- Сумел нагадить, сумей и отвечать.
- Вот увидите, я исправлюсь.
- Исправишься, как же... Только этого я не увижу.
- Роман Валентиныч...
- Брось, Пичугин, не лей впустую крокодиловы слезы, - непреклонно заявил Затуловский. - Учти, тебе ничего не поможет. Давай рапорт.
- Роман Валентиныч, почему выгоняют одного меня? - заныл Пичугин. - Ведь Митя тоже...
- Скажи, Пичугин, откуда в тебе столько бабства? - Лицо Затуловского скривилось от гадливого презрения. - Не успел приехать из Москвы ревизор в генеральском чине, как ты уже наложил полные портки. А теперь ни с того ни с сего киваешь на Брошкина. Хочешь, чтобы я устроил вам очную ставку?
- Не хочу.
- Мы люди справедливые, воздаем каждому по заслугам. Руководство сочло возможным оставить старшего лейтенанта Брошкина в кадрах для дальнейшего прохождения службы в Ямало-Ненецком национальном округе. Не был бы ты трусом, Пичугин, мы и тебя отправили бы куда-нибудь на край света, на остров Врангеля или же на мыс Шмидта. Понял?
- Роман Валентиныч, ей-ей, я вам еще пригожусь.
- Нет уж, Пичугин, нам с тобой вместе не служить. Садись, не маячь перед глазами.
Пичугин покорно опустился на кончик стула.
- Давно не маленький, должен понимать, что за глупость и трусость надо расплачиваться сполна, - спокойно продолжал Затуловский, обволакивая собеседника студенистым взглядом. - Учти, мне пришлось приложить усилия, чтобы избавить тебя от тюремной баланды. А ты вместо благодарности устраиваешь мне сцену у фонтана. Скажи, Пичугин, ну зачем ты подбросил на склад конфиската скрипку какой-то семижопинской фабрики щипковых инструментов, по-дурацки надеясь выдать ее за творение Страдивари?
- В голове помутилось. Сам себя не помнил.
- Врешь, Пичугин.
- Не вру я, честное слово! Митя Брошкин не меньше моего поживился на Бутлерова, да и другие...
- Ты же сам себя погубил, а теперь валишь с больной головы на здоровую. Пойми, Пичугин, выгоняют тебя не за то, что ты присваивал чужие вещи, этим здесь грешит каждый второй, а за то, что попался. Слышал такую пословицу: не пойман - не вор?
- Присвоение же еще не доказано.
- Брось валять ваньку! С кем ты говоришь, сопляк?! - Пичугин понурил голову, уставившись в пол.
- Ты, Пичугин, не мой ученик, а мерзкий выродок, опозоривший советскую милицию. Сколько мною говорено, что нельзя приезжать на службу в иномарке, а ты поплевывал на мои замечания. Так?
- Роман Валентиныч, моей "хонде" сто лет в обед! - Затуловский тяжко вздохнул.
- Горбатого могила исправит. Неужели так трудно взять в толк, что люди смотрят на машину, а не в ее техпаспорт? Ладно, хватит об этом. Давай сюда рапорт.
Ознакомившись с рапортом, Затуловский внес в него исправления и неприязненно процедил:
- На, перепиши набело.
- Зачем же писать, что я ухожу из органов в знак протеста, из-за вашей недопустимой мягкотелости к расхитителям народного достояния? - поразился Пичугин.
Затуловский с теплом вспомнил Леню Парусова и еще раз вздохнул.
- Чтобы те, кто будут тебя допрашивать, думали, будто ты - чайник, снисходительно пояснил он. - То, что мы тебя помиловали, вовсе не значит, что другие последуют нашему примеру. Учти, я уже позаботился о том, чтобы в твою медицинскую карту внесли жалобы на беспричинную раздражительность, на бессонницу, на провалы в памяти, на навязчивые мысли суицидного характера. Так что не удивлюсь, если амбулаторная психиатрическая экспертиза признает тебя ограниченно вменяемым.
- Кто же тогда возьмет меня на работу?
- Тебе виднее. Это, Пичугин, твои проблемы, - с нарочитой строгостью отчеканил Затуловский. - У меня все. А у тебя?
- Роман Валентиныч, сжальтесь. Вот увидите, я исправлюсь.
- Горбатого могила исправит, - повторил Затуловский, отворачиваясь от Пичугина. - Все, ты свободен! - Пичугин шагнул к двери, обернулся и всхлипнул.
- Роман Валентиныч, не меня, а хоть мою маму пожалейте! У нее, кроме меня, никого не осталось...
- Ладно, Пичугин, так уж и быть, помогу тебе в последний раз, чтобы не поминал лихом, - смягчился Затуловский. - Садись и слушай приказ.
В мгновение ока Пичугин переместился к стулу и опять присел на самый краешек.
- Завтра сделаешь вид, будто зол на меня, как стая волков, сдашь личное оружие и возьмешь бегунок, чтобы не тянуть с увольнением. А в понедельник прямо с утра подъедешь на Московский проспект к Холмогорову. Помнишь его?
- А как же.
- Холмогоров теперь большой босс, хозяин кооператива "Холис", торгует не только пивом, но и компьютерами... - Затуловский с усмешкой посмотрел на воспрянувшего духом, поблескивавшего очками Пичугина. - Он оформит тебя к себе начальником службы безопасности. Оклад - тысяча рублей в месяц, а работа мечта поэта. Доволен?
- Роман Валентиныч, нет слов!
- Учти, Пичугин, радоваться рано, кишки тебе еще помотают.
- Думаете, будут возбуждать дело о хищении?
- Должно быть. Но, как бы ни сложилось, в панику больше не впадай, а твердо стой на своем. Делай вид, будто слегка свихнулся на ненависти к спекулянтам, и от тебя отстанут. Со мной ты, Пичугин, больше не увидишься, а если понадобится что-то передать, обращайся к заместителю Холмогорова, Давиду Израилевичу Шапиро. Поддерживать связь будем через него. Понял?
- Так точно! - Пичугин поднялся и сдвинул каблуки. - Разрешите идти?
- Свободен.
Проводив Пичугина взглядом, Затуловский достал из нагрудного кармана узкий листок бумаги и обвел его фамилию траурной каймой. Точно такая же кайма окружала фамилии Алексеева, Брошкина, Коростовцева и Потери. Вокруг предпоследнего в списке Холмогорова каймы пока не было, а завершала столбец корявая запись - "Виктор Александрович???".
Кто же этот загадочный субъект, чье вмешательство заставило жернова правосудия провернуться назад, против часовой стрелки?
Приезд инспекции из Прокуратуры Союза был как снег на голову. В отличие от жидкого на расплату Пичугина, едва не провалившего отменно проведенную операцию, Затуловский не растерялся и немедленно принял контрмеры. Требовалось срочно установить, с кем именно предстоит бороться, для чего Роман Валентинович поручил своему человеку на Выборгском телефонном узле возобновить прослушивание разговоров Тизенгауза. Своевременный шаг сразу принес плоды - в течение первых же суток удалось зафиксировать на пленку два звонка абонента, назвавшегося Виктором Александровичем, однако, к досаде Затуловского, номер его телефона не поддался расшифровке. Роман Валентинович хотел было пригрозить агенту, что сотрет его в порошок, но тот упредил гневный выпад резидента, объяснив, что неустановленный абонент пользовался сотовой связью, перед которой наша техника бессильна.
Сам по себе факт наличия сотового телефона указывал на крупный калибр анонима, что, естественно, еще больше растревожило Затуловского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192