Дожидаться Малоешко не было резона, и Судаков отправился в следственный изолятор. В "Крестах" он, как всегда, испытал моральное удовлетворение от надежной работы электроблокировочного устройства в проходной - стоило открыться наружной двери накопителя, как внутренняя дверь сама, без вмешательства человеческих рук, замыкалась засовом, наглядно демонстрируя могущество советской инженерной мысли, - и, кивнув знакомому прапорщику, подал заявку в окошко приемной. Доставить Вороновского обещали не раньше чем через полчаса, поскольку его камеру по расписанию вывели на прогулку, и, чтобы как-то убить время, Судаков приблизился к кумачовой доске "Наши передовики социалистического соревнования", привлеченный фотопортретом разбитной грудастой молодки с погонами младшего сержанта внутренней службы.
К женскому персоналу "Крестов" майор относился с состраданием, зная, что девчата идут сюда не от хорошей жизни. Контролер-первогодок, кроме ленинградской прописки, койки в тесном общежитии и бесплатной форменной одежды, получал всего-навсего полтораста рублей в месяц, мужчин на такую зарплату оглоблей не загонишь, оттого и вербовали в сельской местности девушек-лимитчиц, дуря им головы пустыми городскими соблазнам". Молоденьким дояркам и птичницам, по всей видимости, мнилось, будто ждет их здесь рай земной, а на поверку выходило хуже некуда: по-крестьянски привычные к тяготам, они день-деньской нюхали тюремную вонь, от которой не вдруг отмоешься, и вдобавок беременели от кого попало. Поневоле задумаешься - стоило ли менять шило на швайку?
Чем же отличилась грудастенькая, что ее занесли на Красную доску? полюбопытствовал Судаков и полез в карман за очками, так как трудовые свершения здешних передовиков излагались мелким шрифтом. "Комсомолка Мария Толстопальцева, - вслух прочитал он, пользуясь очками как лорнетом, - во II квартале предотвратила 4 самоубийства". "Молодец, Марусенька! - одобрил Судаков. - Так держать, не давать им спуску!"
При виде Вороновского майор закусил губу. В легком голубоватом свитере, в синих тренировочных брюках с бело-красными лампасами и в пижонских кроссовках без шнурков тот походил не на заключенного, а на одного из многих тысяч дачников, попадавшихся в Комарово едва ли не на каждом шагу. Только нездоровая, мучнистая белизна лица, вызванная недостатком воздуха, кое-как связывала облик Вороновского с изолятором.
- Кого я вижу! - радостно воскликнул Вороновский. - Майор Судаков собственной персоной! Чему обязан?
- Надобно кое-что обсудить, - издалека начал Судаков. - Обменяться мнением.
- Кому надобно? - Не переставая улыбаться, Вороновский уселся напротив. Мне - нет.
- Опять вы за свое?! - Спохватившись, Судаков пересилил себя и примирительно добавил: - Потолкуем всерьез, как юрист с юристом.
Вороновский не воспринимал Судакова всерьез, находя его нудной серятиной, и разговаривать с ним считал ниже своего достоинства. Однако тягучая монотонность существования в замкнутом пространстве камеры и та скука, которую уже не разгоняли ни книги, ни воспоминания, побудили его сегодня отойти от им же установленного правила.
- Очень занятно звучит. Строго говоря, ни в одной стране мира полицейских к юристам не причисляют. Но, признаюсь, вы меня определенно заинтриговали. Милости прошу!
- С мошенничеством у Тартаковской все доказано, там неясностей нет, чистые 147-я и 194-я статьи УК, а вот...
- Так уж и нет? - насмешливо перебил Вороновский.
- А что?
- Майор, где у вас потерпевшая? Коль скоро есть преступники, то должна быть и жертва преступления. Согласитесь, одного без другого не бывает!
- Вы по-прежнему не желаете признавать Марию Сигизмундовну потерпевшей?
- Предъявите мне ее гражданский иск, тогда признаю. Что же вы не достаете его из папочки? Стесняетесь?
- Гражданского иска у нас действительно нет.
- Прокурор вас за это не похвалит. Впрочем, это ваши трудности. Что еще?
- В ваших действиях при купле-продаже "волги", ранее принадлежавшей гражданину Бисеркину, следствие усматривает признаки преступлений, предусмотренных статьями 144-й и 154-й УК. Что на это скажете?
- Назову бредом сивой кобылы, - невозмутимо отозвался Вороновский. Давайте по порядку. Статья 44-я - кража личного имущества. Позвольте узнать, что я украл? Когда и у кого?
- Будучи в предварительном сговоре с вами, Парусов украл из гаража Бисеркина деньги в сумме двадцать тысяч триста двадцать пять рублей 50 копеек,с оттенком торжества сообщил Судаков. - Это, по-вашему, не кража?
- Не стыдно, майор? Собирались говорить всерьез, а сами...
- Вы меня не стыдите, вы отвечайте по существу поставленного вопроса.
- Ах, по существу? - Вороновский усмехнулся. - Что же, извольте. Из ваших слов вытекает, что находившиеся в гараже деньги вы на законном основании признаете личной собственностью Пузана - виноват, потерпевшего Бисеркина. Я вас правильно понял?
- Сдается мне, что этого я не говорил, - осторожно заметил Судаков. - Мною направлено письмо по месту работы Бисеркина, где я ставлю вопрос о нарушении им морального кодекса советского гражданина. Нетрудовое обогащение, которого он лишился, не дает права признать его потерпевшим, потому что...
- Стоп! - властно распорядился Вороновский. - С моральным кодексом вас занесло не в ту степь. Забыли, чему учил Козьма Прутков? Зри в корень! Придется излагать вам азы гражданского права.
- Ну-ка, ну-ка, выкладывайте ваши доводы.
- Итак, внимательно рассмотрим схему купли-продажи. До совершения сделки я, Вороновский, являюсь полновластным хозяином денег, а Бисеркин - таким же хозяином "волги". Так?
Судаков кивнул и, предвидя подвох, удвоил бдительность.
- И только в момент ее совершения, как некогда установил ваш старший товарищ по партии, я меняю деньги на товар. Так?
- Пока так.
- Применительно к автомобилям как виду личной собственности моментом совершения сделки служит ее оформление в комиссионном магазине, - продолжал Вороновский. - А теперь мы вернемся к деньгам, лежавшим в гараже Бисеркина. Когда Парусов изъял их оттуда? Через пятнадцать, максимум через двадцать минут после нашего отъезда в магазин, то есть до сделки, когда деньги все еще находились под моей юрисдикцией. Уловили смысл?
- Да не совсем. Послушать вас, так Парусов, вскрывший чужой замок, и вы, пославший его туда, не совершили преступления? Сдается мне, что не меня, а вас занесло не в ту степь.
- Если по букве закона квалифицировать наши действия, то мы допустили самоуправство, иначе говоря, самовольное, с нарушением порядка, осуществление своего действительного права, что предусмотрено статьей 200-й Уголовного кодекса. Хотите предъявить мне это обвинение?
Содержавшееся в вопросе Вороновского коварство не укрылось от Судакова, знавшего Уголовный кодекс наизусть, как таблицу умножения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192