Всё как будто сходилось.
– Но это еще не все, – продолжал Хьюго торжественно. – Сразу после смерти Бурлакова я проверил сундуки герцогини. Те, что сразу отнесли в подвал и там спрятали в кладовой. Думаете, в этих сундуках было полно тряпок? Как бы не так! В них был стабилизатор от «Немезиды».
Хьюго сделал паузу, желая посмотреть, какой эффект его слова произведут на Каланжо. Но капитан лишь недоуменно дернул плечами:
– Ну и что? Что это значит? – Слова звучали невнятно, но Хьюго их разобрал.
– Я и сам не знаю. Но разберусь.
– Удачи, – пробормотал Каланжо.
– Возможно, я казню вас за измену, – продолжал Хьюго. – Но, возможно, и нет. Я могу позволить вам жить, чтобы искупить свою вину. Ланьер вас обманул, и это служит вам оправданием. Но не полностью. Вы хотите искупить свою вину, Каланжо? Это шанс получить жизнь. Вы можете заслужить жизнь.
«Из твоих рук жизнь как подачку, как кусок хлеба? Ненавижу!» – мысленно прорычал Каланжо.
И едва заметно кивнул.
Теперь он ненавидел и себя тоже.
– Отлично! – Хьюго потер руки. – Вы – умный человек, Каланжо. За это я вас ценю.
3
Около дверей в госпиталь на принесенной из столовой скамье сидели двое. Хьюго узнал «эльфов» – Орловского, которого все в крепости называли Орликом, и девочку с белым точеным личиком по имени Тая.
– Что вы здесь делаете? – спросил Хьюго, останавливаясь перед юнцами.
Тая подняла опухшее от слез, почти неузнаваемое лицо и прошептала:
– Мы еще надеемся.
Орловский не ответил – отвернулся. Ему не хотелось, чтобы Хьюго видел, как у него покраснели глаза.
– Молодые люди, встать! – приказал им Хьюго. – Вы, кажется, забыли, что разговариваете с генералом.
– Вы уже генерал? – насмешливо спросил Орлик.
– После смерти Бурлакова все подчиняются мне. Встать! – повысил голос Хьюго.
«Эльфы», помедлив, поднялись, держась за руки.
– Я ценю вашу преданность, ребята. Но если вы действительно хотите почтить память генерала, то ступайте и займитесь делом, а не бездельничайте здесь, пуская сопли. Марш!
Тая громко всхлипнула и убежала. Орловский сжал кулаки и шагнул к Хьюго:
– Не смейте так с ней разговаривать!
– Орлик, ты плохо читал Толкиена. Если бы ты проштудировал творение профессора внимательно, то понял бы, что эльфы – это чудовища и уроды, их надо истреблять. Ты что-то хочешь возразить? Или даже вытащить свой меч?
Орловский положил ладонь на рукоять меча, но вытащить клинок не успел – ствол хьюговского пистолета упёрся ему в лоб.
– Ну что ж, действуй. Нет? Передумал? Что с тобой? Ты дрожишь? Бедный...
Пальцы Орлика соскользнули с рукояти меча. Тогда Хьюго сам извлек клинок из ножен, взвесил на руке.
– Неплохая работа. Но тебе эта игрушка ни к чему. Иди-ка лучше вооружись метлой да подмети двор. Это пойдёт тебе на пользу. Иди! – Начальник охраны пихнул Орлика, да еще вдогонку ударил мечом плашмя.
И с видом победителя отправился в госпиталь. Последняя дверь по коридору вела в морг. Терри была здесь.
– Я должен осмотреть убитых, – заявил Хьюго. – Вы уже проводили вскрытие?
– Нет, тела только обмыли, – отвечала Терри.
Одно тело, накрытое простыней, лежало на столе. Второе – тоже под простыней, на каталке.
– Зачем вам меч, Хьюго? – спросила Терри.
Сразу же после смерти Бурлакова ей сделалось ясно, что власть в крепости перейдет к начальнику охраны. Надолго ли – это другой вопрос. Терри не любила делать прогнозы.
– Меч – символ власти и фаллический символ. Или вы этого не знаете? Неужели не знаете? – Хьюго изобразил крайнее удивление. – Моя власть будет такой же ослепительной, холодной, чистой, как эта сталь. Скоро все в крепости это почувствуют. Это Светлана? – Хьюго указал на скрытое простыней тело на столе.
– Она, – кивнула Терри.
Хьюго подошел, откинул ткань.
– Смотрите, какая она красивая. Еще прекрасней, чем прежде. – Он положил меч рядом с телом. – Когда человек погибает вот так мгновенно, не от болезни, а от пули, ножа или иглы, его тело после смерти кажется прекраснее, чем при жизни. Убитый становится как будто моложе. – Пальцы Хьюго скользили по щеке Светланы, к шее, застыли надолго в ложбинке груди. – А грудь. Какая восхитительная грудь! Она создана для поцелуев.
Но Терри смотрела не на грудь Светланы, а на брюки Хьюго. На его ширинку. Она была расстегнута, и возбужденный член торчал наружу.
– Мне выйти? – спросила Терри.
– Лучше всего.
4
Каланжо отвели не назад в карцер, а в его собственную комнату. Впрочем, здесь он оказался не один: на кровати спал Том, Димаш расположился в кресле. Рафа не было. Видимо, его поместили где-то в другом месте. Если, конечно, сумели арестовать.
– О Господи, капитан! Что с вами? – Димаш вскочил. – Вам помочь?
– Не надо! – махнул рукой Каланжо.
Он налил в тазик воды из кувшина, смочил полотенце, принялся отирать лицо. При этом он морщился – было больно. Коснулся разбитого рта и замычал сквозь зубы.
Том проснулся, сел на кровати, ссутулившись, держась за живот.
– Сволочь, какая сволочь, ненавижу, – пробормотал Том, всхлипывая.
– Тебя тоже арестовали? – спросил Каланжо.
– Нет. Но Хьюго заявил, что он мне не доверяет.
– Что говорят в крепости?
– Ничего не говорят. Все рыдают.
– А Борьку не арестовали. Борька в охране, – вздохнул Димаш. – Может, он нам как-то поможет? Том, ты бы с ним поговорил – он честный парень, он не мог Хьюго продаться.
– Я одного не понимаю! – Каланжо вновь намочил полотенце. Вода в тазу уже была красной. – Хьюго догадался, что Ланьер превратился в зомбака и явился убить генерала? Если да – то он вроде как сообщник. Или охранник просто облажался, а потом воспользовался моментом?
– Какое это имеет значение? – пожал плечами Димаш.
– В самом деле – никакого. – Каланжо плюхнул полотенце в таз и присел на край кровати. Его мутило.
– Что с нами будет? – спросил Димаш.
– Ничего. Мы присягнем Хьюго и будем ему служить. Ждать весну. Потом попытаемся сбежать.
– Я не хочу служить Хьюго, – захныкал Том.
– Мне не верится, что Виктор Павлович мог убить генерала. Кто угодно, но только не он, – заявил Димаш.
– А что ты о нем знаешь? Почему так уверен? – спросил Каланжо. Заявление Димаша почему-то его разозлило. После происшедшего он ни в чем уже не был уверен.
– Он – портальщик, а не стрелок. И потом, он меня с Борькой из мортала вывел, вы же знаете.
– И все?
– Он – известный ведущий «Дельта-ньюз». Делал обалденные программы... – Димаш задохнулся и замолчал, не зная, что еще сказать, чтобы доказать невиновность Ланьера.
– Ты не находишь странным, что парень с такой профессией пошел за врата? – тут же парировал Каланжо. – Знаешь, сколько он должен зарабатывать в месяц? Что он забыл за вратами?
– Не знаю. Он никогда не говорил – зачем. Может быть, из-за девчонки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
– Но это еще не все, – продолжал Хьюго торжественно. – Сразу после смерти Бурлакова я проверил сундуки герцогини. Те, что сразу отнесли в подвал и там спрятали в кладовой. Думаете, в этих сундуках было полно тряпок? Как бы не так! В них был стабилизатор от «Немезиды».
Хьюго сделал паузу, желая посмотреть, какой эффект его слова произведут на Каланжо. Но капитан лишь недоуменно дернул плечами:
– Ну и что? Что это значит? – Слова звучали невнятно, но Хьюго их разобрал.
– Я и сам не знаю. Но разберусь.
– Удачи, – пробормотал Каланжо.
– Возможно, я казню вас за измену, – продолжал Хьюго. – Но, возможно, и нет. Я могу позволить вам жить, чтобы искупить свою вину. Ланьер вас обманул, и это служит вам оправданием. Но не полностью. Вы хотите искупить свою вину, Каланжо? Это шанс получить жизнь. Вы можете заслужить жизнь.
«Из твоих рук жизнь как подачку, как кусок хлеба? Ненавижу!» – мысленно прорычал Каланжо.
И едва заметно кивнул.
Теперь он ненавидел и себя тоже.
– Отлично! – Хьюго потер руки. – Вы – умный человек, Каланжо. За это я вас ценю.
3
Около дверей в госпиталь на принесенной из столовой скамье сидели двое. Хьюго узнал «эльфов» – Орловского, которого все в крепости называли Орликом, и девочку с белым точеным личиком по имени Тая.
– Что вы здесь делаете? – спросил Хьюго, останавливаясь перед юнцами.
Тая подняла опухшее от слез, почти неузнаваемое лицо и прошептала:
– Мы еще надеемся.
Орловский не ответил – отвернулся. Ему не хотелось, чтобы Хьюго видел, как у него покраснели глаза.
– Молодые люди, встать! – приказал им Хьюго. – Вы, кажется, забыли, что разговариваете с генералом.
– Вы уже генерал? – насмешливо спросил Орлик.
– После смерти Бурлакова все подчиняются мне. Встать! – повысил голос Хьюго.
«Эльфы», помедлив, поднялись, держась за руки.
– Я ценю вашу преданность, ребята. Но если вы действительно хотите почтить память генерала, то ступайте и займитесь делом, а не бездельничайте здесь, пуская сопли. Марш!
Тая громко всхлипнула и убежала. Орловский сжал кулаки и шагнул к Хьюго:
– Не смейте так с ней разговаривать!
– Орлик, ты плохо читал Толкиена. Если бы ты проштудировал творение профессора внимательно, то понял бы, что эльфы – это чудовища и уроды, их надо истреблять. Ты что-то хочешь возразить? Или даже вытащить свой меч?
Орловский положил ладонь на рукоять меча, но вытащить клинок не успел – ствол хьюговского пистолета упёрся ему в лоб.
– Ну что ж, действуй. Нет? Передумал? Что с тобой? Ты дрожишь? Бедный...
Пальцы Орлика соскользнули с рукояти меча. Тогда Хьюго сам извлек клинок из ножен, взвесил на руке.
– Неплохая работа. Но тебе эта игрушка ни к чему. Иди-ка лучше вооружись метлой да подмети двор. Это пойдёт тебе на пользу. Иди! – Начальник охраны пихнул Орлика, да еще вдогонку ударил мечом плашмя.
И с видом победителя отправился в госпиталь. Последняя дверь по коридору вела в морг. Терри была здесь.
– Я должен осмотреть убитых, – заявил Хьюго. – Вы уже проводили вскрытие?
– Нет, тела только обмыли, – отвечала Терри.
Одно тело, накрытое простыней, лежало на столе. Второе – тоже под простыней, на каталке.
– Зачем вам меч, Хьюго? – спросила Терри.
Сразу же после смерти Бурлакова ей сделалось ясно, что власть в крепости перейдет к начальнику охраны. Надолго ли – это другой вопрос. Терри не любила делать прогнозы.
– Меч – символ власти и фаллический символ. Или вы этого не знаете? Неужели не знаете? – Хьюго изобразил крайнее удивление. – Моя власть будет такой же ослепительной, холодной, чистой, как эта сталь. Скоро все в крепости это почувствуют. Это Светлана? – Хьюго указал на скрытое простыней тело на столе.
– Она, – кивнула Терри.
Хьюго подошел, откинул ткань.
– Смотрите, какая она красивая. Еще прекрасней, чем прежде. – Он положил меч рядом с телом. – Когда человек погибает вот так мгновенно, не от болезни, а от пули, ножа или иглы, его тело после смерти кажется прекраснее, чем при жизни. Убитый становится как будто моложе. – Пальцы Хьюго скользили по щеке Светланы, к шее, застыли надолго в ложбинке груди. – А грудь. Какая восхитительная грудь! Она создана для поцелуев.
Но Терри смотрела не на грудь Светланы, а на брюки Хьюго. На его ширинку. Она была расстегнута, и возбужденный член торчал наружу.
– Мне выйти? – спросила Терри.
– Лучше всего.
4
Каланжо отвели не назад в карцер, а в его собственную комнату. Впрочем, здесь он оказался не один: на кровати спал Том, Димаш расположился в кресле. Рафа не было. Видимо, его поместили где-то в другом месте. Если, конечно, сумели арестовать.
– О Господи, капитан! Что с вами? – Димаш вскочил. – Вам помочь?
– Не надо! – махнул рукой Каланжо.
Он налил в тазик воды из кувшина, смочил полотенце, принялся отирать лицо. При этом он морщился – было больно. Коснулся разбитого рта и замычал сквозь зубы.
Том проснулся, сел на кровати, ссутулившись, держась за живот.
– Сволочь, какая сволочь, ненавижу, – пробормотал Том, всхлипывая.
– Тебя тоже арестовали? – спросил Каланжо.
– Нет. Но Хьюго заявил, что он мне не доверяет.
– Что говорят в крепости?
– Ничего не говорят. Все рыдают.
– А Борьку не арестовали. Борька в охране, – вздохнул Димаш. – Может, он нам как-то поможет? Том, ты бы с ним поговорил – он честный парень, он не мог Хьюго продаться.
– Я одного не понимаю! – Каланжо вновь намочил полотенце. Вода в тазу уже была красной. – Хьюго догадался, что Ланьер превратился в зомбака и явился убить генерала? Если да – то он вроде как сообщник. Или охранник просто облажался, а потом воспользовался моментом?
– Какое это имеет значение? – пожал плечами Димаш.
– В самом деле – никакого. – Каланжо плюхнул полотенце в таз и присел на край кровати. Его мутило.
– Что с нами будет? – спросил Димаш.
– Ничего. Мы присягнем Хьюго и будем ему служить. Ждать весну. Потом попытаемся сбежать.
– Я не хочу служить Хьюго, – захныкал Том.
– Мне не верится, что Виктор Павлович мог убить генерала. Кто угодно, но только не он, – заявил Димаш.
– А что ты о нем знаешь? Почему так уверен? – спросил Каланжо. Заявление Димаша почему-то его разозлило. После происшедшего он ни в чем уже не был уверен.
– Он – портальщик, а не стрелок. И потом, он меня с Борькой из мортала вывел, вы же знаете.
– И все?
– Он – известный ведущий «Дельта-ньюз». Делал обалденные программы... – Димаш задохнулся и замолчал, не зная, что еще сказать, чтобы доказать невиновность Ланьера.
– Ты не находишь странным, что парень с такой профессией пошел за врата? – тут же парировал Каланжо. – Знаешь, сколько он должен зарабатывать в месяц? Что он забыл за вратами?
– Не знаю. Он никогда не говорил – зачем. Может быть, из-за девчонки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96