Никто не может изо дня в день считать себя трусом и ничтожеством. Любовь к тирану – элементарная самозащита.
– Которая убивает, – уточнил Ланьер. – Впрочем, я тоже читал Фромма.
– Я дошла до этого своим умом.
– Мудрость хороша сама по себе, независимо от родословной.
5
Вечером они вышли к огромному озеру. Берег отвесно обрывался, в одном месте был спуск – ступени, вырубленные в скале. Снега тут не было, его постоянно сдувал ветер. Повсюду громоздились ледяные торосы.
Виктор поднес бинокль к глазам. Озеро было огромным. Гладким, как каток. Лед сверкал на солнце. Прозрачный, зеленоватый; а в глубине застыли белые смутные абрисы неведомых существ.
– Что это? – изумился Виктор, снимая снегоступы.
– Хочешь вниз? Может, не стоит ходить? – засомневалась Ли.
– Хочу посмотреть, что там такое.
– Не советую. По озеру нам не пройти.
Но Ланьер уже спускался по склону.
Ли медлила. Она бывала однажды на этих берегах. Разглядывать еще раз вблизи то, что находится подо льдом, у нее не было никакой охоты. Она осталась наверху, ждала, пока Виктор ступит на лед.
Вот он сошел, стал оглядываться. Потом двинулся по льду. Лед был прозрачным, так что не составляло труда разглядеть, что же там, внизу. Просто не хотелось верить своим глазам. Во льду лежали тела. Обнаженные люди. Мужчины и женщины. В большинстве всё же мужчины. Молодые. Они застыли в неестественных позах с открытыми остекленевшими глазами, скрюченными руками, сведенными в предсмертной муке ртами.
Виктор повернулся и побежал назад. Оглянулся, как будто боялся, что эти люди, вмерзшие в лед, вдруг встанут и кинутся за ним.
Задыхаясь, он снова поднялся на кручу и упал на скале.
– Я же предупреждала: не надо спускаться! Но мы упрямые, нам самим надо во всем убедиться! – Похоже, майор Бернхард не на шутку на него разозлилась.
– Что это? – спросил Ланьер, поднимаясь. – Ледяное озеро Коцит?
– Нет, это всего лишь незапланированные потери.
– Не понял. Что?
– Когда во время летних операций гибнет слишком много людей, их тела не отправляют через морги за врата. Триста, триста пятьдесят максимум, остальные должны оставаться здесь. Их привозят сюда и бросают в воду. Вода в этом озере такова, что тела там лежат и не гниют. А потом наступает зима, и они замерзают. Умереть героями. Кажется, затем они сюда и приходят. Разве нет?
– А весной? – У Виктора дрогнул голос.
– Весной они оттаивают, – Ли пожала плечами. – А зимой снова замерзают. Иногда летом «черные следопыты» здесь находят погибших несколько лет назад. «Черняки» отвозят трупы назад к родне – хоронить. Ты слышал про «черных следопытов»?
Ланьер вспомнил Каланжо и кивнул.
– Мы можем пройти по льду? – спросил Виктор.
– Я бы не стала.
– То есть нам придется огибать озеро?
– Да, лучше обогнуть. Здесь может встретиться полынья. Если провалимся, уже никогда не выберемся. Лучше не рисковать.
Виктор не стал спорить. Ли лучше знала этот мир.
Они двинулись в обход. Шли, в течение дня останавливались дважды на привал. Снова шли. И так – до темноты. Озеро казалось неохватным. И всякий раз, когда Виктор наводил бинокль на поверхность, мог различить подо льдом абрисы неподвижных тел.
«Сколько же здесь людей? Десятки тысяч? Сотни? Миллионы? »
Виктору все время казалось, что тела в глубине шевелятся и пытаются всплыть. О, если бы нашлась сила поднять их всех и швырнуть... Куда можно было бросить эти белые, осклизлые, давно умершие тела – в чье лицо? Чье безумие сделать окончательным, чью гордость унизить, а совесть заставить заговорить?
Как обо всем этом рассказать? Как перейти на ту сторону? У врат портальщика наверняка будут ждать. С этой стороны, а возможно – и с той. Он не питал иллюзий насчет того, что сообщение об истинном положении дел само по себе что-то может всерьез изменить. Но, сознавая тщетность усилий, готов был рискнуть всем, чтобы добраться до портала и рассказать о своих открытиях. Многие называли жажду непременно поведать о виденном портальным безумием.
Виктор не искал для своих поступков названия. Он должен вырваться из этого мира и рассказать правду – только и всего. Если бы он мог отыскать вторые врата! Но никто не знает, где они. Валгалла наверняка искала, но не нашла. И никто не нашел – только герцог. Они там, где никто не предполагает. Но где? Виктор пытался представить карту. Есть немало районов, которые до сих пор почти не изучены. Врата не находят, потому что вокруг них недоступный район? Или что-то другое оберегает и сдерживает?
Врата смогли появиться лишь в том месте Вечного мира (который тогда не был таким уж мирным), где взорвали бомбу вырожденного пространства. Каким образом Поль Ланьер нашел врата на этой стороне, никто не знал. Придется при встрече (если они встретятся, конечно) спросить отца: как потихоньку выйти на ту сторону? Что за человек герцог? Что он сделает услышав такую просьбу? Покажет потайную дверь или рассмеется в лицо?
«Если он нашел врата, почему я не могу? – спросил себя Виктор. – Нет, я должен сам отыскать дорогу. Мне под силу их отыскать – я это чувствую. Думай Ланьер, думай!»
МИР
Глава 16
1
– Даня, если я позову тебя в Дикий мир, ты пойдешь со мной? – спросил герцог.
– Один? – казалось, вопрос ничуть не удивил рена.
– В хорошей компании. Ты, полковник Скотт и Женька.
Они сидели на платформе. Была ночь. Их платформа стояла посреди лагеря – его марширующие разбили на чьем-то незасеянном поле. Повсюду мелькали огоньки-светляки. Те, что побольше, принадлежали вечным фонарям, поменьше – сигаретам. Слева и справа от платформы Ланьера стояли под углом еще по две платформы. Благодаря коррекции зрения рен видел так же хорошо, как в молодости, так что сумел разглядеть на платформах неподвижные человеческие фигуры, застывшие бронзовыми изваяниями. Хотя они и старались укрыться за огромными чучелами из папье-маше, изображавших председателя Мирового совета и главу «Глобал» Кристиани.
На ночь на платформе устанавливали палатку, ее называли каютой, оттуда доносился сочный храп, судя по всему, принадлежавший Вязькову. Полковник ему вторил, но куда тоньше и с перерывами. Девицы, днём отплясывавшие румбу, ушли в гости к новым друзьям.
– Зачем? – спросил рен. – Кому я нужен на той стороне? Стрелок из меня, признаться, всегда был никудышный.
– Устраивать среды в Диком мире пока некому. Вот я и предлагаю тебе начать эпоху просвещения.
– А если серьезно?
– Серьезно... – Поль задумался. – Если серьезно, отвечаю: скоро власть на той стороне будет сосредоточена в моих руках, а чтобы управлять, нужны люди. Не только бойцы и стрелки. Нужны такие, как ты и полковник. Не спорю, у вас в головах полно своих тараканов, но порой вы говорите дельные вещи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
– Которая убивает, – уточнил Ланьер. – Впрочем, я тоже читал Фромма.
– Я дошла до этого своим умом.
– Мудрость хороша сама по себе, независимо от родословной.
5
Вечером они вышли к огромному озеру. Берег отвесно обрывался, в одном месте был спуск – ступени, вырубленные в скале. Снега тут не было, его постоянно сдувал ветер. Повсюду громоздились ледяные торосы.
Виктор поднес бинокль к глазам. Озеро было огромным. Гладким, как каток. Лед сверкал на солнце. Прозрачный, зеленоватый; а в глубине застыли белые смутные абрисы неведомых существ.
– Что это? – изумился Виктор, снимая снегоступы.
– Хочешь вниз? Может, не стоит ходить? – засомневалась Ли.
– Хочу посмотреть, что там такое.
– Не советую. По озеру нам не пройти.
Но Ланьер уже спускался по склону.
Ли медлила. Она бывала однажды на этих берегах. Разглядывать еще раз вблизи то, что находится подо льдом, у нее не было никакой охоты. Она осталась наверху, ждала, пока Виктор ступит на лед.
Вот он сошел, стал оглядываться. Потом двинулся по льду. Лед был прозрачным, так что не составляло труда разглядеть, что же там, внизу. Просто не хотелось верить своим глазам. Во льду лежали тела. Обнаженные люди. Мужчины и женщины. В большинстве всё же мужчины. Молодые. Они застыли в неестественных позах с открытыми остекленевшими глазами, скрюченными руками, сведенными в предсмертной муке ртами.
Виктор повернулся и побежал назад. Оглянулся, как будто боялся, что эти люди, вмерзшие в лед, вдруг встанут и кинутся за ним.
Задыхаясь, он снова поднялся на кручу и упал на скале.
– Я же предупреждала: не надо спускаться! Но мы упрямые, нам самим надо во всем убедиться! – Похоже, майор Бернхард не на шутку на него разозлилась.
– Что это? – спросил Ланьер, поднимаясь. – Ледяное озеро Коцит?
– Нет, это всего лишь незапланированные потери.
– Не понял. Что?
– Когда во время летних операций гибнет слишком много людей, их тела не отправляют через морги за врата. Триста, триста пятьдесят максимум, остальные должны оставаться здесь. Их привозят сюда и бросают в воду. Вода в этом озере такова, что тела там лежат и не гниют. А потом наступает зима, и они замерзают. Умереть героями. Кажется, затем они сюда и приходят. Разве нет?
– А весной? – У Виктора дрогнул голос.
– Весной они оттаивают, – Ли пожала плечами. – А зимой снова замерзают. Иногда летом «черные следопыты» здесь находят погибших несколько лет назад. «Черняки» отвозят трупы назад к родне – хоронить. Ты слышал про «черных следопытов»?
Ланьер вспомнил Каланжо и кивнул.
– Мы можем пройти по льду? – спросил Виктор.
– Я бы не стала.
– То есть нам придется огибать озеро?
– Да, лучше обогнуть. Здесь может встретиться полынья. Если провалимся, уже никогда не выберемся. Лучше не рисковать.
Виктор не стал спорить. Ли лучше знала этот мир.
Они двинулись в обход. Шли, в течение дня останавливались дважды на привал. Снова шли. И так – до темноты. Озеро казалось неохватным. И всякий раз, когда Виктор наводил бинокль на поверхность, мог различить подо льдом абрисы неподвижных тел.
«Сколько же здесь людей? Десятки тысяч? Сотни? Миллионы? »
Виктору все время казалось, что тела в глубине шевелятся и пытаются всплыть. О, если бы нашлась сила поднять их всех и швырнуть... Куда можно было бросить эти белые, осклизлые, давно умершие тела – в чье лицо? Чье безумие сделать окончательным, чью гордость унизить, а совесть заставить заговорить?
Как обо всем этом рассказать? Как перейти на ту сторону? У врат портальщика наверняка будут ждать. С этой стороны, а возможно – и с той. Он не питал иллюзий насчет того, что сообщение об истинном положении дел само по себе что-то может всерьез изменить. Но, сознавая тщетность усилий, готов был рискнуть всем, чтобы добраться до портала и рассказать о своих открытиях. Многие называли жажду непременно поведать о виденном портальным безумием.
Виктор не искал для своих поступков названия. Он должен вырваться из этого мира и рассказать правду – только и всего. Если бы он мог отыскать вторые врата! Но никто не знает, где они. Валгалла наверняка искала, но не нашла. И никто не нашел – только герцог. Они там, где никто не предполагает. Но где? Виктор пытался представить карту. Есть немало районов, которые до сих пор почти не изучены. Врата не находят, потому что вокруг них недоступный район? Или что-то другое оберегает и сдерживает?
Врата смогли появиться лишь в том месте Вечного мира (который тогда не был таким уж мирным), где взорвали бомбу вырожденного пространства. Каким образом Поль Ланьер нашел врата на этой стороне, никто не знал. Придется при встрече (если они встретятся, конечно) спросить отца: как потихоньку выйти на ту сторону? Что за человек герцог? Что он сделает услышав такую просьбу? Покажет потайную дверь или рассмеется в лицо?
«Если он нашел врата, почему я не могу? – спросил себя Виктор. – Нет, я должен сам отыскать дорогу. Мне под силу их отыскать – я это чувствую. Думай Ланьер, думай!»
МИР
Глава 16
1
– Даня, если я позову тебя в Дикий мир, ты пойдешь со мной? – спросил герцог.
– Один? – казалось, вопрос ничуть не удивил рена.
– В хорошей компании. Ты, полковник Скотт и Женька.
Они сидели на платформе. Была ночь. Их платформа стояла посреди лагеря – его марширующие разбили на чьем-то незасеянном поле. Повсюду мелькали огоньки-светляки. Те, что побольше, принадлежали вечным фонарям, поменьше – сигаретам. Слева и справа от платформы Ланьера стояли под углом еще по две платформы. Благодаря коррекции зрения рен видел так же хорошо, как в молодости, так что сумел разглядеть на платформах неподвижные человеческие фигуры, застывшие бронзовыми изваяниями. Хотя они и старались укрыться за огромными чучелами из папье-маше, изображавших председателя Мирового совета и главу «Глобал» Кристиани.
На ночь на платформе устанавливали палатку, ее называли каютой, оттуда доносился сочный храп, судя по всему, принадлежавший Вязькову. Полковник ему вторил, но куда тоньше и с перерывами. Девицы, днём отплясывавшие румбу, ушли в гости к новым друзьям.
– Зачем? – спросил рен. – Кому я нужен на той стороне? Стрелок из меня, признаться, всегда был никудышный.
– Устраивать среды в Диком мире пока некому. Вот я и предлагаю тебе начать эпоху просвещения.
– А если серьезно?
– Серьезно... – Поль задумался. – Если серьезно, отвечаю: скоро власть на той стороне будет сосредоточена в моих руках, а чтобы управлять, нужны люди. Не только бойцы и стрелки. Нужны такие, как ты и полковник. Не спорю, у вас в головах полно своих тараканов, но порой вы говорите дельные вещи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96