срочно требуют правба на
издание, конечно с бешено-поспешными переводами.) Кажется - при адвокате
ничего не должно случиться худого? Но сразу совершаются три пиратских
издания - и на русском! и на немецком! и на английском! И по всем трём
возникают суды.
Наше русское издание вышло в июне 1971 (от самиздата мы "Август" до тех пор
удержали), иностранные не могли перевестись и появиться раньше 1972. И вдруг
осенью 1971 в Германии в издательстве "Ланген-Мюллер" взорвался готовый
немецкий перевод! Вот тебе нба! Да как же они могли успеть? невозможно за 3
месяца качественно перевести и издать книгу в 500 страниц!
Как по-старому не было у меня адвоката - мог бы я только протестовать
газетно. Но наличие адвоката, напротив, обязывало начинать процесс: если не
протестую - так это я сам и напечатал!
Теперь, через несколько лет, когда представлены все объяснения, история
публикации "Августа" по-немецки вырисовывается так: ГБ скопировало мой текст
тотчас, как я кончил книгу - в октябре 1970, очевидно у кого-то из
"первочитателей" - надеюсь, без ведома его. После того как выяснилось
(начало декабря), что я не поеду за Нобелевской премией в Стокгольм, решено
было состроить такую провокацию: организовать печатание книги на Западе, а
затем обвинить меня в самовольной публикации "антипатриотического" романа.
Публикация "Августа 1914" не принесёт никакого вреда Советскому Союзу -
зато, думалось, даст хороший повод пугать меня, травить, вынуждать к
отречению, а то и судить.
ГБ, видимо, планировало так. Именно то, что "Август", в отличие от "Круга" и
"Корпуса", не ходит в самиздате - как раз и облегчает обвинить меня в
передаче на Запад, если книга появится там. Но издательство должно быть
солидное, и, значит, надо ему чисто передать рукопись: издатель должен
верить, что это - по воле автора, однако ни сам автор, ни адвокат не должны
о том узнать. Что совершенно не приходило в голову КГБ - что я действительно
напечатаю книгу сам, открыто, от собственного имени. Торопились они,
торопился и я, два минных подкопа шли скрытно друг другу навстречу.
К Новому (1971) году в Москву приехала из Германии мадам Кальман, вдова
композитора. Она встречалась с Ростроповичем и спрашивала его обо мне, даже
просила походатайствовать, чтобы следующую книгу передали через неё.
Ростропович обычно всем отвечал с высшей любезностью, может какая и
проскользнула у него неопределённая фраза полуобещания, но в Жуковку на
свидание со мной он её, конечно, не повёз, как и не возил ни одного
иностранца за все мои годы там, да и мне ничего не передал об этом случае.
Тем не менее, воротясь в Германию, мадам Кальман издателю "Ланген-Мюллера"
Фляйснеру рассказала о встрече со мной в Жуковке: живёт в ужасных условиях,
питается картофелем и молоком (по-советски - так ещё не плохо!), смертельно
болен, выглядит столетним, ежедневно ждёт ареста и ссылки в Сибирь,
совершенно запуган. Очень хочет срочно напечатать "Август", совсем не
интересуясь гонораром, но боится передать рукопись сам, её надо получить у
адвоката Хееба, и сделать это издательство может только через мадам Кальман,
никому другому Хееб не отдаст. (Именно этот фантастический рассказ и
позволяет думать, что мадам Кальман сама - не жертва интриги.)
И что же почтенное издательство (почтенное, но прежде, под его крылом,
маленький "Иван Денисович" был разорван четырём переводчикам для
скороспешного перевода)? - уже которое в этом ряду? - вот эта однообразная
прагматичность их действий безо всякого нравственного контроля более всего и
поражает меня в истории печатания моих книг на Западе. Хееб - в Цюрихе,
рядом, издательство может легко и просто снестись с ним напрямую, но
напущенная мадам Кальман таинственность заставляет его ("а иначе мы не
получим рукопись"?) отдаться подозрительным услугам на её условиях.
Самозваная посредница с ещё одной мадам якобы отправились 18 января в Цюрих,
там якобы предъявили Хеебу косо оторванную часть билета с московского
концерта Ростроповича, билет совпал, - и тем якобы получили рукопись
"Августа"! - только с условием: глубокой тайны! (Ничего подобного,
разумеется, не было, к Хеебу они не являлись.) Издатель Фляйснер радостно и
доверчиво взял рукопись. (Он искренно верил, что - от меня? Допускаю. Да
хоть не требовал письменной доверенности от меня. Но письма мне,
оказывается, писал, - да как же, после всех тайн, открыто по советской
почте? - в Рождество, Наро-Фоминский район, - это уже странно. Позже
ссылался, что "не получил от меня возражений" против печатанья! И - зачем-то
"сообщил Международной Книге" советской, - крайняя наивность?)
Так КГБ прекрасно обыграло существование Хееба: не было бы моего адвоката -
КГБ искать бы, искать, состраивать правдоподобную передачу в издательство -
"от меня".
Теперь понятно, что когда в начале апреля 1971 (уже два месяца как роман
переводился у "Ланген-Мюллера") стали советские журналы получать мои
предложения напечатать у них "Август" и запрашивали, ясно, КГБ - там только
смеялись. Конечно, командовали журналам не отвечать мне, чтобы бумажкой не
подтвердить моего алиби - что я хотел печатать роман в СССР. А я, не получая
их ответов, тоже смеялся: не отвечаете? вот и ладно, не придётся тормозить
парижское издание.
Внезапная публикация "Августа" в "Имке" была для расчётов ГБ опрокидывающей
неожиданностью (да почему ж агентура такая слабая? ведь типография Лифаря -
была неохраняемая, открытая): сам посмел, да ещё свой копирайт объявил! По
сути вся их воровская махинация на том и лопнула, и надо было бы им
отступить, да уже машина разогнана, не отступится затянутый в дело
"Ланген-Мюллер".
А Хееб отдал немецкие права издательству "Люхтерханд" (по совету Бетты, она
знакома была с ними). И начался между двумя издательствами суд - да какой
долгий! до 1977 года, 6 лет до окончательного решения. Из Москвы суд не
казался мне неправильным, а - верно, отстаивайте! Но попав в Европу, я
склонялся к примирению: оказался их перевод получше нашего, люхтерхандского.
И что же останавливать хорошее издание, уничтожать тираж! Однако вся наша
сторона настаивала, что надо досудиться и победить (и тем пустить мои книги
под нож!..). Я ещё тогда в судную проблему не вошёл.
Ещё о судах вокруг "Августа".
Москвы достигали книги лишь случайно, и вот с какого-то года стало
попадаться лондонское издательство "Флегон-пресс" (потом оказалось: Флегон -
это фамилия издатчика). Ничегошеньки я о нём тогда не знал, но вижу: издал
мою "Свечу на ветру" с утерей одной машинописной страницы, и даже не
оговорился, а слепил как попало, без смысла. Издал "В круге первом" под
диким названием "В первом кругу" - и дикое количество опечаток, редко по 10
на страницу, а то по 20-25!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79