Люди вообще ее не занимали. Исключение
составляла она сама да ее сестра. Ну разве еще Золт и Фрэнк. А прочие - что ей
за дело до прочих? Дикие животные - вот это да. В их телах и проживала она свою
подлинную жизнь. Чувствуют они проще и обостреннее, чем люди, нехитрым
удовольствиям могут предаваться на каждом шагу, и при этом - никаких тебе
угрызений совести. Лилли толком И не знала свою мать и особой привязанности к
ней не испытывала.
Даже если бы Розелль вздумала проявить благосклонность к кому-нибудь, кроме
Золта, Лилли все равно дичилась бы матери.
Рассказ Фогарти захватил ее не потому, что она услышала много нового (хотя
эта история действительно была ей в новинку), но потому, что эти обстоятельства,
предрешившие судьбу Розелль, во многом повлияли и на ее собственную жизнь. Пусть
ее сознанию подвластны тела и души несметного множества животных, пусть она
воспринимает мир так, как воспринимают они, - все равно никого на свете она так
не любила, как себя самое. Дни и ночи напролет она охорашивалась и холила себя,
словно какой-нибудь зверек, и не считалась ни с чем, кроме собственных желаний и
прихотей. Интересовало ее лишь то, что сулило ей выгоду и удовольствия или могло
сказаться на ее благополучии в будущем.
Сейчас у нее промелькнула смутная мысль: неплохо бы разыскать брата и
предупредить, что Фрэнк всего в двух милях от дома. Судя по звонкому переливу
ветра, Золт уже вернулся.
x x x
Фогарти вновь подошел к своему креслу, но не сел, а стал прохаживаться вдоль
книжных полок. Рассказывая, он постукивал пальцем по корешкам книг.
Джулия слушала, как Полларды старательно обрекали себя на вырождение, а
думала о Томасе. Родители вели правильную здоровую жизнь, но сына все-таки
поразила неизлечимая болезнь. Судьба одинаково жестока и к беспутным, и к
благоразумным.
- Я было решил, что, когда Ярнелл увидит этот изъян, он убьет ребенка и
выбросит на свалку или сдаст в приют. Куда там. Синтия ни за что не хотела
расставаться с маленькой. Говорит, хоть и увечная, а все-таки родное дитя. Она
назвала девочку Розелль в честь покойной бабки. Я подозреваю, что она оставила
ребенка назло Ярнеллу - чтобы каждый день смотрел на этого монстра и вспоминал,
как обошелся с сестрой.
- Разве нельзя устранить признаки одного пола хирургическим путем? - спросил
Бобби.
- Сейчас - запросто, а в те годы - сомневаюсь. Фогарти остановился у стола и
вынул из ящика бутылку виски и стакан. Налил себе немного и закрыл бутылку.
Гостям не предложил. Так даже лучше, все равно ни есть, ни пить в этом доме
Джулия бы не смогла: хоть кругом и отменная чистота, но ее одолела брезгливость.
Фогарти отхлебнул теплого неразбавленного виски и продолжил:
- И потом, что толку в операции? Устранишь признаки одного пола, а ребенок
подрастет, и во внешности и поведении проявятся черты как раз того пола,
которого его лишили. Конечно, вторичные половые признаки можно распознать и в
раннем возрасте, но и тут легко ошибиться. А в сорок шестом решить эту задачу
было еще труднее. Наконец, Синтия не согласилась бы на операцию. Я же говорю:
она, как видно, хотела, чтобы изъян дочки стал брату вечным укором.
- Но вы-то могли вмешаться, - не отставал Бобби. - Оповестили бы органы
здравоохранения, что ли.
- Вот еще! С какой стати? А, вы считаете, мне следовало позаботиться о
психическом здоровье девочки? Боже, какая наивность. - Фогарти сделал еще
глоток. - Мое дело маленькое: принял роды, обещал помалкивать, получил за это
кругленькую сумму - чего же еще? А родители забрали Розелль домой и свалили все
на приезжего.
- Этот ребенок... Розелль.., она была вполне здорова? - вмешалась Джулия.
- Вполне. Если не считать врожденного дефекта, здоровье у нее было лошадиное.
И умственно и физически она развивалась нормально, не хуже любого ребенка, и
очень скоро стало ясно, что внешне она будет выглядеть как женщина. Само собой,
не красавица, для манекенщицы фигурой не вышла - колода колодой. И ноги чересчур
крупные, но с мужчиной не спутаешь.
Взгляд Фрэнка оставался невидящим и безучастным, но левая щека пару раз
судорожно дернулась.
От виски доктор несколько размяк. Он уселся за стол, навалился на него грудью
и двумя руками взялся за стакан.
- В пятьдесят девятом году, когда Розелль исполнилось тринадцать лет, Синтия
умерла. Вернее, покончила с собой. Застрелилась. А через семь месяцев после
смерти сестры Ярнелл явился ко мне со своей дочкой. То бишь с Розелль: он
по-прежнему уверял, что она ему не дочь, а племянница. Словом, девчонка была в
интересном положении. И это в четырнадцать лет - столько же было и Синтии, когда
она ее родила.
- О господи! - ахнул Бобби.
Кошмарным событиям не видно конца. Они сменяли друг друга с такой быстротой,
что Джулия была готова схватить бутылку и хлебнуть прямо из горлышка. Плевать,
что это виски доктора Фогарти.
Фогарти сиял от удовольствия. Он сделал еще глоток и выждал паузу, чтобы
гости пришли в себя.
- Ярнелл изнасиловал дочь, которую зачала от него сестра? - пробормотала
Джулия.
Фогарти помолчал еще немного, наслаждаясь произведенным эффектом, и ответил:
- Нет-нет, Ярнелла от одного ее вида бросало в дрожь. Он бы ее и пальцем не
тронул, за это я ручаюсь. Розелль призналась мне, в чем тут дело, и я ей верю. -
Доктор опять приложился к стакану. - А дело в том, что после рождения дочери
Синтия сделалась весьма набожна и пронесла эту набожность через всю жизнь. Она и
Розелль воспитала в том же духе. Девочка знала Библию от корки до корки. И вот,
сидя у меня в кабинете, Розелль рассказала, что давно решила стать матерью.
Господь, мол, отметил ее своим перстом - это она о гермафродитизме, хороша
отметина! - и она вознамерилась стать Его непорочным орудием, дабы произвести на
свет благословенное потомство. С этой целью она собирала семя, исторгаемое ее
мужским членом, и вносила в свой женский орган.
Бобби взвился, словно его подбросила диванная пружина, и схватил со стола
бутылку.
- Еще стаканчик не найдется?
Фогарти указал на дверцу бара в углу - Джулия только что его заметила. В баре
Бобби обнаружил несколько стаканов и изрядный запас виски. Видно, врач держал
бутылку в столе только для того, чтобы не бегать через всю комнату каждый раз,
как захочется выпить. Бобби налил два полных стакана и дал один жене.
- Я уже догадалась, что Розелль не была бесплодна, - сказала Джулия. - Раз у
нее были дети, то в этом сомневаться не приходится. Но мне почему-то казалось,
что мужской орган у нее не действовал.
- Она была способна к деторождению и в мужской, и в женской ипостаси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
составляла она сама да ее сестра. Ну разве еще Золт и Фрэнк. А прочие - что ей
за дело до прочих? Дикие животные - вот это да. В их телах и проживала она свою
подлинную жизнь. Чувствуют они проще и обостреннее, чем люди, нехитрым
удовольствиям могут предаваться на каждом шагу, и при этом - никаких тебе
угрызений совести. Лилли толком И не знала свою мать и особой привязанности к
ней не испытывала.
Даже если бы Розелль вздумала проявить благосклонность к кому-нибудь, кроме
Золта, Лилли все равно дичилась бы матери.
Рассказ Фогарти захватил ее не потому, что она услышала много нового (хотя
эта история действительно была ей в новинку), но потому, что эти обстоятельства,
предрешившие судьбу Розелль, во многом повлияли и на ее собственную жизнь. Пусть
ее сознанию подвластны тела и души несметного множества животных, пусть она
воспринимает мир так, как воспринимают они, - все равно никого на свете она так
не любила, как себя самое. Дни и ночи напролет она охорашивалась и холила себя,
словно какой-нибудь зверек, и не считалась ни с чем, кроме собственных желаний и
прихотей. Интересовало ее лишь то, что сулило ей выгоду и удовольствия или могло
сказаться на ее благополучии в будущем.
Сейчас у нее промелькнула смутная мысль: неплохо бы разыскать брата и
предупредить, что Фрэнк всего в двух милях от дома. Судя по звонкому переливу
ветра, Золт уже вернулся.
x x x
Фогарти вновь подошел к своему креслу, но не сел, а стал прохаживаться вдоль
книжных полок. Рассказывая, он постукивал пальцем по корешкам книг.
Джулия слушала, как Полларды старательно обрекали себя на вырождение, а
думала о Томасе. Родители вели правильную здоровую жизнь, но сына все-таки
поразила неизлечимая болезнь. Судьба одинаково жестока и к беспутным, и к
благоразумным.
- Я было решил, что, когда Ярнелл увидит этот изъян, он убьет ребенка и
выбросит на свалку или сдаст в приют. Куда там. Синтия ни за что не хотела
расставаться с маленькой. Говорит, хоть и увечная, а все-таки родное дитя. Она
назвала девочку Розелль в честь покойной бабки. Я подозреваю, что она оставила
ребенка назло Ярнеллу - чтобы каждый день смотрел на этого монстра и вспоминал,
как обошелся с сестрой.
- Разве нельзя устранить признаки одного пола хирургическим путем? - спросил
Бобби.
- Сейчас - запросто, а в те годы - сомневаюсь. Фогарти остановился у стола и
вынул из ящика бутылку виски и стакан. Налил себе немного и закрыл бутылку.
Гостям не предложил. Так даже лучше, все равно ни есть, ни пить в этом доме
Джулия бы не смогла: хоть кругом и отменная чистота, но ее одолела брезгливость.
Фогарти отхлебнул теплого неразбавленного виски и продолжил:
- И потом, что толку в операции? Устранишь признаки одного пола, а ребенок
подрастет, и во внешности и поведении проявятся черты как раз того пола,
которого его лишили. Конечно, вторичные половые признаки можно распознать и в
раннем возрасте, но и тут легко ошибиться. А в сорок шестом решить эту задачу
было еще труднее. Наконец, Синтия не согласилась бы на операцию. Я же говорю:
она, как видно, хотела, чтобы изъян дочки стал брату вечным укором.
- Но вы-то могли вмешаться, - не отставал Бобби. - Оповестили бы органы
здравоохранения, что ли.
- Вот еще! С какой стати? А, вы считаете, мне следовало позаботиться о
психическом здоровье девочки? Боже, какая наивность. - Фогарти сделал еще
глоток. - Мое дело маленькое: принял роды, обещал помалкивать, получил за это
кругленькую сумму - чего же еще? А родители забрали Розелль домой и свалили все
на приезжего.
- Этот ребенок... Розелль.., она была вполне здорова? - вмешалась Джулия.
- Вполне. Если не считать врожденного дефекта, здоровье у нее было лошадиное.
И умственно и физически она развивалась нормально, не хуже любого ребенка, и
очень скоро стало ясно, что внешне она будет выглядеть как женщина. Само собой,
не красавица, для манекенщицы фигурой не вышла - колода колодой. И ноги чересчур
крупные, но с мужчиной не спутаешь.
Взгляд Фрэнка оставался невидящим и безучастным, но левая щека пару раз
судорожно дернулась.
От виски доктор несколько размяк. Он уселся за стол, навалился на него грудью
и двумя руками взялся за стакан.
- В пятьдесят девятом году, когда Розелль исполнилось тринадцать лет, Синтия
умерла. Вернее, покончила с собой. Застрелилась. А через семь месяцев после
смерти сестры Ярнелл явился ко мне со своей дочкой. То бишь с Розелль: он
по-прежнему уверял, что она ему не дочь, а племянница. Словом, девчонка была в
интересном положении. И это в четырнадцать лет - столько же было и Синтии, когда
она ее родила.
- О господи! - ахнул Бобби.
Кошмарным событиям не видно конца. Они сменяли друг друга с такой быстротой,
что Джулия была готова схватить бутылку и хлебнуть прямо из горлышка. Плевать,
что это виски доктора Фогарти.
Фогарти сиял от удовольствия. Он сделал еще глоток и выждал паузу, чтобы
гости пришли в себя.
- Ярнелл изнасиловал дочь, которую зачала от него сестра? - пробормотала
Джулия.
Фогарти помолчал еще немного, наслаждаясь произведенным эффектом, и ответил:
- Нет-нет, Ярнелла от одного ее вида бросало в дрожь. Он бы ее и пальцем не
тронул, за это я ручаюсь. Розелль призналась мне, в чем тут дело, и я ей верю. -
Доктор опять приложился к стакану. - А дело в том, что после рождения дочери
Синтия сделалась весьма набожна и пронесла эту набожность через всю жизнь. Она и
Розелль воспитала в том же духе. Девочка знала Библию от корки до корки. И вот,
сидя у меня в кабинете, Розелль рассказала, что давно решила стать матерью.
Господь, мол, отметил ее своим перстом - это она о гермафродитизме, хороша
отметина! - и она вознамерилась стать Его непорочным орудием, дабы произвести на
свет благословенное потомство. С этой целью она собирала семя, исторгаемое ее
мужским членом, и вносила в свой женский орган.
Бобби взвился, словно его подбросила диванная пружина, и схватил со стола
бутылку.
- Еще стаканчик не найдется?
Фогарти указал на дверцу бара в углу - Джулия только что его заметила. В баре
Бобби обнаружил несколько стаканов и изрядный запас виски. Видно, врач держал
бутылку в столе только для того, чтобы не бегать через всю комнату каждый раз,
как захочется выпить. Бобби налил два полных стакана и дал один жене.
- Я уже догадалась, что Розелль не была бесплодна, - сказала Джулия. - Раз у
нее были дети, то в этом сомневаться не приходится. Но мне почему-то казалось,
что мужской орган у нее не действовал.
- Она была способна к деторождению и в мужской, и в женской ипостаси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114