Всего-то и нужна
газонокосилка, полольная машина да еще парочка нехитрых инструментов. Работаешь
на свежем воздухе, никто в тебя не стреляет.
x x x
Фрэнк, а за ним и Бобби вошли в кабинет, где Джулия и Хэл возились с
деньгами. Бобби бросил на стол листок бумаги и объявил:
- Все, Шерлок Холмс, клади зубы на полку! На свете появился сыщик
посмекалистее.
Джулия повернула листок так, чтобы Хэл тоже смог прочесть.
На листке с помощью лазерного принтера были напечатаны данные о Фрэнке,
которые он сам представил в Калифорнийский департамент дорожного транспорта,
когда в последний раз продлевал водительские права.
- Да, похоже, это ты, Фрэнк, - согласилась Джулия. - Выходит, полностью тебя
зовут Фрэнсис Эзикиел Поллард?
Фрэнк кивнул.
- Точно. Прочел и вспомнил. Фрэнсис Эзикиел. Джулия постучала пальцем по
бумаге:
- А этот адрес в Эль-Энканто-Хайтс тебе что-нибудь говорит?
- Нет. Я даже не знаю, где это - Эль-Энканто.
- Возле Санта-Барбары.
- Да, Бобби подсказал. Но я там и не бывал никогда. Правда...
- Что?
Фрэнк подошел к окну и устремил взгляд на далекий океан, над которым синело
чистое уже небо. По небу плавно, широкими кругами скользили ранние чайки - дух
захватывало от такой красоты. Но ни вид за окнами, ни полет чаек не волновали
Фрэнка.
- В Эль-Энканто я, кажется, не бывал, - продолжал он, не отрываясь от окна, -
но всякий раз, как вы произносите это название, у меня под ложечкой екает, будто
я лечу с американских горок. Думаю про Эль-Энканто, пытаюсь вспомнить, а сердце
так и скачет, и во рту делается сухо, и дышать трудно. Вроде бы у меня с этим
местом и связаны какие-то воспоминания, но память сама хочет их отогнать. Должно
быть, там со мной приключилось что-нибудь очень скверное.., что-нибудь такое,
что и вспомнить страшно.
- Срок действия водительских прав у Фрэнка истек семь лет назад, -
рассказывал Бобби. - По данным Департамента дорожного транспорта, Фрэнк их
больше не продлевал. Нам, можно сказать, повезло: еще немного - и имя Фрэнка
выкинули бы из всех файлов.
Он положил на стол еще две распечатки.
- Зубы на полку, Шерлок Холмс и Сэм Спейд!
- Что это такое?
- Протоколы задержания. Фрэнка дважды задерживали за нарушение правил. Первый
раз в Сан-Франциско лет шесть назад. Второй - пять лет назад на шоссе 101, к
северу от Вентуры. Каждый раз оказывалось, что водительские права у него
просрочены, а сам он ведет себя настолько странно, что полиция предпочитала его
задержать. - Человек на фотографии, прилагавшейся к протоколам, выглядел
несколько моложе и полнее Фрэнка, и все же Джулия без труда узнала своего
нынешнего клиента.
Бобби отодвинул ворох денег и присел на край стола.
- Каждый раз он ухитрялся бежать. Полиция наверняка и сейчас его разыскивает,
но уже не так усердно: проштрафившийся шофер - не уголовник.
- Хоть убейте, не помню, - признался Фрэнк.
- Каким образом ему удалось бежать, в протоколах не сказано. Я подозреваю,
что для этого едва ли понадобилось перепиливать решетку, прорывать туннель,
стращать охрану пистолетом, вырезанным из куска мыла, или пускать в ход другие
испытанные уловки. Наш Фрэнк и без этих штучек-дрючек обойдется.
- А, телепортировался! - сообразил Хэл. - Улучил минуту, когда никто не
видит, - и поминай как звали.
- Вот и я так думаю. После этого он и обзавелся липовыми удостоверениями. С
такими никакая полиция не страшна.
Джулия прочла протоколы и заключила:
- Ну что ж, Фрэнк, по крайней мере, теперь мы убедились, что твоя настоящая
фамилия действительно Поллард, выяснили, что ты живешь в округе Санта-Барбары, и
даже знаем твой настоящий адрес, и тебе больше незачем ютиться в мотеле. Дело
наконец сдвинулось с места. Бобби ликовал:
- Зубы на полку, Холмс, Спейд и миссис Марпл! Но Фрэнк не разделял общего
торжества. Он отошел от окна и снова опустился в кресло.
- Сдвинуться-то оно сдвинулось, но и только. И как медленно оно движется.
Сцепив руки и упершись локтями в расставленные колени, он наклонился вперед и
принялся угрюмо разглядывать пол.
- У меня сейчас шевельнулось нехорошее подозрение. Что, если у меня не только
одежда не правильно восстанавливается? Что, если путаница происходит уже и в
организме? По мелочам. Незаметно. Сотни или тысячи неполадок на клеточном
уровне. То-то я чувствую себя так погано, выматываюсь, хандрю. Неспроста я стал
такой бестолковый, разучился читать и считать... Вдруг это от того, что ткань
мозга восстановлена не так.
Джулия покосилась на Хэла, на Бобби. Видно, они и рады бы разубедить Фрэнка,
но уж больно его предположения похожи на правду.
- Медная-то пряжка с виду была вполне нормальной, - напомнил Фрэнк. - А Бобби
дотронулся - и от нее осталась только пыль.
Глава 40
Во сне голова у Томаса опустела, и в нее набились гадкие сны. Как он живьем
кушает маленьких зверьков. Как пьет кровь. И что Беда - это он и есть.
Вдруг сны оборвались. Он сел в постели, хотел закричать, а внутри у него ни
одного звука. Сидит, дрожит от страха, дышит часто и тяжело, так что в груди
больно.
Вернулось солнышко, ночь ушла, и Томасу стало легче. Он слез с кровати, сунул
ноги в туфли. Пижама холодная от пота. Томас поежился. Натянул халат. Подошел к
окну. Небо славное, синее. Газоны после дождя мокрые-премокрые, дорожки
потемнели, а земля на клумбах совсем черная. А в лужи, как в зеркало, смотрится
синее небо. Много дождя пролилось с неба, весь мир промыло, он теперь как
новенький. Это хорошо.
Где-то сейчас Беда? Близко или далеко? Но тянуться к ней Томас не стал. Ночью
она его чуть не поймала. Сильная такая - Томас едва вырвался. Он от нее - Беда
не отстает. Он назад - а она сквозь ночь мчится за ним. На этот раз он от нее
быстро ушел, но кто знает, что может случиться в следующий раз. Вот возьмет и не
отвяжется и шмыгнет прямо к нему в комнату. Да не мысль свою пошлет ему
вдогонку, а сама заявится. Как это у нее получится, Томас не знал, но
чувствовал, что Беда на такое способна. И если Беда придет в интернат, начнутся
те страсти, которые у Томаса в голове, когда он спит. Начнутся наяву. И никак
уже от них не спастись.
Томас направился к ванной, но тут его взгляд упал на кровать Дерека. Дерек
был мертв. Он лежал на боку. Изуродованное распухшее лицо в синяках. Глаза
широко открыты, в них отражается свет из окна и тот свет, что от лампы на
тумбочке. Рот разинут, словно в крике. Но Дерек не кричал: все звуки улетучились
из него, как воздух из лопнувшего шарика. И вид у него такой, что сразу ясно:
больше от него звуков не дождаться. Из него и кровь вытекла, много-много, а в
животе торчат ножницы, которыми Томас вырезал картинки для стихов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114