И,
жалеючи, я просил его остаться.
И он пробыл моим адвокатом ещё и весь 1975 год. И за эти два швейцарских
года Хееб - опять безумышленно, но по самоуверенности и по незнанию
собственных швейцарских законов - нанёс мне ещё самый большой вред изо всех
предыдущих. Но об этом - когда настигнет, впереди.
Глава 3
ЕЩЁ ГОД ПЕРЕКАТИ
Хотя понятно, что вся Земля едина, а всё-таки - другой континент, первый
взгляд на него всегда дивен: каким представится? Я увидел первым - Монреаль,
и с воздуха он показался мне ужасен, просто нельзя безобразнее выдумать.
Встреча - не обещала сердцу. (И в последующие дни, когда я побродил по нему,
- впечатление поддержалось. Весь дрожащий от восьмирядного автомобильного
движения чудовищный металлический зелёный мост Жака Картье, под который и
должен бы я вплыть, если бы пароходом, - и безрадостно задымила бы сразу за
ним пивоваренная фабрика с флагами на крыше, и потянулись бы
бетонно-промышленные набережные - до того бесчеловечные, что на речном
острове остатки старого казарменно-тюремного здания радуют глаз как живые. А
глубже в городе - чёрная башня канадского радио, а затем - нелепая тесная
группа небоскрёбных коробок среди обширных городских пространств. Монреаль
тянулся за "великими городами" Аме-рики, но неспособно.)
Встретил меня условленный сотрудник аэропорта, русский, - хорошо бы мне от
самого начала двигаться инкогнито, чтобы впереди меня не неслось, что я ищу
участок в Канаде. Мы миновали стороной общий пассажирский выход, толпу,
проверку и, кажется, незамеченными ускользнули в дом при храме Петра и
Павла, куда я имел рекомендацию от Н. Струве к епископу Американской
православной церкви Сильвестру, члену редколлегии "Вестника РСХД". Ему я и
открыл цель своей поездки, прося совета и помощи. Там я провёл
предпасхальные дни.
Незамеченным? - как бы не так! - дня через три в монреальской газете
появилось не только сообщение о моём приезде, но даже и несомненная
фотография моя в аэропорту. Да откуда же, будьте вы неладны?! Оказывается:
студенты! да, предприимчивые студенты узнали меня издали, сфотографировали
телеобъективом, а затем два дня - не ленились! да ведь ради денег!
заработать за счёт моего покоя, - ходили по редакциям, убеждая принять
материал, а им никто не верил. Страшная досада: перед самым началом тайного
поиска меня и обнаруживали. Продали писателя - студенты, ну мирок!
А коли уж всё равно раскрыли и нашёл меня украинский радиокорреспондент -
записал я на плёнку пасхальное обращение к православным украинцам*.
Украинцев в Канаде - большое расселение. Сдружить украинцев с русскими -
чувствую задачу на себе всегда. Украинского - много влилось в меня от деда
Щербака, он чисто по-русски и не говорил, да сама речь какая тёплая! и бабка
по матери наполовину украинка; и украинские песни известны и внятны мне с
детства. И в 1938, когда мы, студенты, на велосипедах дали петлю по всей
сельской Украине, - сколько же запечатлелось трогательных мест, стоят
сердечным воспоминанием.
Впрочем, не одни студенты меня выдавали в Канаде, потом и более солидные
люди, не умея удержать новость или даже намеренно ища связи с прессою. И в
первые же дни - в одной, другой, третьей газете уже излагался мой план
купить землю и переселиться в Канаду. В окрестностях Монреаля гонялись за
мной кинокорреспонденты по дорогам, приходилось хитростями от них уходить. И
частная встреча с премьером Трюдо тоже разглашалась в газетах.
В чужом мире действуя, я на каждом шагу ошибался, да ведь и языка не хватало
везде, сразу переключиться с немецкого на английский мне было трудно, не тем
голова занята. Вся эта встреча с Трюдо была совсем не нужна, но казалось
мне, что я должен предупредить правительство о своих намерениях, чтобы не
попадать, как со швейцарской полицией, да и получить благоприятствие
иммиграционных властей. Я его и получил, но можно было обойтись без
премьер-министра, только ненужная разгласка. (И сам разговор, и все темы на
той встрече произвели на меня впечатление незначительности, и обидно
становилось за эту страну, такую богатую, огромную по размаху, - но робкого
великана в толчее дерзких и быстрых.)
Сами поиски удалось устроить активно: дня три повозил меня по комиссионерам
("риэлторам", - иначе тут домов, участков не покупают) отец Александр
Шмеман. Кроме того епископ Сильвестр посоветовал мне обратиться к молодому
архитектору Алёше Виноградову. Его родители были из Второй (военного
времени) эмиграции, сам он испытал лагеря "ди-пи" (перемещённых лиц) ещё
младенцем. Оказался он душевно чистый, уравновешенно-спокойный, с добрым
нутряным голосом молодой человек, и жена у него - прелестная Лиза Апраксина,
аристократической поросли, из третьего поколения Первой эмиграции. Вырос
Алёша в англо-канадском мире и был там вполне свой, но оставался (благодаря
родителям) удивительно русским, как будто сейчас из наших мест. Он охотно
согласился мне помочь - и мы много поездили с ним по провинции Онтарио.
Каждый раз "покупателем" был мой спутник, а я - просто присутствующий
приятель. (Вполне как и в Советском Союзе, когда возил меня по тамбовщине
Боря Можаев с корреспондентским билетом, всех расспрашивал о сегодняшнем
колхозе, а я болтался при нём и высматривал про тамбовское восстание 1920-21
года.) И пересмотрели мы многие десятки предлагаемых мест, и даже на
некоторых я как будто уже заставлял себя остановиться, - довольно
причудливые скалы вокруг возвышенного озера, уже планировали мы, где что
будет построено, иногда и дорогу надо было строить, этого, пожалуй, и не
осилить. Искал я место уединённое, в стороне от проезжих путей, это первое,
да, но когда-нибудь же и благоустройно? но какие-то же города и школы
неподалёку? - мне-то хорошо в пустыне, а каково детей растить? Аля очень
беспокоилась.
И после всех заходов нашей изматывающей поездки - всё более становилось
понятно, что я ничего не нашёл, что найти очень трудно. Прежде всего
оказалась Канада - совсем нисколько не похожа на Россию: дикий малолюдный
материк под дыханием северных заливов, много гранита, так что для дороги то
и дело продалбливаются в нём выемки. Леса? Рисовались роскошные
толстоствольные, доброденственные - оказались (в Онтарио, где только и
намеревался я остановиться) жиденькие, не на что смотреть, Карельский
перешеек: многими годами тут хищнически рвали каждый толстый ствол,
вытягивали его тракторами из любой чащи, и оставлена лишь невыразительная
болезненная толпа стволиков. Если на участке растут хорошие породы, то об
этом даже специально указывают в проспекте. (Позже, из поезда, посмотрел я
степную часть Канады - но только что ровная необъятная степь, а тоже за
Украину не примешь, много уступает в хуторской живописности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79