Саша присел и обнял пса за шею. Извернувшись, пес лизнул Сашу в ухо.
- Сашенька, голубчик, чем тебя угостить? - спросила подошедшая сзади Лариса.
- Здрасьте, тетя Лара! - Выпрямившись, Саша поклонился кухарке. - Мне бы сперва помыться, я же весь грязный.
Лариса увела Сашу в дом, а Алексей Алексеевич доложил Вороновскому подробности происшедшего обмена.
82. ПОДВАЛ
Тусклая лампочка под потолком скудно освещала три голые стены из грубо отесанных гранитных камней на цементном растворе и крутую деревянную лестницу без двух нижних ступеней, тогда как четвертая стена с дощатыми полками наполовину скрывалась в тени. На запыленной верхней полке поблескивал алюминиевый котелок с водой, а под ней, зарывшись в ворох ветоши, на досках лежала неузнаваемо изменившаяся Лена. Поверх летнего платья на ней была изодранная, задубевшая телогрейка с насквозь прожженным рукавом, шею укутывали заляпанные белилами солдатские галифе, а голову покрывала съехавшая на глаза шапка-ушанка со срезанными тесемками. Ее грудь то и дело раздирал надсадный, удушающий кашель.
В болезненном жару ей начало казаться, что полка плавно колышется, точно Витина лодка на мягкой глади Финского залива в пору белых ночей, и, забывшись на какие-то секунды, Лена увидела себя маленькой девочкой, играющей кедровыми шишками в песочнице возле барака, куда их семью временно поселили после перевода папы, тогда еще молодого офицера войск химической защиты, в затерявшийся среди тайги безымянный гарнизон Забайкальского военного округа. Спустя полтора года, когда Лена пошла в первый класс, за успехи в боевой и политической подготовке личного состава роты командование воинской части вне очереди предоставило капитану Макарову двухкомнатную квартиру на последнем, пятом этаже новенького кирпичного дома, однако радость от новоселья была недолгой - дом приняли в эксплуатацию с недоделками, без водопровода и канализации, из-за чего зимой, в сорокаградусные морозы, им пришлось ходить в дворовый туалет, наспех сколоченный из горбыля и продуваемый всеми ветрами...
Мама и папа души в ней не чаяли, а она, неблагодарная, уехав на учебу в Ленинград, писала домой все реже и реже, а потом, выйдя замуж вопреки запрету родителей, совсем отдалилась, лишь однажды наведавшись в Уварове всего на три дня, чтобы показать им внука. А когда они, только-только отметив серебряную свадьбу, погибли в автокатастрофе, в слезах примчалась на похороны и с тех пор ни разу не удосужилась побывать у них на могилке. Вдоль и поперек объездила Европу и Америку, а на Уварове ей всегда не хватало времени...
Сверху послышался лязг запоров, и в отверстие открывшегося люка свесилась голова в шерстяной маске с прорезями для глаз.
- Эй, тетя! Как ты, еще не сдохла? - Спустив ноги с полки, Лена зашлась в кашле.
- Шевелись, сколопендра, - беззлобно приказал ей тюремщик, свешивая вниз веревку. - Прицепляй парашу.
Нахлобучив шапку, Лена обулась и поплелась в дальний угол, где стояло ведро со скопившимися за неделю нечистотами. Не переставая кашлять, она волоком подтащила ведро к лестнице и привязала веревку к дужке.
- Вяжи двойным узлом, не то утонешь в говне, - сказал человек в маске, нетерпеливо подергивая веревку. Убедившись, что узел надежный, он поднатужился и вытянул ведро наверх со словами: - Е-мое, ну и вонища!
Лена никак не отреагировала на его реплики и молча присела на полку. Для нее тюремщик был неодушевленным предметом.
- Сколопендра, а ведь с тебя приходится, - ухмыльнувшись, заметил тот, прежде чем захлопнуть крышку люка. - Веселись - нынче твоего щенка выкупили.
Лена вскинула голову. С первых дней пребывания в подвале она интуитивно почувствовала, что ничего серьезного ее сыну не грозит. А теперь, не сразу осознав, что надежда сбылась, она молитвенно сложила руки на груди и прошептала: "Витенька, родненький, спасибо тебе за Сашу".
Здесь, в каменной клетке, ее мозг не бездействовал. А ответ на вопрос, почему она попала сюда, напрашивался сам собой: это была месть Холмогорова. Даже то обстоятельство, что Сашу поместили наверху, в более сносных условиях, тоже указывало на причастность Холмогорова к похищению, о чем она легко догадалась, сопоставив факты. И зная, что захватившим их мерзавцам нельзя верить, Лена ни на йоту не усомнилась в том, что Сашу регулярно кормят горячей пищей. Между тем ей самой изо дня в день давали лишь банку холодной болгарской фасоли с куском хлеба, а горячее приносили не чаще раза в неделю.
По ее лицу заструились слезы. Вызвала их не бессильная досада на прошлое, а чувство вины за непростительную глупость, с которой она очертя голову устремилась в Куйбышевскую больницу. Безмерно гордилась тем, что живет рядом с замечательным человеком - а равных Виктору нет и быть не может! - и в благодарность за все, что он сделал для нее, причинила ему страшный вред. Господи, только бы с ним ничего не случилось! На вид ее Витя крепок, как скала, но она-то знает, что его здоровье подтачивает сахарный диабет. Хорошо хоть, что он спохватился вовремя. Весной берлинский эндокринолог предупредил ее, что герру Вороновскому следует беречь себя и всячески избегать стрессов, а что вышло?..
- Эй, лови парашу, - закричал сверху возвратившийся тюремщик.
Лена встала и обеими руками подхватила грязное ведро. На дне, окруженная потеками слизи, стояла открытая банка фасоли с наискось воткнутой в нее горбушкой хлеба.
- Приятного аппетита! - съязвил довольный собой тюремщик и поторопил Лену: - Отвязывай, мне некогда.
Ломая ногти, Лена ослабила затянувшийся узел и распустила веревку.
- Ну, сколопендра, счастливо оставаться! - Тюремщик игриво помахал ладошкой и захлопнул крышку люка.
Защелкнув амбарный замок на нижнем люке, он опустил крышку верхнего, стянул с головы маску и сполоснул руки в тазу.
- Гринь, как ведет себя тетка? - из-за печки осведомился Пичугин.
Стояк с дымоходом разделял кухню на две неравные части - меньшая, где находился люк, предназначалась для хозяйственных нужд и, кроме дровяной печи с чугунными конфорками, была оборудована газовой плитой, а большая, чистая, служила столовой.
- Уже не огрызается, - ответил Баздырев, с полотенцем в руках появившись перед сидевшим за столом Пичугиным. - И зенками злобно не зыркает. Видок у ней виноватый, как у побитой собаки.
Мешковатый увалень Баздырев разительно отличался от щупленького, худосочного Пичугина и, казалось бы, запросто мог раздавить его одним пальцем, точно клопа. Но недостаток физической силы у Пичугина с лихвой компенсировался умственным превосходством, вследствие чего за ним закрепилась роль лидера.
- По теории так и должно быть, - с удовлетворением отметил Пичугин. Стокгольмский синдром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192