Томаса по сердцу так и продрало, точно в него тоже всадили ножницы. Но боль
не как от острого, а как от горя. Ведь по-настоящему его же ничем не протыкали,
а болит от того, что он потерял Дерека. Больно-пребольно: Дерек был его другом,
Томас его любил. А еще Томас испугался. Он как-то угадал, что это Беда
пробралась в интернат и отняла у Дерека жизнь. И теперь начнется как в кино по
телевизору: придут полицейские, скажут, что Дерека убил Томас, и все будут
думать на него и станут его ругать. А Томас не виноват. А Беда будет разгуливать
по свету как ни в чем не бывало и убивать, убивать. Так она может и до Джулии
добраться и сделать с ней то же, что и с Дереком.
Боль, страх за себя, страх за Джулию... Томас не выдержал. Он ухватился за
ножку кровати, зажмурил глаза и попытался набрать воздуха. Но воздух никак не
набирался. Грудь стеснило. С трудом сделав вдох, Томас почуял гадкий-прегадкий
запах. Запах крови Дерека. Томаса чуть не стошнило.
Надо взять Себя В Руки. Санитары не любят, когда кто-то Выходит Из Себя, они
тогда Впрыскивают Ему Лекарство, Чтобы Успокоился. Томас еще ни разу не Выходил
Из Себя. И сейчас не хочет.
Он попробовал дышать так, чтобы не чувствовать запаха крови:
медленно-медленно набирал полную грудь воздуха. И глаза решил открыть: во второй
раз увидеть тело уже не страшно. Теперь он не вздрогнет от неожиданности.
Он открыл глаза и вздрогнул. Тело исчезло.
Томас снова зажмурил глаза, закрыл лицо одной рукой. Потом раздвинул пальцы и
украдкой взглянул на кровать. Нет тела.
Томас дрожал и дрожал. Так и есть: все как по телевизору в фильмах про гадких
мертвецов, которые ходят, как живые. Все гнилые, в червях, кости торчат, а они
ходят и зачем-то убивают людей, даже иногда едят. Томасу не хватало храбрости
досмотреть эти фильмы до конца, а уж самому попасть в такой фильм тем более не
хочется.
С перепуга он чуть не протелевизил Бобби: "Берегись мертвецов, вокруг ходят
голодные мертвецы, берегись!" Но вдруг сообразил: а крови-то на кровати Дерека
нет! Постель даже не смята. Аккуратно заправлена. Что же получается: стоило
Томасу закрыть глаза, как мертвец соскочил с кровати, поменял постельное белье и
навел порядок? Больно быстро. И тут Томас услышал в ванной шум воды. Душ
включен, и Дерек тихонько напевает. Он всегда поет, когда моется. Томас на
секунду представил, как мертвец принимает душ. Моется, а вместе с грязью
смываются куски гнилого мяса, становятся видны кости, а сток для воды
забивается. Ах, вот что! Дерек, значит, не мертвый! И не было на кровати
никакого тела. Получается опять как по телевизору: Томасу привиделось. Он,
выходит, искрасенс.
Нет, Дерека не убивали. Просто перед Томасом промелькнуло то, что случится с
Дереком завтра. Или послезавтра. В общем, скоро. Случится непременно, даже если
Томас постарается помешать. Но еще не случилось.
Томас отцепился от кровати и заковылял к столу.
Ноги не слушались. Только когда сел, вздохнул с облегчением. Открыл верхний
ящик шкафа возле стола. Ножницы на месте. Тут же цветные карандаши, ручки,
вырезки, скотч, степлер. И половина шоколадки. Хранить в шкафу съестное в
открытой обертке не положено, а то Заведутся Тараканы. Томас сунул шоколадку в
карман халата. Не забыть потом положить в холодильник.
Томас смотрел на ножницы, слушал, как мурлычет под душем Дерек, и
представлял, что эти ножницы торчат в животе у Дерека. Воткнулись - и в Дереке
совсем-совсем не осталось ни голоса, ни пения, и он тут же попал в Гиблое Место.
Томас потрогал ножницы за пластмассовые ручки. Ничего страшного. Потрогал
металлические лезвия, а его ка-ак дернет! Как будто молния после грозы
спряталась в лезвиях; только Томас протянул руку - она и выпрыгнула. Трескучий
белый огонь пронзил все тело. Томас отдернул руку. Пальцы зудели. Он закрыл
ящик, поспешно забрался на кровать и завернулся в одеяло, как телевизионные
индейцы у телевизионных костров.
Душ замолчал. И Дерек тоже. Чуть погодя он вышел из ванной, и оттуда пахнуло
мылом и сыростью. Дерек уже оделся. Зачесал назад мокрые волосы.
И вовсе он не гнилой мертвец. С ног до головы живой. По крайней мере, что не
под одеждой, то - сразу видно - живое.
- Доброе утро, - промямлил Дерек и улыбнулся, Рот у него кривой, а язык во
весь рот: не поймешь, что говорит.
- Доброе утро.
- Спал хорошо?
- Ага, - ответил Томас.
- Скоро завтрак.
- Ага.
- Может, дадут кексы.
- Наверно.
- Люблю кексы.
- Дерек...
- А?
- Если вдруг я скажу...
Он замялся. Дерек, улыбаясь, ждал.
Томас обдумал каждое слово и продолжал:
- Если вдруг я скажу: "Беги, идет Беда", ты не стой, как глупый. Беги.
Дерек вытаращил глаза, подумал и все с той же улыбкой согласился:
- Хорошо.
- Обещаешь?
- Обещаю. А Беда - это что?
- Сам не знаю. Но придет - я почувствую. И скажу тебе. А ты тогда беги.
- Куда?
- Все равно. В коридор. Найди санитарок. И оставайся с ними.
- Ага. Умывайся. Скоро завтрак. Может, дадут кексы.
Томас сбросил одеяло, встал, снова сунул ноги в тапочки и пошел в ванную.
Только он открыл дверь, Дерек спросил:
- Ты про завтрак? Томас обернулся.
- А?
- Беда будет на завтрак?
- Может, и да.
- Наверно, это.., яйца всмятку, а?
- А?
- Беда - это яйца всмятку? Не люблю всмятку. Липкие, противные.., брр... На
завтрак яйца всмятку - беда. Я люблю кукурузные хлопья, бананы, кексы.
- Нет, Беда - это не яйца. Это такой человек. Страшный-престрашный. Придет -
я почувствую. И скажу. А ты тогда беги.
- Хорошо. Беда - человек.
Томас вошел в ванную, закрыл дверь.
Борода у него растет плохо. Есть электробритва, но он бреется мало - раз в
месяц. Сегодня он не брился. А зубы почистил. И пописал. И пустил в душе воду. И
только тогда решил засмеяться: уже много времени прошло, Дерек не догадается,
что Томас смеется над ним.
Яйца всмятку!
Томас не любил глядеть на себя в зеркало. Такое плохое, скуластое, глупое
лицо. А сейчас в запотевшее зеркало заглянул. Когда-то в незапамятные времена он
хихикал над своим отражением, а теперь глядит - вот те на: вроде ничего. Когда
смеется, почти совсем нормальный. Притворяться, что смеешься, не помогает -
смеяться надо по правде. Улыбка тоже не годится. От нее лицо не очень меняется,
как от смеха. От нее иногда лицо даже грустное, что и смотреть не хочется.
Яйца всмятку!
Томас покачал головой. Отсмеялся и отвернулся от зеркала.
Для Дерека самая страшная беда - это когда на завтрак яйца всмятку, а не
кексы. Чудно - в смысле "смешно". Рассказать Дереку про ходячих мертвецов, про
ножницы, которые торчат в животе, про чудище, которое ест живых зверюшек, - он
только уставится на тебя и будет улыбаться и кивать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114