- с облегчением воскликнула Лена.
- Теперь буду заходить в офис раз в неделю на часок-другой, а в первых числах июля мы отправимся в Рим.
- Дядя Витя, можно я с вами? - робко попросил Саша.
- В Рим? Естественно! Куда же мы без тебя?
- Мне сейчас охота прокатиться на "беэмвешке". Можно?
На лице Лены отразилось сомнение.
- Почему бы и нет? - Вороновский кивнул. - По коням!
63. ДЕФИЦИТ МИЛОСЕРДИЯ
Около десяти часов вечера аэропорт Ш+-нефельд казался вымершим: на автостоянке - пустота, только мокрый асфальт с бликами уличных фонарей и белыми линиями разметки, а внутри и снаружи здания из стекла и стали безмолвие, кругом ни души, если не считать хмурого Добрынина, в измятом джинсовом костюме притулившегося на скамье под навесом.
- Арик, что же ты голову повесил? - сказал Вороновский, подойдя к нему вместе с Сашей. - Не узнаю Григория Грязнова!
- Нескладуха, старик... - Добрынин ногтями поскреб бородку. - Чей это мальчонка?
- Сын Елены. Саша, познакомься с дядей Аристархом. Он - писатель из Москвы.
- Александр Холмогоров, - по-взрослому отрекомендовался Саша.
Прочитав зимой роман Рабле, он смотрел на Добрынина с любопытством, не лишенным опаски: если писатели, по его представлениям, люди культурные, то от Гаргантюа можно ждать любого подвоха.
- Угодил в переплет, врагу не пожелаю, - с досадой начал рассказывать Добрынин. - Заказали мне документально-публицистический фильм о бесславном конце вождей на примере Живкова и Хонеккера. В Софии все было чин-чинарем, а вчера, в ночь перед вылетом в Берлин, консультант-международник из ЦК, черт его дери, вдруг затрубил отбой - наверху, видишь ли, находят, что Хонеккером заниматься не время. А у нас - билеты на руках и отснят материал на полфильма. Ну, не бардак ли это, Витя?
- У кого - у нас? - удивленно спросил Вороновский. - Ты прилетел не один?
- То-то и оно, что со мной съемочная группа из Останкина: режиссер, оператор и звуковик.
- Час от часу не легче! - Вороновский возвел глаза к небу.
- Подкузьмили меня комиссары в пыльных шлемах, захотели оставить на бобах посреди дороги. А я - кровь из носу! - доведу дело до конца, - хорохорился Добрынин. - Видит Бог, в лепешку расшибусь, но не дам себя опозорить!
- Где твоя группа, баламут? - Добрынин ткнул пальцем за спину.
- В затишке втроем дуются в картишки.
- Вы, стало быть, без крыши над головой?
- Сунулись мы в гостиницу, а там цены... - Добрынин присвистнул. - Дешевле 100 марок на ночлег не устроиться. А смета на телевидении сиротская: суточные - 54 марки на брата, а квартирные и того меньше...
Вороновский собрал прибывших воедино и без лишних слов объяснил, что сейчас отвезет Добрынина и режиссера в общежитие Берлинской бригады, чтобы разместить там всю группу. Оператору и звукооператору придется подождать здесь - позднее он пришлет дежурную машину, которая заберет их обоих, а также чемоданы и ящики со съемочной аппаратурой. С завтрашнего дня отважную четверку поставят на довольствие в офицерскую столовую в Карлсхорсте и по мере возможности помогут им автотранспортом, но покорнейшая просьба - не привередничать, а, как говорится, по одежке протягивать ножки.
Через час Вороновский сидел у себя в коттедже рядом с Леной и, улыбаясь, поглядывал на Добрынина, с шумом поглощавшего франкфуртские сосиски с баночным пивом "Л+-венбрау". Саши с ними не было, его, невзирая на мольбы, отправили спать.
- Ну, красуля, твой хахаль - маг и волшебник, - говорил Добрынин с полным ртом, обращаясь главным образом к Лене. - Не успел он закончить разговор с дежурным по штабу, как администраторша повела меня наверх - показывать хоромы. Гляжу и глазам не верю: апартамент метров на сорок и еще эркер метров десять. На коечках - чистое белье, на столе - нарядная клееночка в цветочках. Вот только в холодильнике - шаром покати. Старик, сколько берут за эдакую благодать?
- По 6 марок в сутки с каждого постояльца, - ответил Вороновский.
- Годится. А трехразовая шамовка почем?
- Не дороже 12 марок.
- Это нам по карману... - Добрынин одобрительно закивал. - Раз все ходят перед тобой на цырлах, устрой мне встречу с Хонеккером. Не откажи, всецело на тебя уповаю!
- К Хонеккеру трудно прорваться, обстановка вокруг него накалилась. Немцы рвут и мечут, нацелились на судебное разбирательство, в то время как Москва выводит его из-под удара под предлогом болезненного состояния. Насколько мне известно, сейчас он в Белице, на обследовании в Центральном военном госпитале Западной группы войск, куда тележурналистов не подпускают на пушечный выстрел. Завтра я, разумеется, прозондирую почву, но... - Вороновский с сомнением покачал головой. - Что еще ты собирался увековечить на пленке?
- В Болгарии мы отсняли резиденцию Живкова под Софией. Бьюсь об заклад, цари так не жили! - Добрынин вскрыл четвертую банку пива и наполнил бокал. Представляете, на горе отгрохали санаторий для всех членов Политбюро, а он, душка, поселился там один. Интерьеры - с ума сойти, все утопает в коврах. Кинозал, бассейн, зимний сад - закачаешься! И на родине Живкова, в городке Правец, летняя резиденция в мавританском стиле, где он принимал своего кровного дружка Ким Ир Сена, - тоже конфетка. Для симметрии нам бы не помешало снять особняк Хонеккера.
- Боюсь, что ты разочаруешься, - заметил Вороновский. - Видишь ли, Арик, болгары ближе к Оттоманской империи, их бонзам сродни пышная роскошь Востока, а немцы - народ аскетичный, с иной ментальностью. В их национальном сознании власть не ассоциируется с показухой. В этом смысле Герман Геринг - исключение, а не правило. Судя по тому, что я слышал, резиденция Хонеккера чуть-чуть больше этого коттеджа.
Запихнув в рот сосиску, Добрынин с сожалением посмотрел на опустевшую тарелку и одним духом опорожнил бокал с пивом.
- А вы тут недурственно устроились, даже зависть берет. - Он ухмыльнулся и произнес нараспев: - "Уточки все парами, за волной волна, все Абрамы с Сарами, только я одна..." Братцы, не пора ли и мне остепениться, подыскать пару?
- Дерзай, бродяга, но заруби себе на носу: надо сменить район поиска, насмешливо посоветовал Вороновский, обнимая Лену. - Сделай одолжение, больше не женись на актрисах. По моему примеру найди себе девушку из публики.
- А что, дельная мысль! - Добрынин дернул за колечко следующей банки с пивом и умильно взглянул на Лену. - Красуля, будь ласкова - подкинь мне чего-нибудь остренького на закуску.
Сотрясаясь от еле сдерживаемого смеха, Лена спросила у Вороновского:
- Может быть, угостим Аристарха Ивановича твоими маринованными луковками?
Вороновский только-только собрался кивнуть, а Добрынин уже захлопал в ладоши.
- Обожаю лук в маринаде, становлюсь сам не свой. Елена, солнце, не жмись, тащи сразу несколько банок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192
- Теперь буду заходить в офис раз в неделю на часок-другой, а в первых числах июля мы отправимся в Рим.
- Дядя Витя, можно я с вами? - робко попросил Саша.
- В Рим? Естественно! Куда же мы без тебя?
- Мне сейчас охота прокатиться на "беэмвешке". Можно?
На лице Лены отразилось сомнение.
- Почему бы и нет? - Вороновский кивнул. - По коням!
63. ДЕФИЦИТ МИЛОСЕРДИЯ
Около десяти часов вечера аэропорт Ш+-нефельд казался вымершим: на автостоянке - пустота, только мокрый асфальт с бликами уличных фонарей и белыми линиями разметки, а внутри и снаружи здания из стекла и стали безмолвие, кругом ни души, если не считать хмурого Добрынина, в измятом джинсовом костюме притулившегося на скамье под навесом.
- Арик, что же ты голову повесил? - сказал Вороновский, подойдя к нему вместе с Сашей. - Не узнаю Григория Грязнова!
- Нескладуха, старик... - Добрынин ногтями поскреб бородку. - Чей это мальчонка?
- Сын Елены. Саша, познакомься с дядей Аристархом. Он - писатель из Москвы.
- Александр Холмогоров, - по-взрослому отрекомендовался Саша.
Прочитав зимой роман Рабле, он смотрел на Добрынина с любопытством, не лишенным опаски: если писатели, по его представлениям, люди культурные, то от Гаргантюа можно ждать любого подвоха.
- Угодил в переплет, врагу не пожелаю, - с досадой начал рассказывать Добрынин. - Заказали мне документально-публицистический фильм о бесславном конце вождей на примере Живкова и Хонеккера. В Софии все было чин-чинарем, а вчера, в ночь перед вылетом в Берлин, консультант-международник из ЦК, черт его дери, вдруг затрубил отбой - наверху, видишь ли, находят, что Хонеккером заниматься не время. А у нас - билеты на руках и отснят материал на полфильма. Ну, не бардак ли это, Витя?
- У кого - у нас? - удивленно спросил Вороновский. - Ты прилетел не один?
- То-то и оно, что со мной съемочная группа из Останкина: режиссер, оператор и звуковик.
- Час от часу не легче! - Вороновский возвел глаза к небу.
- Подкузьмили меня комиссары в пыльных шлемах, захотели оставить на бобах посреди дороги. А я - кровь из носу! - доведу дело до конца, - хорохорился Добрынин. - Видит Бог, в лепешку расшибусь, но не дам себя опозорить!
- Где твоя группа, баламут? - Добрынин ткнул пальцем за спину.
- В затишке втроем дуются в картишки.
- Вы, стало быть, без крыши над головой?
- Сунулись мы в гостиницу, а там цены... - Добрынин присвистнул. - Дешевле 100 марок на ночлег не устроиться. А смета на телевидении сиротская: суточные - 54 марки на брата, а квартирные и того меньше...
Вороновский собрал прибывших воедино и без лишних слов объяснил, что сейчас отвезет Добрынина и режиссера в общежитие Берлинской бригады, чтобы разместить там всю группу. Оператору и звукооператору придется подождать здесь - позднее он пришлет дежурную машину, которая заберет их обоих, а также чемоданы и ящики со съемочной аппаратурой. С завтрашнего дня отважную четверку поставят на довольствие в офицерскую столовую в Карлсхорсте и по мере возможности помогут им автотранспортом, но покорнейшая просьба - не привередничать, а, как говорится, по одежке протягивать ножки.
Через час Вороновский сидел у себя в коттедже рядом с Леной и, улыбаясь, поглядывал на Добрынина, с шумом поглощавшего франкфуртские сосиски с баночным пивом "Л+-венбрау". Саши с ними не было, его, невзирая на мольбы, отправили спать.
- Ну, красуля, твой хахаль - маг и волшебник, - говорил Добрынин с полным ртом, обращаясь главным образом к Лене. - Не успел он закончить разговор с дежурным по штабу, как администраторша повела меня наверх - показывать хоромы. Гляжу и глазам не верю: апартамент метров на сорок и еще эркер метров десять. На коечках - чистое белье, на столе - нарядная клееночка в цветочках. Вот только в холодильнике - шаром покати. Старик, сколько берут за эдакую благодать?
- По 6 марок в сутки с каждого постояльца, - ответил Вороновский.
- Годится. А трехразовая шамовка почем?
- Не дороже 12 марок.
- Это нам по карману... - Добрынин одобрительно закивал. - Раз все ходят перед тобой на цырлах, устрой мне встречу с Хонеккером. Не откажи, всецело на тебя уповаю!
- К Хонеккеру трудно прорваться, обстановка вокруг него накалилась. Немцы рвут и мечут, нацелились на судебное разбирательство, в то время как Москва выводит его из-под удара под предлогом болезненного состояния. Насколько мне известно, сейчас он в Белице, на обследовании в Центральном военном госпитале Западной группы войск, куда тележурналистов не подпускают на пушечный выстрел. Завтра я, разумеется, прозондирую почву, но... - Вороновский с сомнением покачал головой. - Что еще ты собирался увековечить на пленке?
- В Болгарии мы отсняли резиденцию Живкова под Софией. Бьюсь об заклад, цари так не жили! - Добрынин вскрыл четвертую банку пива и наполнил бокал. Представляете, на горе отгрохали санаторий для всех членов Политбюро, а он, душка, поселился там один. Интерьеры - с ума сойти, все утопает в коврах. Кинозал, бассейн, зимний сад - закачаешься! И на родине Живкова, в городке Правец, летняя резиденция в мавританском стиле, где он принимал своего кровного дружка Ким Ир Сена, - тоже конфетка. Для симметрии нам бы не помешало снять особняк Хонеккера.
- Боюсь, что ты разочаруешься, - заметил Вороновский. - Видишь ли, Арик, болгары ближе к Оттоманской империи, их бонзам сродни пышная роскошь Востока, а немцы - народ аскетичный, с иной ментальностью. В их национальном сознании власть не ассоциируется с показухой. В этом смысле Герман Геринг - исключение, а не правило. Судя по тому, что я слышал, резиденция Хонеккера чуть-чуть больше этого коттеджа.
Запихнув в рот сосиску, Добрынин с сожалением посмотрел на опустевшую тарелку и одним духом опорожнил бокал с пивом.
- А вы тут недурственно устроились, даже зависть берет. - Он ухмыльнулся и произнес нараспев: - "Уточки все парами, за волной волна, все Абрамы с Сарами, только я одна..." Братцы, не пора ли и мне остепениться, подыскать пару?
- Дерзай, бродяга, но заруби себе на носу: надо сменить район поиска, насмешливо посоветовал Вороновский, обнимая Лену. - Сделай одолжение, больше не женись на актрисах. По моему примеру найди себе девушку из публики.
- А что, дельная мысль! - Добрынин дернул за колечко следующей банки с пивом и умильно взглянул на Лену. - Красуля, будь ласкова - подкинь мне чего-нибудь остренького на закуску.
Сотрясаясь от еле сдерживаемого смеха, Лена спросила у Вороновского:
- Может быть, угостим Аристарха Ивановича твоими маринованными луковками?
Вороновский только-только собрался кивнуть, а Добрынин уже захлопал в ладоши.
- Обожаю лук в маринаде, становлюсь сам не свой. Елена, солнце, не жмись, тащи сразу несколько банок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192