И, что хуже всего, лорд-романтик начал страшиться перспективы, ожидающей его.
Семья Сары избрала другие методы для шантажа: в каждом письме, которое она получала, сообщалось о болезни очередного члена ее семьи, вызванной ее дурным поведением. Кэролайн слегла, лорд Холленд чувствовал недомогание, Луиза мучилась истериками, Эмили была совершенно подавлена. Что касается маленькой Луизы, ей предрекали тяжелую жизнь и полный остракизм, несмотря на то, что сэр Чарльз, скрывающийся в Суффолке от непрошенного сочувствия друзей, с радостью забрал бы малышку от неверной жены.
Их отношения дали трещину в тот день, когда неизвестный недоброжелатель прислал им экземпляр местной газетенки. В ней содержалась огромная статья, в которой Сару называли новой Мессалиной, а Уильяма - Гордианом, а, кроме того, упоминалось, что, когда сэр Чарльз Банбери хотел было вызвать лорда Уильяма Гордона на дуэль, один из друзей отговорил его, сообщив, что у Сары было столько любовников, что, если расставить их имена в алфавитном порядке, очередь до Гордиана дойдет только через добрый десяток лет.
- Они называют тебя распутницей, Сара, - заметил Уильям, читая статью.
- При нашей первой встрече я призналась тебе, что имела несколько отвратительных связей. Я всегда была откровенна с тобой, - деланно-спокойным тоном ответила Сара, чувствуя, как на ее глаза наворачиваются слезы.
- Но в статье ты представлена просто дешевой шлюхой.
Отшвырнув газету, он вышел из дома и где-то пропадал до самой ночи. Яд проник в их жизнь и оказал свое воздействие: первые неповторимые недели страсти были закончены, и закончены навсегда.
В апреле начались сильные ливни, поэтому Уильям, который пытался поддержать свой дух прогулками и рыбной ловлей, оказался узником в своем доме. Как раз в это время у Луизы начали резаться зубки, и она кричала дни и ночи напролет, вызывая скандалы, которые делали жизнь малютки еще более несчастной.
- Неужели ты не можешь успокоить ее? - раздраженно спросил Уильям.
- Нет, не могу, - в тон ему ответила Сара. - Попробуй, если хочешь.
- Черта с два! - фыркнул он и вышел под проливной дождь.
Наконец погода установилась и пара получила возможность проводить больше времени на свежем воздухе, прогуливаясь вдоль берега реки по тропе, которую они прозвали Аллеей Любовников еще в те времена, когда только прибыли в Шотландию и все видели в розовом свете.
- Что твои родители пишут в последнем письме? - спросила Сара скорее из желания поддержать разговор, нежели из любопытства.
- О том, что они не имеют намерения увеличить мое содержание и что развод сэра Чарльза Банбери, если таковой состоится, займет не менее восьми лет.
Как будто услышав долгожданные слова, Сара произнесла:
- Лорд и леди Холленд больны, мои сестры подавлены, герцог Ричмонд прикован к кровати. И все из-за нас двоих.
Лорд Уильям остановился и резко повернулся к ней:
- Большего добиться было бы трудно, верно? - тихо сказал он.
- Что ты имеешь в виду?
- То, что, если мы причинили столько страданий другим людям, не говоря уж о нас самих, пора бы прибегнуть к помощи рассудка.
С этими словами он круто повернулся и почти побежал к дому.
- Уильям! - крикнула вслед ему Сара. - Уильям! Он не ответил.
Не желая терпеть унижения и будучи слишком гордой, чтобы бежать следом за любовником, Сара осталась на месте, укачивая ребенка на руках до тех пор, пока он не уснул. Только после этого Сара медленно направилась к дому, надеясь застать Уильяма в лучшем расположении духа.
Его не было дома. Осмотрев комнаты, Сара обнаружила, что его одежда и туалетные принадлежности исчезли. Охваченная паникой, она бросилась в конюшню и увидела, что лошади, которую Уильям приобрел для прогулок, там нет. Сгущались сумерки, Сара сидела одна в доме, вдали от жилья и людей, в обществе крошечного и беззащитного ребенка.
- Ублюдок! - крикнула она в ярости. - Ублюдок! Но в ответ ей раздалось лишь журчание речной воды.
После двух самых ужасных дней и ночей в ее жизни Сара услышала у дверей стук копыт, стремглав бросилась к порогу и обнаружила, что приехал всего-навсего мальчишка-почтальон. Тем не менее Сара схватила его за руку и почти стащила с седла.
- Вот тебе письмо, - сказала она. - Ты получишь шиллинг, если отвезешь его немедля.
Мальчишка взглянул на адрес и почесал всей пятерней в затылке.
- «Его милости герцогу Ричмондскому, Гудвуд, Сассекс». Это же страшно далеко, мэм.
- Неважно. Скажи, у твоего отца есть лошадь или повозка?
- У меня нет отца, только мать.
- Ладно, она не согласится довезти меня до Бервика? За это я дам гинею.
Мальчишка просиял.
- Да уж, не откажется.
- Отлично. Когда уходит дилижанс из Бервика?
- В четверг, за четверть часа до полуночи.
- Что за немыслимый час! Лучше я проведу предыдущую ночь в Бервике. Скажи матери, что я жду ее в четверг в полдень. Возьми, это два шиллинга, и будь хорошим и послушным мальчиком.
Так леди Саре Банбери пришлось покинуть Шотландию не в удобной карете, а в расхлябанной деревенской повозке, со сваленными позади вещами, с крошечной дочерью, которую она крепко обхватила руками. Приключение превратилось в опасную выходку, романтические мечты оказались с горьковатым привкусом. У нее не осталось ничего, кроме своих пятисот фунтов, возвращенных сэром Чарльзом, и ребенка-безотцовщины. В двадцать четыре года Сара Банбери превратилась в отверженную изгнанницу, женщину, которой пренебрег высший свет, а впереди ее ждала одинокая и безотрадная жизнь.
- Вот здесь они любили бродить, - сказала Сидония Алексею.
- И, насколько понимаю, любоваться природой.
- Да, беседовать о цветущем шиповнике.
- Романтика!
- Вот именно, - Сидония отвела ветку боярышника, который рос так густо, что его ветви совершенно переплелись.
- Знаешь, - продолжал Алексей, - это так романтично, что я не отказался бы сам поступить так же.
- Что ты имеешь в виду?
- Я думаю купить тебе куст роз для твоего сада, чтобы он напоминал обо мне.
- Когда ты вернешься в Россию?
- Да, когда я буду там или на гастролях - везде.
- Ты прелесть, - воскликнула Сидония, обнимая его. - Ты выбиваешь все грустные мысли из моей головы, и все-таки ты чудовище.
- К чему грустить сейчас? - возразил он. - Для этого у нас впереди еще вся жизнь. Подумай, целых десять месяцев ты могла бездумно радоваться.
- Но все хорошее обязательно кончается, верно?
- К несчастью, да.
Именно здесь, в том самом месте, где лорд Уильям Гордон бежал от обязанностей, бросив свою любовницу и ребенка, Алексей Орлов и Сидония Брукс, несмотря на то, что им оставалось пробыть вместе еще несколько дней, окончательно расстались друг с другом.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
- Искусство жить - тонкая штука, - произнес герцог Ричмондский, закидывая одну на другую обтянутые модными панталонами ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Семья Сары избрала другие методы для шантажа: в каждом письме, которое она получала, сообщалось о болезни очередного члена ее семьи, вызванной ее дурным поведением. Кэролайн слегла, лорд Холленд чувствовал недомогание, Луиза мучилась истериками, Эмили была совершенно подавлена. Что касается маленькой Луизы, ей предрекали тяжелую жизнь и полный остракизм, несмотря на то, что сэр Чарльз, скрывающийся в Суффолке от непрошенного сочувствия друзей, с радостью забрал бы малышку от неверной жены.
Их отношения дали трещину в тот день, когда неизвестный недоброжелатель прислал им экземпляр местной газетенки. В ней содержалась огромная статья, в которой Сару называли новой Мессалиной, а Уильяма - Гордианом, а, кроме того, упоминалось, что, когда сэр Чарльз Банбери хотел было вызвать лорда Уильяма Гордона на дуэль, один из друзей отговорил его, сообщив, что у Сары было столько любовников, что, если расставить их имена в алфавитном порядке, очередь до Гордиана дойдет только через добрый десяток лет.
- Они называют тебя распутницей, Сара, - заметил Уильям, читая статью.
- При нашей первой встрече я призналась тебе, что имела несколько отвратительных связей. Я всегда была откровенна с тобой, - деланно-спокойным тоном ответила Сара, чувствуя, как на ее глаза наворачиваются слезы.
- Но в статье ты представлена просто дешевой шлюхой.
Отшвырнув газету, он вышел из дома и где-то пропадал до самой ночи. Яд проник в их жизнь и оказал свое воздействие: первые неповторимые недели страсти были закончены, и закончены навсегда.
В апреле начались сильные ливни, поэтому Уильям, который пытался поддержать свой дух прогулками и рыбной ловлей, оказался узником в своем доме. Как раз в это время у Луизы начали резаться зубки, и она кричала дни и ночи напролет, вызывая скандалы, которые делали жизнь малютки еще более несчастной.
- Неужели ты не можешь успокоить ее? - раздраженно спросил Уильям.
- Нет, не могу, - в тон ему ответила Сара. - Попробуй, если хочешь.
- Черта с два! - фыркнул он и вышел под проливной дождь.
Наконец погода установилась и пара получила возможность проводить больше времени на свежем воздухе, прогуливаясь вдоль берега реки по тропе, которую они прозвали Аллеей Любовников еще в те времена, когда только прибыли в Шотландию и все видели в розовом свете.
- Что твои родители пишут в последнем письме? - спросила Сара скорее из желания поддержать разговор, нежели из любопытства.
- О том, что они не имеют намерения увеличить мое содержание и что развод сэра Чарльза Банбери, если таковой состоится, займет не менее восьми лет.
Как будто услышав долгожданные слова, Сара произнесла:
- Лорд и леди Холленд больны, мои сестры подавлены, герцог Ричмонд прикован к кровати. И все из-за нас двоих.
Лорд Уильям остановился и резко повернулся к ней:
- Большего добиться было бы трудно, верно? - тихо сказал он.
- Что ты имеешь в виду?
- То, что, если мы причинили столько страданий другим людям, не говоря уж о нас самих, пора бы прибегнуть к помощи рассудка.
С этими словами он круто повернулся и почти побежал к дому.
- Уильям! - крикнула вслед ему Сара. - Уильям! Он не ответил.
Не желая терпеть унижения и будучи слишком гордой, чтобы бежать следом за любовником, Сара осталась на месте, укачивая ребенка на руках до тех пор, пока он не уснул. Только после этого Сара медленно направилась к дому, надеясь застать Уильяма в лучшем расположении духа.
Его не было дома. Осмотрев комнаты, Сара обнаружила, что его одежда и туалетные принадлежности исчезли. Охваченная паникой, она бросилась в конюшню и увидела, что лошади, которую Уильям приобрел для прогулок, там нет. Сгущались сумерки, Сара сидела одна в доме, вдали от жилья и людей, в обществе крошечного и беззащитного ребенка.
- Ублюдок! - крикнула она в ярости. - Ублюдок! Но в ответ ей раздалось лишь журчание речной воды.
После двух самых ужасных дней и ночей в ее жизни Сара услышала у дверей стук копыт, стремглав бросилась к порогу и обнаружила, что приехал всего-навсего мальчишка-почтальон. Тем не менее Сара схватила его за руку и почти стащила с седла.
- Вот тебе письмо, - сказала она. - Ты получишь шиллинг, если отвезешь его немедля.
Мальчишка взглянул на адрес и почесал всей пятерней в затылке.
- «Его милости герцогу Ричмондскому, Гудвуд, Сассекс». Это же страшно далеко, мэм.
- Неважно. Скажи, у твоего отца есть лошадь или повозка?
- У меня нет отца, только мать.
- Ладно, она не согласится довезти меня до Бервика? За это я дам гинею.
Мальчишка просиял.
- Да уж, не откажется.
- Отлично. Когда уходит дилижанс из Бервика?
- В четверг, за четверть часа до полуночи.
- Что за немыслимый час! Лучше я проведу предыдущую ночь в Бервике. Скажи матери, что я жду ее в четверг в полдень. Возьми, это два шиллинга, и будь хорошим и послушным мальчиком.
Так леди Саре Банбери пришлось покинуть Шотландию не в удобной карете, а в расхлябанной деревенской повозке, со сваленными позади вещами, с крошечной дочерью, которую она крепко обхватила руками. Приключение превратилось в опасную выходку, романтические мечты оказались с горьковатым привкусом. У нее не осталось ничего, кроме своих пятисот фунтов, возвращенных сэром Чарльзом, и ребенка-безотцовщины. В двадцать четыре года Сара Банбери превратилась в отверженную изгнанницу, женщину, которой пренебрег высший свет, а впереди ее ждала одинокая и безотрадная жизнь.
- Вот здесь они любили бродить, - сказала Сидония Алексею.
- И, насколько понимаю, любоваться природой.
- Да, беседовать о цветущем шиповнике.
- Романтика!
- Вот именно, - Сидония отвела ветку боярышника, который рос так густо, что его ветви совершенно переплелись.
- Знаешь, - продолжал Алексей, - это так романтично, что я не отказался бы сам поступить так же.
- Что ты имеешь в виду?
- Я думаю купить тебе куст роз для твоего сада, чтобы он напоминал обо мне.
- Когда ты вернешься в Россию?
- Да, когда я буду там или на гастролях - везде.
- Ты прелесть, - воскликнула Сидония, обнимая его. - Ты выбиваешь все грустные мысли из моей головы, и все-таки ты чудовище.
- К чему грустить сейчас? - возразил он. - Для этого у нас впереди еще вся жизнь. Подумай, целых десять месяцев ты могла бездумно радоваться.
- Но все хорошее обязательно кончается, верно?
- К несчастью, да.
Именно здесь, в том самом месте, где лорд Уильям Гордон бежал от обязанностей, бросив свою любовницу и ребенка, Алексей Орлов и Сидония Брукс, несмотря на то, что им оставалось пробыть вместе еще несколько дней, окончательно расстались друг с другом.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
- Искусство жить - тонкая штука, - произнес герцог Ричмондский, закидывая одну на другую обтянутые модными панталонами ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140