стало бы во всяком случае ясно,
что не я опубликовал пьесу.
Ну что ж, мои поощрения открывали доктору Хеебу все возможности действий. Он
- и действовал. А важно ведя открытую переписку - никогда ничего не добавлял
по левой через Бетту, то есть о его реальной деятельности; ни разу не
сообщил, не спросил, не посоветовался ни о чём существенном, - так, наверно,
или дел таких нет, или и так всё ясно? Его сдержанность как раз и
производила самое внушающее, солидное впечатление: значит, уверенно,
профессионально ведёт, всё знает.
Правда, Хееб не раз порывался приехать ко мне в Москву! - уж как я его
отговаривал, то-то был бы ляп, игра для КГБ, под какими потолками мы бы с
ним беседовали? ничего б мы тут не прояснили. (Позже я понял, что влекла его
больше - слабость к путешествиям и к представительности.)
Что ж до слухов, что Хееб коммунист, то постепенно узналось: да, до 1956 был
коммунист, но после венгерского подавления в виде протеста перешёл в
социалисты. Вот те нба! Знал бы я это раньше - сильно бы задумался. А всё
объяснялось просто: Бетта была человек скорее даже советского опыта, чем
западного, потому нам с нею и было так понятно и легко. А ведя в Австрии
жизнь университетского преподавателя, сама с адвокатским кругом почти не
сталкивалась. А знакомые Бетты были - скорее и больше по коммунистической
линии, по её происхождению, оттуда и рекомендация. Но мелочь такую о Хеебе
она нам не сказала или важной не сочла. Выбор её оказался не весьма
совершенным, да. Однако совсем не потому, что Хееб был бывший коммунист, его
коммунизм во всей дальнейшей истории никакой вредной роли не сыграл. Да мы
даже утешали себя, что прозревший коммунист - это уже человек с хорошим
опытом, на советской мякине не попадётся!
Так как же достался "Август" "Бодли Хэду"? Уместно объяснить тут, хотя узнал
я, дознался об этом только осенью 1974, больше полугода проживя в Цюрихе.
Оказалось: весной 1970 Хееб предложил "Бодли Хэду" переговоры об их
незаконной публикации "Ракового корпуса". И, не состязаясь в достоинстве,
сам же и поехал в Лондон. А издательство "Бодли Хэд" загородилось лордом
Беттелом, что "все права" на "Раковый корпус" и на "Оленя" - у него. И Хееб
повёл переговоры с Беттелом: Как раз к этому времени подоспело к Хеебу моё
письмо из Советского Союза, что Личко никаких полномочий не имел, это
мошенничество. И была же раньше моя газетная публикация, что ни за кем не
признаю прав на "Корпус". Хееб попал в большое затруднение. Формально он
имел права объявить издание "Бодли Хэда" пиратским - но оно не только уже
осуществилось, но и главный тираж схлынул, прочли, и перевод неплохой. А мне
- уже два года прошло - никаких кар за "Корпус" не последовало. Да и по
мирности характера никак не хотел Хееб затевать скандала. Но сверх того
заверил захватчиков, что действия их были вполне честными и он как адвокат
готов это юридически подтвердить. Переговоры ещё продлились до осени, а тут
мне дали Нобелевскую премию, и вот-вот я должен был сам приехать на Запад (и
разобраться?). Но, проявляя завидную авторитетность, Хееб за месяц до
ожидаемого моего приезда подписал дополнение к их прежнему договору, где его
признавали безусловным моим представителем, а он признавал действия Беттела
и "Бодли Хэда" абсолютно законными (даже ещё благодарил их устно от моего
имени) и утверждал за ними вечные права на два моих произведения - уже
начиная запутывать и мои будущие издательские дела. При таких дружеских
отношениях передал он "Бодли Хэду" и "Август". (По понятиям западных
издательств появление у "Бодли Хэда" теперь ещё и "Августа" - косвенно
подтверждало, что и отдача им "Ракового корпуса" была авторизована:)
Тем временем Хееб, уже с мировой знаменитостью, о нём писали в больших
газетах, фотографировали, сменил свою скромную конторку на попышней - и в
январе 1972 к нему туда нагрянула изыскливая Ольга Карлайл и пробивной
адвокат Курто, они уже издали разгадали нашего Хееба. Они приехали признать
его, и даже тоже готовы переводить ему гонорары автора, если он
предварительно утвердит их смету расходов и заработков (почти половину
авторских гонораров, и это при бесплатном переводе Уитни) и оставит у них
ещё финансовый резерв - на случай разных неустоек, чтобы расплачивался
автор. Если же Хееб сметы не подпишет, то они его не признают, и не
переведут ему ни доллара. Представленная смета была дутой, смехотворной. При
любви семьи Карлайлов к русской литературе - литературный зять Генри Карлайл
объявлял себя "агентом", с 15% комиссионных, - за передачу плёнки романа в
издательство? Затем Ольга брала за "участие в переводе "Круга"", за
"соперевод и редактирование "Архипелага"", за "редакторское наблюдение".
Затем - поездки, даже в Нью-Йорк со своей коннектикутской дачи, какие-то
стенографистки, телефон, телеграф, почта, такси, полёты в Европу, отели,
ресторанные обеды. Перед таким напором и такой убедительной
документальностью мой Хееб нашёл предлагаемую сделку ободрительной - и всё
подписал. Не знаю, хоть прочёл он при этом их колониальный к автору договор
с "Харпером" или даже не читал. Карлайл и Курто уехали в ликовании, и с
этого-то момента Карлайлы так ласково переменились к Хеебу, признавая, что
адвокат у нас, конечно, должен быть.
Так же задним числом утвердил он договор "Харпера", которым тот продал
мировые права на экранизацию "Круга". Тот поспешный поверхностный фильм
оказался крайне неудачным, а на долгие годы вперёд заклинил достойную
экранизацию.
Одни сплошные кругом наживы, расчёты, - и вообразить нельзя, что всё это
копошенье - вокруг огненной там, в СССР, мятели. Пока мы там бьёмся - а нам
отсюда грызут спину.
А Хееб попал как кур в ощип. Он был и оставался маленьким локальным
адвокатом, занятым до сих пор одними бытовыми делами, - и вдруг мировые
литературные? Не попытался он, бедняга, властно исправить многолетний дурной
ход с моими изданиями, но прежде искал, чтоб издатели хоть бы признали его
(тем самым потекут и первые средства, на что ему оборачиваться). А при таком
направлении лучший путь для него оказался, по сути, путь капитуляций:
признавать законными совершённые до него беззакония. (А если не признавать -
то опять же судиться?.. И на какие средства? Чтбо тут выдумаешь?) И - ни об
одном таком шаге он не спросил меня и не посоветовался.
Осенью 1972 Ольга Карлайл заверяет Бетту (у них была прямая встреча,
неприязненная), что английский перевод "Архипелага" (за 4 года!) "вчерне
готов". (На самом деле Уитни был уже два года как остановлен, а Карлайлы так
и не домучили "обработки" 1-го тома.) Бетта встречно сообщает ей, что от
меня есть распоряжение начать переводы на другие языки (но при этом не
просит у неё русского текста).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79