- Да, а в чем дело?
- У меня письмо для вас, месье, из гостиницы в Кале.
Лозан настолько обрадовался, что готов был поцеловать посыльного, однако вместо этого наградил его щедрыми чаевыми.
- Полагаю, письмо от дамы?
- Точно так, месье.
Взломав печать, герцог прочитал торопливо написанные строки и почувствовал, что наконец-то он добился любви Сары.
«Дорогой Арман, я совершенно переменилась, мой добрый друг. Мое сердце разбито и наполнено печалью, и, хотя вы тому виновник, у меня нет иных мыслей, кроме как о любви. Я понятия не имела, что это может произойти, я считала себя слишком гордой, слишком добродетельной, чтобы позволить своему счастью зависеть от любовника-француза.
Ветер дует нам навстречу, но мне не жаль - лучше по-прежнему оставаться в вашей стране. Я едва удерживаюсь от слез. Я сказала сэру Чарльзу, что у меня болит голова, и он удовлетворился этим. Лорд Карлайл, мне не верит, ибо слишком серьезно поглядывает на меня. О небо! Вероятно, я поступаю очень скверно, поскольку стараюсь скрыть свои поступки. Я, самая верная женщина из всех, какие жили на свете, вынуждена лгать и обманывать двоих людей, которых я так высоко ценю!
Оба они вышли, а я предпочла остаться в комнате, чтобы написать тому, кто дорог мне более, чем покой, которого я лишаюсь по его милости. Я не осмелюсь послать это письмо по почте и попрошу отвезти его одного из слуг гостиницы. У него честное и добродушное лицо».
Лозан пригубил вино и вздохнул. Победа была за ним, и теперь любовь с Сарой становилась всего лишь вопросом времени. Он быстро пробежал остальное письмо и задержался в самом его конце.
«Приезжайте, ибо ваше присутствие наполняет вашу возлюбленную величайшей радостью, какую она способна испытывать. Я не боюсь, что вы не поймете мой смешной французский. Наши сердца всегда поймут друг друга. Прощайте, ибо я боюсь, что меня застанут. Помните, что только для вас одного живет на свете Сара».
- О, дорогая моя! - прошептал Лозан, страстно целуя лист бумаги. - Пройдет не более двух недель, и я окажусь рядом с тобой!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Герцог де Лозан оказался верным своему слову. Выполнив свой долг при дворе, расставшись с маленькой содержанкой, он отплыл в Англию в середине февраля и по прибытии в Лондон представился французскому послу графу де Герши. Однако бомонд ему не удалось обмануть. Мадам де Деффан вместе с Горацием Уолполом, которые поддерживали постоянную переписку друг с другом, уже оповестили весь город о том, что причиной приезда герцога явилась его любовь к леди Саре Банбери и что приемы у посла и церемонии представления задуманы только для того, чтобы замаскировать настоящие намерения Лозана. И действительно, когда официальная часть визита герцога наконец окончилась, он пропал в Суффолке в качестве гостя сэра Чарльза Банбери и его жены.
- Что за дьявольскую, игру ведет ее муж? - удивлялась леди Диана Спенсер, которая вышла замуж за виконта Болинброка в 1757 году, а теперь, десять лет спустя, приступила к длительному процессу развода с ним.
- Кто знает! - отвечала ей леди Мэри Коук, считающаяся в свете осой с самым большим жалом.
- Он производит впечатление туповатого человека. Кажется, он даже не понимает, что такая прелестная женщина, как Сара, может привлекать поклонников.
- Не понимает или не хочет понимать? Я убеждена, что такое положение на руку ему.
- Но почему?
- Вероятно, развлечения миледи отвлекают внимание от его собственных похождений, - многозначительно прищурившись, пояснила леди Мэри.
- А, так вот в чем дело!
- Да, но кто знает? Доказательств нет. Если же все обстоит иначе, значит, он просто глупец или надеется когда-нибудь отомстить за все амурные развлечения жены.
- Неплохой поворот!
Но, пока плясали досужие языки и приподнимались брови, сэр Чарльз Банбери продолжал пребывать в загадочном спокойствии. Проведя несколько дней в своем поместье, Бартоне, он объявил, что пресытился сельской жизнью и собирается вернуться в Лондон. Изумленно воззрившись на него, Сара не могла решить, что это - его полное равнодушие или ее случайная удача.
- Но тогда я останусь одна с герцогом, - протестующе напомнила она, почти надеясь, что Чарльз заметил отношение к ней Лозана и теперь что-нибудь предпримет.
- Я уверен, вы сможете развлечь его, дорогая, - отсутствующим тоном ответил ее супруг.
- Но на какое время вы собираетесь уехать?
- Точно еще не знаю, может быть, на две-три недели. Все будет зависеть от того, как пройдут мои встречи, - неопределенно пояснил Чарльз, и Саре пришлось удовлетвориться этим туманным намеком.
Однако любовное похождение в доме, полном преданных хозяину слуг, было не таким легким делом, каким могло показаться. В течение нескольких ночей необходимость скрываться и прятаться изводила хозяйку дома и ее будущего любовника.
- Почему бы мне не пройти в вашу комнату, когда все уснут? - наконец предложил герцог, понижая голос, несмотря на то что они гуляли в саду.
- Попробуйте. Но вы должны быть очень осторожны. Если нас разоблачат, все погибло.
- В самом деле? - иронически переспросил герцог. - Ваш муж не мог не заметить, как я жажду вас. Неужели он надеется, что мы устоим перед подобным искушением?
- Не знаю, не знаю, - в смущении пробормотала Сара. - Признаюсь, все это кажется мне очень странным.
- Действительно, его поведение необъяснимо. Но, какими бы ни были замыслы Банбери, я не могу больше ждать. Сегодня я буду у вас.
Как это все удивительно, думала Сара, лежа в постели и глядя в окно на луну, она пылает чувствами к Арману, но все еще пугается плотской связи с ним. Почему бы ее чувственной натуре просто не позволить ей пасть в объятия любимого мужчины и не терзаться сомнениями? Но что-то продолжало удерживать ее от решительного шага.
«О Боже, - встрепенулась она, услышав осторожные шаги в коридоре и видя, как медленно приоткрывается дверь ее спальни. - Позволь мне сегодня быть смелой, хотя бы раз позабыть о своей щепетильности!»
Но ее мольба так и не была услышана.
Сидя в саду под бледным февральским солнцем, Сидония читала опубликованную автобиографию Лозана и не могла сдержать улыбку при эпизоде, в котором рассказывалось, как Сара Банбери попыталась забыть о своих тревогах.
«Наконец, однажды вечером она сказала мне, что я могу прийти к ней в комнату, когда все слуги уже будут спать, Я предвкушал этот долгожданный момент с совершенным нетерпением. Я нашел ее лежащей в постели и предположил, что могу позволить себе маленькие вольности. Но она казалась такой оскорбленной и возмущенной этим, что я не стал настаивать. Однако она позволила мне лечь рядом, потребовав вести себя сдержанно и пристойно - меня едва не убили эти слова. Эта очаровательная пытка продолжалась несколько ночей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140