленный и как будто немного испуганный. Потом протянул руку, словно извиняясь, но не произнес ни слова.
— Валя,— шепнул Януш,— рад тебя встретить. Я видел тебя в чайной на выставке. Слышал, как ты пел.
— Видел мою жену? — спросил Неволин каким-то сдавленным голосом.
— Видел и слышал,— сказал Януш.— Поет, как ангел...
Миссис Эванс пригласила всех в буфет. Гостей было так мало,
что они пододвинули стулья и уселись вокруг стола, сервированного «a la maniere polonaise» l.
Януш оказался рядом с Неволиным. Но разговор у них как-то не клеился, и только после нескольких бокалов шампанского Неволин преодолел сковывавшую его неловкость. Теперь он бойко орудовал вилкой, накладывая себе закуски. Он был голоден.
Януш почувствовал, как у пего кольнуло в сердце, и машинально налил Неволину еще вина, Неволин чокнулся с ним и вдруг заговорил. В болтовне его было что-то невыносимое — болезненное самобичевание и цинизм и нечто такое, от чего у Япу-ша сжималось горло. Он слушал Неволина, не перебивая, только время от времени подносил к губам бокал и отпивал глоток вина.
— Ты видел Ариадну,— говорил Неволин.— Я знаю, видел
вас в той чайной, ты был с ней, я знаю... Она говорила обо мне
ужасные вещи. Верно? Говорила ужасные вещи... Она меня ненавидит. Так всегда бывает: если кто кого предаст, то потом его ненавидит. Ты не согласен? Она меня предала... Ты думаешь, это я ее бросил?.. Куда там к черту... Это она меня выгнала. Понимаешь? Выгнала... Ну, словом, я так себе, ни то ни се, ничего особенного...
В голове у Яыуша звучала первая фраза квартета, он видел, как по другую сторону стола Шиллер разговаривал с миссис Эванс, и вдруг почувствовал, что в светлых глазах этой женщины мог бы обрести спасение от тех черных, восточных глаз. Он хотел прервать разговор с Неволиным, но это не удалось — пьяный Валериан разболтался вовсю:
— Ты думаешь, что я могу так жить? Ну ладно, жена. Что
там жена? Она поет, поет,— протянул он,— прекрасно поет, ма
лость подучить — и прямо в оперу. А на что учить? Денег у меня
нет, а надо бы... Ну и что? Да, жена. А она, проклятая, бродит за
мной, словно тень. Где бы наш хор ни пел, она тут как тут... Где
мы, там и она, если не вечером, то в полдень... И смотрит на меня
своими глазищами. И, кажется, съесть готова, и неизвестно, любит
она меня или ненавидит. А может, попросту презирает...
Валериан вдруг со стуком поставил бокал — миссис Эванс взглянула, не разбился ли он, а потом вернулась к беседе с Эдгаром. Януш почувствовал усталость и раздражение. Он сказал Не-волину:
— Мне трудно тебя слушать, музыка слишком подействовала
на мои нервы.
Неволин грязно выругался.
— Музыка, черт побери, тебя нервирует, а жизнь не нерви
рует? Ты думаешь, я ничего не знаю? Я о тебе все знаю!
Януш, уже направившийся к миссис Эванс, остановился и обернулся к Неволину.
— Знаешь,— неторопливо произнес он,— я видел Володю. Он
велел тебе кланяться.
Неволин открыл рот и замер с бокалом в руке. В его глазах мелькнул не то страх, не то ненависть. Потом он снова резким движением поставил бокал на стол. На этот раз тонкое стекло не выдержало, разбилось, шампанское разлилось по вышитой скатерти. Воспользовавшись общим замешательством, Януш покинул своего собеседника и подошел к Шиллеру. Миссис Эванс принялась спасать залитую вином скатерть. «По одному этому в ней узнаешь Ганю Вольскую»,— подумал Януш.
— Идем отсюда,— сказал он Эдгару.— И зачем ты позволил играть этот квартет здесь?
— Подожди минутку,— усмехнулся Эдгар,— я обещал Гане, что поеду с ней...
Януш испытующе взглянул на композитора.
— Ах, вот что,— проговорил он,— ну, тогда я пойду. Я обещал Янеку зайти к нему пораньше. Хорошо бы лечь спать до двенадцати.
Он повернулся на каблуках, ни с кем не прощаясь, юркнул в переднюю, разыскал свою шляпу и, с силой хлопнув дверью, вышел на лестницу.
Только на улице Януш почувствовал, что у него основательно кружится голова от вина и от злости.
XIII
На следующий день рано утром он зашел к Янеку. Тот уже ждал его, и они, не мешкая, отправились в путь. Спустились в метро. Здесь было душно, приторный запах соснового экстракта, распыленного в воздухе, не облегчал дыхания, а в поездах царила давка. Мышинский и Янек попали в не очень переполненный вагон. Пассажиры здесь ехали весьма своеобразные. В одном углу высокий молодой человек читал спортивный журнал, в другом священник разрезал перочинным ножом книгу «Contre la Russie» l. Януш обратил внимание на мальчугана, который учил наизусть стихи из учебника. С унылым видом повторял он фразы, заглядывал в книжечку и снова читал по памяти. Януш прислушался. Мальчишка по-детски неосмыслеппо бубнил Расина.
Януш улыбнулся своим мыслям. Заметив это, Янек ответил ему улыбкой, и Мышинский почувствовал вдруг прилив симпатии к этому рабочему парню.
— Чему вы смеетесь? — спросил он.
— Рад, что вижу вас, дорогой...— сказал Вевюрский.
— Правда? — Януш был благодарен ему за простодушный ответ.
Напирающая толпа разделила их, в вагоне сделалось тесно. Никто, однако, не терял хорошего расположения духа. Так они доехали до Порт де Лила и вышли вместе со всеми. Вевюрский прочел адрес, который был у него записан на клочке бумаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178