Смеркалось, щеки пощипывал морозец, и широко, пружинисто шагавший Андрей Святославович в чаянии удачи позабыл о погубленной шапке, размышляя о том, сколько вокруг него чутких, бескорыстных людей, в особенности женщин. Марина, разумеется, не в счет. Их соединяет чувство, этим уже все сказано. А Бету Юлиановну с полным правом можно считать случайной знакомой, ни больше ни меньше. Что из того, что время от времени он консультирует ее и раза два-три в год одалживает ей мелкие суммы для приобретения предметов, составляющих весь смысл ее горемычной жизни. Будучи старой девой без друзей и родственников, даже без кошки или собачки, Рябокобылко, экономя на пенсии, собирает датский фарфор, а также полированные яйца из поделочных камней разнообразной текстуры, живет только этим увлечением и ежедневно объезжает все три комиссионных магазина, торгующих антиквариатом, - на Наличной улице, в Гавани, и в центре, на Садовой возле бывшего Пажеского корпуса и на Невском проспекте, по соседству с Елисеевским гастрономом, куда он сейчас направляется. Стоит ей увидеть что-то, представляющее интерес для него, Тизенгауза, как она немедленно звонит к нему в ЦНИИСЭ. И, надо отдать должное, Бета Юлиановна еще ни разу напрасно не сорвала его с места... А Елена Георгиевна Холмогорова?
Оставшуюся часть пути Тизенгауз думал о Холмогоровой, явственно представляя себе ее стройную, легкую, устремленную вперед фигурку, имевшую несомненное сходство с Никой Самофракийской. Этому эффекту, по-видимому, в немалой степени способствовало то, что Елена Георгиевна всегда на высоких каблуках, но и без них пропорции ее тела удовлетворили бы самого взыскательного скульптора эллинской эпохи. Заботливый муж по утрам подвозит ее к ЦНИИСЭ на "жигулях" восьмой модели, но в те редкие дни, когда Елена Георгиевна ездит на метро от "Академической" до "Чернышевской", он, Тизенгауз, стараясь не попадаться ей на глаза, садится в тот же вагон, а затем, уже на улице, идет следом, чтобы вдоволь полюбоваться ее осанкой, походкой, вкусом. Расклешенная, поблескивающая на зимнем солнце шубка из черной нутрии, высокие сапожки на шпильке и все остальное стоят, должно быть, немалых денег, но, если позволительно такое сравнение, сколь бы изящной ни была оправа, главное все же не в ней, а в том, какой камень выбрал ювелир для своего совершенного творения...
На углу Невского и Малой Садовой, подле крыльца, ведущего в комиссионный магазин, переминаясь с ноги на ногу, его ждала Рябокобылко, неопределенных лет женщина в платке и в шубе из коричневой цигейки с проплешинами на обшлагах.
- Андрей Святославович, наконец-то, - с облегчением выдохнула она, цепко ухватив его за локоть костлявыми, не знавшими маникюра пальцами. - Идемте, идемте!
Они поднялись по ступенькам, миновали толчею у секции стекла и фарфора и прошли в глубь магазина, где выставлялась скульптура и было не так многолюдно.
- Девушка, покажите нам камень, на который выписывали чек, - приблизившись к прилавку, попросила Рябокобылко.
Резной камень представлял собой рельефное изображение китайской деревеньки, притулившейся у склона горы, - с пагодой, фанзами, садами и даже с человеческими фигурками размером со спичечную головку. Тизенгауз поднес к глазам лупу шестикратного увеличения, с которой не расставался, и, плавно поворачивая камень с боку на бок, убедился, что вещь подлинная и, если пренебречь царапинами в левой верхней части, хорошо сохранившаяся. Материалом для безвестного резчика, чей прах давно истлел в земле, послужил агальматолит, плотная разновидность пирофиллита, в просторечии - мыльный камень, легкий и удобный в работе, но, к сожалению, не обладающий ударопрочностью, из-за чего экземпляры без механических повреждений в наши дни практически не попадаются.
Поставили его на комиссию чуть-чуть дороговато, мысленно констатировал Тизенгауз. Лет десять тому назад камень оценили бы дешевле на тридцать пять сорок процентов. Однако все дорожает, а произведения прикладного искусства тем более. Мастерство резьбы по камню навсегда утрачено, в двадцатом веке ручной труд не выдержал конкуренции с поточным заводским производством. Итак, решено: он, Тизенгауз, станет беднее на 57 рублей, зато его собрание резного камня Китая пополнится и составит уже не шестьдесят три, а шестьдесят четыре экспоната.
Резко повернувшись к Рябокобылко, чтобы забрать у нее чек и идти в кассу, Тизенгауз удивился необычному выражению ее изможденного лица, в особенности глаз. Глубоко запавшие, напряженные, круглые, как у птиц, они смотрели на него с отчаянной враждебностью, причем в этой враждебности проскальзывали и боль, сожаление, раскаяние. С чего это Бета Юлиановна так сильно переживает? Нервы разыгрались? Как будто от того, купит он камень или не купит, зависит ее судьба.
Оплатив покупку, он с разрешения продавщицы поставил на прилавок атташе-кейс, чтобы либо поместить камень внутрь, либо, если размеры не позволят, использовать для транспортировки хранившуюся про запас продуктовую авоську. Кейс с камнем закрылся без малейших усилий.
- Интересуетесь ресным камнем? - послышался сзади низкий голос с сильным прибалтийским акцентом.
Обернувшись, Андрей Святославович увидел краснолицего мужчину плотного телосложения. Его соломенного цвета брови были светлее кожи, а точно такие же ресницы прежде встречались Тизенгаузу только у поросят.
- Имеете что-то предложить? - любезно осведомился Тизенгауз, издавна симпатизировавший прибалтам.
Белобрысый прибалт раскрыл широченную ладонь, на которой лежала фигурка изумительной красоты.
- Отойдем в сторонку, - вполголоса предложил Тизенгауз.
В углу, где никто не мешал, Андрей Святославович, вооружившись лупой, как следует рассмотрел фигурку. Это была старинной китайской работы обезьяна из нефрита высотой четыре сантиметра.
- Фот еще тфе.
Прибалт вынул из кармана кожаного пальто еще две фигурки обезьян, тоже нефритовые, но несколько иного оттенка. Да и позы их заметно отличались.
- Забавные зверюшки. - Тизенгауза бросило в жар, но он старался не показать своей заинтересованности и говорил небрежным, равнодушным тоном. Сколько вы за них хотите?
- Я не протаю, я меняю.
- А-а, наш брат коллекционер! - оживился Тизенгауз. - На что меняете?
- На серепряные рупли царской чеканки или на эмаль.
- Давно увлекаетесь коллекционированием? - Вопрос Андрея Святославовича имел одну цель - выиграть время, хотя бы тридцать-сорок секунд, чтобы прокрутить в мозгу возможные варианты обмена и ни в коем случае не упустить нефритовых фигурок. Серебряные рубли царской чеканки, само собой разумеется, категорически исключались, ибо их купля-продажа преследовалась по закону наравне с валютными операциями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192