Джулия мучилась от того, что вынуждена горевать обо всех троих вместе, -
следовало бы оплакать гибель каждого в отдельности, они того заслуживают.
Угнетало ее и то, что скорбь, вызванная их гибелью, была лишь бледной тенью того
горя, которое она испытывала при мысли о Томасе. Иначе и быть не могло, но
Джулия упрекала себя чуть ли не за бездушие.
У нее перехватило горло. Выдохнув, она неожиданно всхлипнула, так не годится.
Самое главное - не раскисать. Сейчас, как никогда, нужно быть сильной. Нынешние
убийства - только начало, стоит утратить присутствие духа - скоро черед дойдет и
до них с Бобби.
Стоя на коленях возле кресла, Бобби описывал обстоятельства трагедии. Дерек
тоже убит. Не исключено, что погиб еще кто-нибудь из обитателей интерната.
Джулия крепко сжимала его руки. Славный, добрый Бобби: если бы не он, она бы
этого кошмара не перенесла. Комната перед ее глазами расплывалась, но Джулия
сдерживала слезы. Однако взглянуть мужу в глаза она еще не отваживалась. Знала:
один взгляд - и она не выдержит.
Бобби закончил рассказ.
- Это наверняка брат Фрэнка, - сказала Джулия. Бобби изумился: никогда еще ее
голос так не дрожал.
- Похоже на то.
- Но как он узнал, что Фрэнк - наш клиент?
- Ума не приложу. Он видел меня на пляже в Пуналуу...
- Да, но вы от него ушли. Как же он мог выяснить, кто ты? А Томас... Господи,
как же он про Томаса пронюхал?
- Нам неизвестна какая-то существенная подробность. Без нее мы не получим
полной картины.
- Чего этому подонку надо?
Бобби разобрал в скорбном голосе жены гневные нотки. Это хорошо.
- Он гоняется за Фрэнком. Семь лет Фрэнк скитался в одиночку, отыскать его
было не легче, чем иголку в стоге сена. Теперь у него есть друзья, и Золт
надеется, что кто-нибудь из них случайно наведет его на след брата.
- Когда я согласилась взять это дело, я подписала Томасу смертный приговор.
- Ты не соглашалась. Мне пришлось тебя уламывать.
- Это я тебя уламывала, а ты упирался.
- Ладно, будем считать, что вина лежит на обоих. Хотя, по-моему, в
случившемся вообще никто не виноват. Мы всего-навсего приняли предложение
клиента, а дело.., дело вон как обернулось.
Джулия кивнула и впервые за все время разговора взглянула мужу в лицо.
Оказывается, твердость в его голосе была обманчивой: по щекам Бобби катились
слезы. Занятая собственным горем, она совсем забыла, что погибшие были не только
ее, но и его друзьями. И Томаса он любил почти так же крепко, как она. Джулия
снова отвела глаза.
- Тебе лучше? - спросил Бобби.
- Нельзя мне теперь сырость разводить. Я хочу как-нибудь потом поговорить с
тобой о Томасе - какой он был добрый, мужественный. Знал, что не похож на
других, а держался молодцом, никогда не жаловался. Сядем вдвоем и поговорим. Не
дай бог его забыть. Ведь памятника Томасу не поставят. Будь он знаменитость
какая-нибудь - тогда конечно, а Томас просто незаметный паренек, каких много.
Ничего выдающегося не совершил, единственное его достоинство - чистая душа. Но
мы с тобой и без памятника его не забудем. Он будет жить в наших воспоминаниях,
правда?
- Правда.
- И тогда он не умрет.., пока живы мы. Но об этом потом, на досуге. А сейчас
надо позаботиться, чтобы нас не постигла участь Томаса. Этот мерзавец, наверно,
уже подбирается к нам.
- Очень может быть, - согласился Бобби.
Он встал с колен и потянул Джулию за руки. Она тоже поднялась.
У Бобби под темно-коричневой курткой был наплечный ремень с кобурой. Свой
ремень Джулия сняла вместе с вельветовой курткой, как только приехала в мотель.
Сейчас она снова их надела. Почувствовав, как к левому боку прижалась кобура с
револьвером, Джулия приободрилась. Ей не терпелось пустить оружие в ход.
Комната больше не зыбилась перед глазами, слезы высохли.
- Теперь я точно знаю: мечты - это вздор, - объявила она. - Мечтаешь,
мечтаешь, а они все равно не сбываются.
- Иногда сбываются.
- Нет. У мамы и папы не сбылась. И у Томаса тоже. Спроси у Клинта и Фелины,
сбылась их мечта или нет, - посмотрим, что они тебе ответят. Спроси у родных
Джорджа Фарриса. Думаешь, они только и мечтали, как бы погибнуть от руки
маньяка?
- Спроси лучше у супругов Фан, - тихо возразил Бобби. - Кто они были?
Беженцы, которые пустились в утлых лодчонках по Южно-Китайскому морю. Еды -
всего ничего, денег - и того меньше. А теперь у них собственные химчистки.
Ремонтируют и перепродают дома, неплохо на этом зарабатывают. Вон каких
замечательных детишек растят.
- Рано или поздно жизнь и им поднесет пилюлю, - отрезала Джулия. Ей и самой
претила эта безысходная горечь, она чувствовала, что черная пучина отчаяния
грозит поглотить ее, но бороться с отчаянием не было сил. - Спроси Парка
Хэмпстеда из Эль-Торо, каково ему было, когда он узнал, что у жены рак. Вряд ли
они пришли от этого в восторг. А заодно поинтересуйся, много ли радости ему
доставила мечта о счастливой жизни с Мэрели Роман. Едва человек оправился после
смерти жены, как вдруг - на тебе, появляется душегуб по имени Золт и
прости-прощай красивая мечта. Порасспроси бедолаг, прикованных к больничным
койкам, - у кого кровоизлияние в мозг, у кого рак. Узнай у тех, кого в пятьдесят
лет поразило старческое слабоумие, скоро ли они надеются зажить в свое
удовольствие. Спроси у детей, которые из-за мышечной дистрофии передвигаются
только в инвалидных колясках; спроси у родителей тех, кого мы видели в интернате
Сьело-Виста, действительно ли они мечтали, что у их детей обнаружится болезнь
Дауна. Спроси...
Джулия осеклась. Кажется, ее заносит. А сегодня горячность до добра не
доведет.
- Ладно, - бросила Джулия. - Пойдем.
- Куда?
- Первым делом отыщем дом этой гадюки, его мамаши. Пошныряем вокруг,
разведаем, что там внутри. Глядишь, и осенит.
- Я его уже видел.
- А я нет.
- Что ж, пошли.
Вынув из ящика тумбочки телефонный справочник, где значились телефоны жителей
Санта-Барбары, Монтесито, Голеты, Хоуп-Ранч, Эль-Энканто-Хайтс и других
окрестных городков, Бобби направился к двери.
- Зачем он тебе? - удивилась Джулия.
- Потом пригодится. В машине объясню. Сеял мелкий дождь. Двигатель "Тойоты"
еще не остыл, и в ночной прохладе от забрызганного дождем капота поднимался пар.
Издалека донесся короткий раскат грома. Томаса больше нет в живых.
x x x
Смутные образы, подернутые рябью, напоминали отражение на потревоженной глади
пруда. Золт снова и снова ощупывал краны, края раковины, зеркало, аптечку,
вынимал из нее тюбики и пузырьки. Образы наплывали, но не прояснялись. Где
сейчас Дакоты, из них все равно не узнаешь.
Дважды в сознание Золта врывались картины, рисующие отвратительную похоть
Дакотов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114