- Мы бы и глазом моргнуть
не успели, а он уже тут как тут.
При виде надвигающегося мстителя Фрэнк потерял дар речи. Наконец он через
силу выдохнул:
- На такие короткие расстояния телепортироваться невозможно. Почему - не
знаю.
Может, сознание просто не успевает разложить тело на атомы и потом
восстановить? Впрочем, какая разница? Даже если Золт не сумеет
телепортироваться, он их и так через несколько секунд настигнет.
Он был уже близко. Теперь Бобби хорошо его разглядел. Мощный верзила с
крепкой шеей - такому хоть автомобиль на голову взгромозди - выдержит. А ручищи
такие, что впору забавляться армрестлингом с промышленным роботом тонны в четыре
весом. Светлые, почти белые волосы, широкое лицо с резкими и тяжелыми чертами,
выражение - как у малолетних садистов, которые любят жечь муравьев на спичке и
проверяют действие щелока на соседских собаках. Он решительно двигался сквозь
потоки ливня, мокрый черный песок летел у него из-под ног. Не человек, а
свирепый демон, неудержимый в своем стремлении губить людские души.
Бобби отчаянно вцепился в руку Фрэнка.
- Ну давай же, Фрэнк, выручай!
Золт совсем рядом. Бобби обожгли его голубые глаза, дикие и злобные, как у
гремучей змеи, насосавшейся наркоты. Золт издал ликующий животный вопль и
бросился на них.
Мрак.
Светлячки.
Полет.
Бледный утренний свет, льющийся с ясного неба, просачивался в узкий проулок
между двумя ветхими двухэтажными бараками, стены которых были так густо заляпаны
грязью, что невозможно понять, из чего же они построены. Бобби и Фрэнк по колено
увязли в смрадной гниющей жиже, дымившейся, словно компостная куча. Это
разлагались отбросы, которые жильцы вываливали прямо из окон. Появившись как по
мановению волшебной палочки, спутники вспугнули полчища тараканов, в воздух
взметнулась туча жирных черных мух, только что расположившихся позавтракать.
Несколько разъевшихся крыс сели на задние лапки и с любопытством уставились на
пришельцев. Этих тварей так просто не испугать.
Окна в бараках то там то сям были распахнуты наружу. Стекол в них не было,
вместо них - что-то наподобие промасленной бумаги. Жильцы не показывались,
однако из окон доносились голоса: где-то гремел смех, где-то шла перебранка. На
втором этаже в правом доме звучал тихий заунывный речитатив - видимо, кто-то
повторял мантру. Чужой, незнакомый язык. Должно быть, они попали в Индию - в
Бомбей или в Калькутту.
В воздухе стоял удушливый смрад, по сравнению с которым запахи скотобойни -
все равно что наимоднейшие духи. Жужжавшие мухи проявляли к Бобби назойливый
интерес, они лезли в ноздри, в рот. Бобби никак не мог отдышаться. Он прикрыл
рот рукой - не помогло. Еще немного - и он потеряет сознание и навзничь
плюхнется в зловонную теплую гниль.
Мрак.
Светлячки.
Полет.
Их встретили тишина и покой. Лучи полуденного солнца пробивались сквозь
листву мимозы и рассыпались по земле золотыми брызгами. Красный мостик в
восточном вкусе, на котором стояли спутники, был переброшен через небольшой
пруд. Вокруг раскинулся настоящий японский сад. То там то сям виднелись
причудливые карликовые деревца и прочие тщательно ухоженные растения. Они росли
на площадках, усыпанных гравием, по которому граблями были наведены аккуратные
бороздки.
- А-а, узнаю, узнаю! - воскликнул Фрэнк с радостным удивлением. У него точно
камень с души свалился. - Здесь я тоже когда-то жил.
Сад был пуст. Бобби уже догадался, что Фрэнк обычно выбирает для
материализации укромные уголки, где его никто не увидит, а если ему случается
объявиться в людном месте вроде пляжа, предпочитает особые обстоятельства, когда
это место пустует - например, во время грозы. Очевидно, прежде, чем совершить
сложнейшие действия - разложить тело на атомы, переправить их и снова собрать
воедино, сознание Фрэнка сперва намечает конечную точку и разведывает
обстановку.
- Это традиционный японский постоялый двор в окрестностях Киото, - продолжал
Фрэнк. - Долго же я тут прожил. Ни один постоялец не задерживается здесь на
такой срок.
Бобби заметил, что одежда на них сухая, хоть и помятая. Видно, молекулы воды,
которой пропитались одежда и волосы во время ливня на Гавайях, не подверглись
телепортации.
- Хозяева - милейшие люди, - вспоминал Фрэнк. - Добрые, заботливые, но не
навязчивые.
По его тону чувствовалось, что он смертельно устал от странствий, жаждет
покоя и остался бы здесь, даже если из-за этой передышки ему суждено погибнуть
от руки собственного брата.
А Бобби все осматривал свою одежду и обувь. Слава богу, из грязного проулка в
Калькутте они выбрались чистыми.
Взгляд Бобби упал на правую туфлю. Он нагнулся. Что это такое на носке?
- Поселиться бы тут, - размечтался Фрэнк. - Насовсем.
К туфле пристал таракан, которыми кишели гниющие отбросы в проулке. Бобби
носил кожаные спортивные туфли (он, как-никак, сам себе начальник, и носить на
работе галстук и неудобные ботинки его никто не заставит). Таракан не просто
прилип к серовато-коричневой коже, а влип в нее. Растопыренные усики и лапки не
шевелились - видимо, он уже сдох. Но даже дохлый таракан - или по крайней мере
та его часть, которая телепортировалась вместе с Бобби, - уже не мог отделиться
от кожи.
- Засиживаться нельзя, - спохватился Фрэнк. Таракана он, похоже, не заметил.
- Золт от нас не отстанет. Если мы не уберемся подальше, то...
Мрак.
Светлячки.
Полет.
Они оказались на каменистой тропе, уходящей ввысь по крутому склону. Внизу
открывался восхитительный вид.
- Фудзияма, - сообщил Фрэнк. Как видно, он даже не догадывался, куда забросит
их при телепортации, и, очутившись в этом месте, был приятно удивлен. - Мы
приблизительно на полпути к вершине.
Но Бобби не горел желанием любоваться живописными видами. Не беспокоил его и
пронизывающий холод. Он был занят только одной мыслью: куда делся таракан.
- Японцы когда-то почитали Фудзияму как святыню, - рассказывал Фрэнк. -
Кажется, и сейчас кое-кто считает ее священной горой. Ничего удивительного:
гляди, какая красота.
- Фрэнк, где таракан?
- Какой таракан?
- В саду я увидел у себя на туфле таракана. Он словно вплавился в кожу. Ты,
наверно, занес его с той помойки на задворках. Куда он запропастился?
- Не знаю.
- Ты случайно не растерял какие-нибудь атомы по дороге?
- Не знаю.
- А вдруг атомы, из которых он состоит, попали ко мне в организм?
- Понятия не имею.
Бобби представил темную полость у себя в груди, где бьется таинственнейший из
органов - сердце. Но в его сердце скрывается особая тайна:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
не успели, а он уже тут как тут.
При виде надвигающегося мстителя Фрэнк потерял дар речи. Наконец он через
силу выдохнул:
- На такие короткие расстояния телепортироваться невозможно. Почему - не
знаю.
Может, сознание просто не успевает разложить тело на атомы и потом
восстановить? Впрочем, какая разница? Даже если Золт не сумеет
телепортироваться, он их и так через несколько секунд настигнет.
Он был уже близко. Теперь Бобби хорошо его разглядел. Мощный верзила с
крепкой шеей - такому хоть автомобиль на голову взгромозди - выдержит. А ручищи
такие, что впору забавляться армрестлингом с промышленным роботом тонны в четыре
весом. Светлые, почти белые волосы, широкое лицо с резкими и тяжелыми чертами,
выражение - как у малолетних садистов, которые любят жечь муравьев на спичке и
проверяют действие щелока на соседских собаках. Он решительно двигался сквозь
потоки ливня, мокрый черный песок летел у него из-под ног. Не человек, а
свирепый демон, неудержимый в своем стремлении губить людские души.
Бобби отчаянно вцепился в руку Фрэнка.
- Ну давай же, Фрэнк, выручай!
Золт совсем рядом. Бобби обожгли его голубые глаза, дикие и злобные, как у
гремучей змеи, насосавшейся наркоты. Золт издал ликующий животный вопль и
бросился на них.
Мрак.
Светлячки.
Полет.
Бледный утренний свет, льющийся с ясного неба, просачивался в узкий проулок
между двумя ветхими двухэтажными бараками, стены которых были так густо заляпаны
грязью, что невозможно понять, из чего же они построены. Бобби и Фрэнк по колено
увязли в смрадной гниющей жиже, дымившейся, словно компостная куча. Это
разлагались отбросы, которые жильцы вываливали прямо из окон. Появившись как по
мановению волшебной палочки, спутники вспугнули полчища тараканов, в воздух
взметнулась туча жирных черных мух, только что расположившихся позавтракать.
Несколько разъевшихся крыс сели на задние лапки и с любопытством уставились на
пришельцев. Этих тварей так просто не испугать.
Окна в бараках то там то сям были распахнуты наружу. Стекол в них не было,
вместо них - что-то наподобие промасленной бумаги. Жильцы не показывались,
однако из окон доносились голоса: где-то гремел смех, где-то шла перебранка. На
втором этаже в правом доме звучал тихий заунывный речитатив - видимо, кто-то
повторял мантру. Чужой, незнакомый язык. Должно быть, они попали в Индию - в
Бомбей или в Калькутту.
В воздухе стоял удушливый смрад, по сравнению с которым запахи скотобойни -
все равно что наимоднейшие духи. Жужжавшие мухи проявляли к Бобби назойливый
интерес, они лезли в ноздри, в рот. Бобби никак не мог отдышаться. Он прикрыл
рот рукой - не помогло. Еще немного - и он потеряет сознание и навзничь
плюхнется в зловонную теплую гниль.
Мрак.
Светлячки.
Полет.
Их встретили тишина и покой. Лучи полуденного солнца пробивались сквозь
листву мимозы и рассыпались по земле золотыми брызгами. Красный мостик в
восточном вкусе, на котором стояли спутники, был переброшен через небольшой
пруд. Вокруг раскинулся настоящий японский сад. То там то сям виднелись
причудливые карликовые деревца и прочие тщательно ухоженные растения. Они росли
на площадках, усыпанных гравием, по которому граблями были наведены аккуратные
бороздки.
- А-а, узнаю, узнаю! - воскликнул Фрэнк с радостным удивлением. У него точно
камень с души свалился. - Здесь я тоже когда-то жил.
Сад был пуст. Бобби уже догадался, что Фрэнк обычно выбирает для
материализации укромные уголки, где его никто не увидит, а если ему случается
объявиться в людном месте вроде пляжа, предпочитает особые обстоятельства, когда
это место пустует - например, во время грозы. Очевидно, прежде, чем совершить
сложнейшие действия - разложить тело на атомы, переправить их и снова собрать
воедино, сознание Фрэнка сперва намечает конечную точку и разведывает
обстановку.
- Это традиционный японский постоялый двор в окрестностях Киото, - продолжал
Фрэнк. - Долго же я тут прожил. Ни один постоялец не задерживается здесь на
такой срок.
Бобби заметил, что одежда на них сухая, хоть и помятая. Видно, молекулы воды,
которой пропитались одежда и волосы во время ливня на Гавайях, не подверглись
телепортации.
- Хозяева - милейшие люди, - вспоминал Фрэнк. - Добрые, заботливые, но не
навязчивые.
По его тону чувствовалось, что он смертельно устал от странствий, жаждет
покоя и остался бы здесь, даже если из-за этой передышки ему суждено погибнуть
от руки собственного брата.
А Бобби все осматривал свою одежду и обувь. Слава богу, из грязного проулка в
Калькутте они выбрались чистыми.
Взгляд Бобби упал на правую туфлю. Он нагнулся. Что это такое на носке?
- Поселиться бы тут, - размечтался Фрэнк. - Насовсем.
К туфле пристал таракан, которыми кишели гниющие отбросы в проулке. Бобби
носил кожаные спортивные туфли (он, как-никак, сам себе начальник, и носить на
работе галстук и неудобные ботинки его никто не заставит). Таракан не просто
прилип к серовато-коричневой коже, а влип в нее. Растопыренные усики и лапки не
шевелились - видимо, он уже сдох. Но даже дохлый таракан - или по крайней мере
та его часть, которая телепортировалась вместе с Бобби, - уже не мог отделиться
от кожи.
- Засиживаться нельзя, - спохватился Фрэнк. Таракана он, похоже, не заметил.
- Золт от нас не отстанет. Если мы не уберемся подальше, то...
Мрак.
Светлячки.
Полет.
Они оказались на каменистой тропе, уходящей ввысь по крутому склону. Внизу
открывался восхитительный вид.
- Фудзияма, - сообщил Фрэнк. Как видно, он даже не догадывался, куда забросит
их при телепортации, и, очутившись в этом месте, был приятно удивлен. - Мы
приблизительно на полпути к вершине.
Но Бобби не горел желанием любоваться живописными видами. Не беспокоил его и
пронизывающий холод. Он был занят только одной мыслью: куда делся таракан.
- Японцы когда-то почитали Фудзияму как святыню, - рассказывал Фрэнк. -
Кажется, и сейчас кое-кто считает ее священной горой. Ничего удивительного:
гляди, какая красота.
- Фрэнк, где таракан?
- Какой таракан?
- В саду я увидел у себя на туфле таракана. Он словно вплавился в кожу. Ты,
наверно, занес его с той помойки на задворках. Куда он запропастился?
- Не знаю.
- Ты случайно не растерял какие-нибудь атомы по дороге?
- Не знаю.
- А вдруг атомы, из которых он состоит, попали ко мне в организм?
- Понятия не имею.
Бобби представил темную полость у себя в груди, где бьется таинственнейший из
органов - сердце. Но в его сердце скрывается особая тайна:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114